Из Бурятии — с любовью

Любовь к людям приходит по-разному. Одни сначала видят, а потом влюбляются, другие сначала влюбляются, а потом уже видят. Можно так полюбить человека, город, страну, а можно целый народ

Наталья СТЕФАНИ (Северобайкальск-Улан-Удэ, Бурятия)
Фото: Дмитрий СПЕКТОР (Ашдод)

И весь Иерусалим за спиной (автор на балконе дома художника Моше Кастеля)

КОРОТКО ОБ АВТОРЕ

Наталья Стефани живет в столице Бурятии Улан-Удэ. Учитель по профессии, последние 6 лет занимается журналистикой. Член Союза журналистов России. В настоящее время работает в ИА «Пульс-Инфо», параллельно публикуется в нескольких республиканских газетах. Есть авторский проект «Детский литературно-художественный альманах «Байкальский калейдоскоп». В настоящее время готовитк публикации третий сборник детских работ.

Моё особенное отношение к евреям родилось благодаря таланту Шолом-Алейхема и Михаила Ульянова. Тевье-молочник в «Поминальной молитве», был первым евреем, которого я встретила в своей жизни, а было мне тогда лет 14. И сам герой, и всё происходящее на телеэкране были столь необычными и яркими, что я просто растерялась. Я никогда не бывала в Украине, местечковый колорит мне был не знаком, а тут он ворвался в мою жизнь, пробудив сначала любопытство, потом интерес, а с годами и желание быть частью этого народа.

Помню, как горько я плакала, когда на свой вопрос, услышала категоричное мамино: «С ума сошла?!» И только неожиданное вмешательство в конфликт трехлетнего сынишки, пытавшегося меня утешить: «Евлеи — это Моисей», примирило с горьким осознанием действительности. При всем моём желании, на вопрос: «НАЦИОНАЛЬНОСТЬ?», я никогда не смогу, независимо и веско, ответить: «ДА!». Это печальное открытие меня немного обескуражило, но интереса не убавило. Но вот отождествлять обычных окружающих меня людей, по национальному признаку я никогда не умела, да для нашей республики это и неудивительно.

Жители Бурятии, где сплетено столько религий, культур, традиций, осознают себя и других скорее космополитами, чем, русскими, бурятами, татарами, или евреями. Последних определить и вовсе трудно. И дело здесь даже не в политике ассимиляции, искусственно насаждавшейся тысячелетиями. А скорее в том, что еврейство определяется по материнской линии. Еврейские же женщины, при всём понимании своей великой роли, на протяжении истории, рожали детей от мужчин, которых они любили независимо от цвета кожи или национальной принадлежности. Поэтому, когда в 94-м я узнала от друзей, что наш общий знакомый Димка уехал на ПМЖ в Израиль, у меня было ощущение, как если бы меня обманули. Он — еврей?!

Но не зря говорят «пути Господни неисповедимы». В 2007 году, готовя материал о закрытии парусной регаты в Северобайкальске, я встретила супружескую пару из Хайфы. Разговорились. Прощаясь, Владимир Лиманский мне пообещал: «мы его обязательно найдем». И это были не случайные слова, желание найти и помочь — одна из характерных черт евреев.

Июль 2009-го. Москва. Аэропорт Домодедово. Лечу в Израиль. Первое знакомство, еще здесь на российской земле, имеет какой-то особенный смысл. Мы не просто так совпали на одном рейсе, мы должны были встретиться. Мэндэй из Монголии и Юра Мицельман, в котором читаются такие родные, но на самом деле оказавшиеся калмыцкими, черты — мои молодые спутники. Девушка — будущая художница. Учится у нас в Воронеже, летит в Иерусалим, на этюды. Юра — израильтянин, возвращается домой в Тель-Авив. При ближайшем знакомстве выяснилось. Тетя Мэндэй — монголка Ойнгэрэл, замужем за евреем, живет в Тель-Авиве. У Юры своя история. Отец — еврей из Каменск-Подольска, мама — калмычка. Познакомились в Душанбе, в связи с известными событиями сначала переехали в Элисту, а 1995 в Израиль.

Аэропорт Бен-Гурион. Я расстаюсь с ребятами, но вижу определенный символизм в нашем знакомстве. Бурятия, Монголия и Калмыкия — территории, на которых широко распространено буддийское вероучение, столь же древнее, как и иудаизм. Но в тот день у меня не было времени об этом подумать. Весь в белом, меня встречает мой Сальвадор Дали, наш путь лежит в Арад.

Утром из Арада отправляемся в Иерусалим. Дорога петляет среди пустыни, крутые повороты проходим на большой скорости. Мой друг еврей, шутит, цитируя малоросса Гоголя, «какой же русский не любит быстрой езды». Спускаемся ниже уровня моря, уши закладывает. Успеваю замечать отметки, наконец «минус 500 метров». Удивительно.

Первая остановка в Маале-Адумим в доме Моше Кастеля. Мадам Кастель, вдова художника, проводит нас на балкон. Пока она общается с моим спутником, я смотрю на раскинувшийся впереди город. Отсняв для каталога картины мастера, мы отправляемся дальше.

Ещё несколько минут ожидания, и город вырастает перед глазами мгновенно во всем своем многотысячелетнем величии. Ура! Я на Святой земле. Земле, по которой ходил Иисус, а еще раньше Давид и Соломон.

