Лейл-а-Седер, так, каким он должен быть, я встречала только в бытность свою работницей нашего славного ЦАХАЛа — то есть давно. В последующие годы этот чудесный вечер протекал как-то буднично, пока не оказалось, что вариантов его встречи может быть несколько — и они не менее замечательны, чем традиционный.
Поэтому нынешний праздник мы встречали на холме Тель-Изреэль, возвышающемся над Изреэльской долиной, в компании таких же, как и мы, непоседливых людей. Как и многие (если не все) другие места в Израиле, это место очень символично и богато своими особенностями.
Во-первых, это вторая по величине внутренняя долина Израиля (после Иорданской) и пролегает она ровнехонько между гор нижней Галилеи и горами Самарии, отделяя их друг от друга. Название ее переводится как "Посеет Бог" (изре-эль).
Иосиф Флавий в своих трудах называл ее "великой долиной", и еще одно имя есть у нее, которое слышал даже тот, кто никогда не подозревал о существовании долины Изреэль — "долина Меггидо". Да, именно в этой долине, в западной ее части, у подножия горы Меггидо, по легенде произойдет последняя решающая битва добра и зла — тот самый Армагеддон (который ничто иное, как видоизмененное ивритское словосочетание "Ар Меггидо" (гора Меггидо)).
Но в тот вечер, стоя на обзорной площадке холма и глядя на эти синие сумерки, совершенно не думалось ни о каких битвах и предсказаниях… Хотелось смотреть, дышать и не думать, а позже, когда совсем стемнело и посвежело — пойти к костру, есть там удивительно вкусную еду, смотреть, как пекут на костре мацу, общаться со знакомыми и незнакомыми доселе людьми. Встречать праздник, великий праздник Свободы.
В палатке спалось просто чудесно и очень крепко. Ночью нас будил внезапно пошедший дождик, и я сквозь сон успела подумать, как здорово, что мы купили палатку — иначе бы нас замочило
А утром, проснувшись по будильнику и высунув нос из палатки, я увидела это…
Над землей вставало Солнце, и хотя его огненный лик еще не показался из-за холмов на горизонте, и западная сторона еще была предрассветно голубой и таинственной, мир уже знал, что наступает новый день
И рождение его было настолько очаровывающим, что невозможно было оторваться…
Солнце, однако, не успев встать, ушло за облака, плотной пеленой застилавшие небо — именно они освежали ночью холмы и долину теплым апрельским дождиком
Самая бодрая часть нашей компании решила спуститься вниз с холма, к эвкалиптовой рощице у озерца, образованного ручьем Изреэль, вытекающего из-под одноименного холма, стоящего в одноименной долине
На обзорной площадке холма мы остановились, и наш гид и организатор рассказала нам древнюю библейскую историю о виноградниках Навота и царе Ахаве, произошедшую именно здесь, в этой долине, на этом холме и под ним
И извилистой тропкой стали спускаться в долину. Мимо цветущих гранатовых кустов
Мимо каких-то древних камней и пещерок в них
Мимо острых розовых стрел мальв
Прямо к нутовым полям
Так растет столь любимый израильтянами и гостями Израиля хумус
"Бараний горошек"
Поля зеленые и колосящиеся перемежались полями золотыми, почти скошенными
И вот мы у рощицы
Эвкалипты, некогда завезенные в Израиль для осушения болот, функцию свою не выполнили, но весьма успешно разрослись за сто лет по всей стране так, будто испокон веков тут были
Среди зеленых гигантов притаилось тихое озерцо
Судя по расставленным там-сям палаткам и био-туалетам, это вполне популярный кемпинг, но в этот ранний час здесь царили тишина и безмолвие, и потому мне казалось, что наша небольшая группа создает невероятный шум
Побродив вокруг, пройдя по камням до центра озера (где сейчас находится заброшенная насосная станция) и найдя, где именно из-под холма выбегает ручеек, мы той же извилистой тропинкой неспешно пошли назад. Жизнь вокруг просыпалась активнее. Новый день вступал в свои права.
Наверху, в нескольких шагах от места нашей ночевки, в густых зарослях травы и колосьев нашлись ирисы
Они меня не удивили — ведь совсем рядом начинается хребет Гильбоа, на котором месяц назад мы нашли целые поляны этих цветов
Нам оставалось позавтракать, собрать палатки, загрузить машины — и поехать дальше, в чудный день, к чудным пейзажам и открытиям. Но об этом потом.
