О, великий и могучий русский… иврит
Владимир ПЛЕТИНСКИЙ
Первый год нашей израильской жизни, если не считать трех недель, которые мы после прибытия на родину предков прожили у родственников в Бней-Браке, был связан с Ашдодом. В 1991 году чуть ли не половину ныне вполне современного города составляли пустыри, через которые мы пешком проходили из района "Юд-Алеф" в центровые места. Шли, распугивая кекликов и шарахаясь от бродячих собак. Поездка на автобусе на заре туманной абсорбции казалась недостижимой роскошью.
Раз в неделю пеший маршрут пролегал на шук "Бет" — крытый рынок, где можно было относительно дешево затариться. Именно с этим базарчиком связаны истории, которые я сейчас предложу вашему вниманию.
Подписывайтесь на телеграм-канал журнала "ИсраГео"!
ДО БОЛИ РОДНОЙ ЗОВ
Впервые ступив за порог не особо опрятного шука, я был поражен истошным воплем:
— Во бля!
Ну, думаю, упало кому-то на ногу что-то тяжелое — вот человек и выражает таким образом свои эмоции.
Спустя пару минут слышу вновь — уже с каким-то визгом:
— Во бля!
Ага, решил, снова что-то упало — еще потяжелее и, возможно, уже не на ногу, а на детородный орган.
Третий крик заставил свернуть к той лавке, откуда он доносился. Я был не единственным "русским", кто направился на этот до боли родной зов. Опередивший меня гражданин среднего возраста выговаривал стоявшему на пластиковом ящике субтильному продавцу:
— Ну, и где она у тебя? Покажи, где у тебя вобла.
— Во бля! — ответил продавец, указуя перстом на открытую жестяную банку с ржавой селедкой. Произносил он это слово почему-то по слогам и, как принято в иврите, смягчая букву "л".
— Мать твоя женщина это, а не вобла! — сердился потенциальный покупатель. — И тараньки у тебя тоже нет? Та-ра-нька еш леха?
— Ло таранка, во бля еш!
— Такую воблю жри сам, — стукнул кулаком "русский". Разложенные на прилавке рыбины подпрыгнули и на глаза моему дважды соотечественнику попало нечто копченное. Это примирило его с действительностью:
— О, балычком пахнет! Взвесь-ка мне примерно двести граммчиков!
К моему удивлению, продавец понял и взвесил столько, сколько надо.
Пока я совершал покупки, крик "во бля!" раздавался еще раз тридцать. Но я уже точно знал: ничего на ногу торговцу не упало, просто он почему-то называл воблой самую дешевую из имеющихся у него в продаже селедок.
НАГЛЫЙ ГОРБАЧЕВ
В тот же раз имел я счастье познакомиться с другим торговцем, продававшим фрукты и овощи. Завидев кого-то из новых репатриантов, он тут же кричал:
— Гурбатшов, иды суда!
"Гурбачевы" не гурьбой, но все-таки шли. Цены у продавца были чуть ниже, чем у других, и это, конечно, соблазняло.
Подошел и я. В этот момент продавец был озабочен обслуживанием какой-то дамы, и я успел выбрать и положить в пакеты огурцы, помидоры и яблоки. Неожиданно торговец с криком, достойным питекантропа, вырвал у меня пакеты, высыпал содержимое и стал засовывать вместо него то, что похуже, в том числе гниль из стоявшей внизу коробки. Когда я на своем убогом иврите принялся с ним спорить, он вытолкал меня за пределы своего "отсека".
Впоследствии все "русим" передавали друг другу, что у этого типа ничего покупать не надо — если сабры могли выбирать все, что пожелают, то для репатриантов он выбирал самую некондицию. Но деньги брал те же самые.
Спустя несколько месяцев даже самые свеженькие знали, что у "Горбача" (так его прозвали) покупать ничего нельзя. А самые бойкие, освоив азы иврита, не раз высказывали ему свое презрение.
Осознав, что его наглость сыграла с ним злую шутку, "Горбач" сменил тактику и позволил даже "русским" выбирать товар. Но единожды нахамивший, кто тебе поверит?
КАК Я ПРЕВРАТИЛСЯ В ИНДЮКА
"Сарафанное радио" донесло, что самое дешевое мясо в Израиле — индюшатина. Естественно, именно его я и решил купить. Да вот незадача — не выяснил, как на иврите будет "индюк".
Поскольку многие продавцы уже знали некоторые русские слова, обозначающие их продукцию, поинтересовался у мясника, есть ли у него индюшатина. Но не был понят. Английское слово "turkey" вызвало странную для меня реакцию — продавец показал на соседнюю лавку с готовыми салатами (только позже я понял, что есть такой "салат турки").
Положение было отчаянным: домочадцы ждали меня с мясом, а денег было маловато. И тогда я спросил:
— Еш леха тарнеголь гадоль? — то есть, нет ли у тебя большого петуха. А чтобы было понятнее, приложил ладонь к своему носу и, потрясая ею, изобразил крик половозрелого индюка. Для вящей достоверности я еще и захлопал "крыльями".
Посмотреть этот мини-спектакль сбежалось десятка два покупателей и продавцов. Но, главное, я был понят. И даже получил скидку за находчивость.