Мощёные камнем узкие улицы Старого города. Рынок. Арабские торговые лавки. Всюду слышится разноязычная речь. И вдруг, среди всей этой пестроты, мелькания красок и лиц, глаза выхватывают необычную процессию. Люди, идущие впереди, несут на плечах крест. Оказывается, такие сцены не редкость на завершающем участке Виа-Долороза — на подходе к храму Гроба Господня. Паломники со всего мира вновь и вновь проходят Скорбный путь Христа. Мы идем вслед за ними.

Стена плача — еще одно из самых посещаемых мест в Иерусалиме. Почти каждый, кто приезжает в Израиль, стремится побывать здесь. Люди, к какой бы религиозной конфессии они не принадлежали, обращаются к Богу, оставляют в щелях и трещинах записки с самыми сокровенными своими желаниями. И Барак Обама, посетивший страну, оставил здесь своё послание. О чем интересно просил Господа будущий американский президент?

В Иерусалим мы приехали в одну из суббот, как раз в разгар событий, связанных с протестами ортодоксальных евреев против строительства подземных стоянок для туристов. Суббота — шаббат, седьмой день недели, в которой Библия предписывает воздерживаться от работы, строго соблюдается в Израиле. Даже солдаты-срочники отпускаются на субботу домой. То там, то здесь нам попадаются пары, где он или она в форме Армии Обороны Израиля. Неизменный спутник автомат (все-таки государство живёт в условиях перманентных терактов) не мешает влюбленным страстно целоваться. А вот свадьбы в субботу, соблюдая шаббат, не играют.

Заключение браков в Израиле — это особая статья. Дело в том, что институт гражданского брака здесь отсутствует. Браки в Израиле — исключительная компетенция религиозных общин. И это создает определенные проблемы. Хотя, если жених и невеста принадлежат к одной общине, то проблем нет. А вот, если он и она «дети разных народов», тогда и встает вопрос «что делать?». Выход есть — пересечь границу. Государство признает брак, заключенный на территории другой страны. Кто-то выбирает Кипр, выходцы из бывшего СССР регистрируются в привычных сердцу Москве, Киеве, Новосибирске, Иркутске…Правда в последние годы наши бывшие соотечественники все чаще выбирают Прагу. Итак, несмотря на некоторые сложности, никто не ропщет, регистрируются за границей, а свадьбы играют в будние дни.

Ещё одной особенностью Израиля является наступление Нового года, не совпадающее с привычным для европейцев календарём. Ведь иудеи ведут летоисчисление не от Рождества Христова, а от сотворения мира, и отмечают Новый год по лунному календарю. Праздник Рош а-Шана, что в переводе с иврита означает «голова года», начинается в первый день месяца Тишрея, который по светскому календарю приходится обычно на середину сентября — начало октября. С Рош а-Шана начинается десятидневный период ‑ «дни трепета» («йомим а‑нораим»), который завершается Йом Кипуром ‑ днем всепрощения, искупления. У верующих есть десять дней для того, чтобы обдумать свои поступки, исправить допущенные ошибки, раскаяться. Лишь после Йом Кипура Божественное решение окончательно утверждается и определяется судьба человека на ближайший год. В дни празднования Нового года евреи молятся в синагогах и просят Всевышнего ниспослать им и их близким благополучие и радость. В эти дни принято просить у ближних прощения за нанесенные обиды и желать друг другу быть записанными Всевышним в Книгу жизни в наступающем году. Во время утреннего собрания в синагоге трубят в шофар (бараний рог), звуки которого должны пробудить раскаяние в сердцах собравшихся.

Возможно, кому-то покажется, что израильтяне, строго следующие Закону, несчастные и скучные люди, все время проводящие в религиозных попечениях. На самом деле, жители страны люди веселые. На улицах городов запросто можно увидеть уличных музыкантов, нос к носу столкнуться с фокусниками или клоунами. А какие у них свадьбы. Яркие, не похожие одна на другую, ведь у каждой еврейской общины, каждой христианской, каждой мусульманской свои традиции, свои церемонии бракосочетания.

Но вернемся к роли субботы для народа и государства. Большое значение придававшиеся соблюдению субботы, изначально было ответом евреев на опасность ассимиляции в языческой стихии Вавилонской империи. После рассеяния по разным странам, этот особый день отдыха только для евреев стал основой их самоотождествления как народа Завета, а нарушение субботы рассматривалось как возможность национальной катастрофы. Может быть это, а также строгое следование предписаниям Талмуда и бережное сохранение свитков Торы, переписанных праотцами, способствовали восстановлению еврейской государственности после двухтысячелетнего перерыва. Не знаю. Но именно здесь в Израиле я наконец-то поняла, что меня так привлекало в еврействе. Они — ответ пестроте и изменчивости мировой истории. Стабильность и торжество верности — их ответ на гибкость, динамизм и новизну. Торжество незыблемого Закона — их противовес рискованному отступлению от законов. И еще, у них, несмотря на все гонения так и не сформировалось национальное чувство обреченности. В Израиле живут не просто с уверенностью в завтрашнем дне, в Израиле живут легко. Так же, как и мы, ругают правительство, полицию, налоговую систему, но делают они это весело, потому, что искренне преданы своему маленькому Государству.

С автором предлагаемых вашему вниманию фотографий Дмитрием Спектором я познакомилась в начале 90-х, в телекомпании «Азия-TV» (Улан-Удэ), где он работал главным телеоператором. В 1994-м Дмитрий уехал на ПМЖ в Израиль. Уже в Тель-Авиве окончил высшую школу искусств «Камера Обскура» по специальности фотография. Сегодня у Дмитрия в активе персональные выставки в Москве и Лондоне, участие в коллективных проектах в Милане и Питере. Как минимум дважды в год он устраивает экспозиции своих работ в Тель-Авиве.