И "кассам" может превратиться в произведение искусства
Дмитрий ХОТКЕВИЧ. Фото автора
В одной старинной притче повествуется о двух соседях. Один решил досадить второму и поставил ему под дверь ведро с мусором. А когда на следующее утро вышел из своего дома, то увидел у своего порога ведро с яблоками. Недоумевая, он спросил:
“Почему ты, сосед, вернул мне яблоки, хотя я оставил возле твоих дверей мусор?”
Второй сосед ответил:
“Кто чем богат, тем и делится”.
Наши “миролюбивые” соседи щедро одаривают Израиль ракетами разной величины и разной начинки, несущей смерть, увечья и разрушения. В расположенных на границе с сектором Газа кибуцах сирены во время последней военной операции “Несокрушимый утес” раздавались до десяти раз за день. И, если каждый корпус ракеты, упавшей на нашей территории гипотетически представить как ствол дерева, то, мне кажется, можно было бы увидеть не одну рощу. Именно такое стремление — превратить железные смертоносные болванки в произведения искусства — и руководит Яроном Бобом, который создает из "кассамов", "градов" и минометных снарядов … цветы. Попался ему даже "фаджр" — недобрый подарок от иранских спонсоров ХАМАСа.
В мошав Ятед, находящийся почти на самой границе с сектором Газа, я приехал утром. В маленьком поселке ничего не напоминает о постоянной угрозе. Почти ничего. Разве что стоящие неподалеку друг от друга небольшие защитные сооружения, да осколки от упавших ракет размером с баскетбольный мяч, которыми украшены заборы и ворота небольших домиков.
Я застал Ярона в момент, когда он заканчивал очередную работу, — менору, на подставке которой блестела надпись “и перекуют мечи свои на орала”.
— Скажи, Ярон, как долго ты уже живешь здесь.
— Я приехал сюда из центра страны пятнадцать лет назад. Искал тихое место, где нет суеты. И в то время здесь действительно было тихо. Мы ездили отдыхать на море не в Ашкелон, а на пляж, находящийся в 2-3 километрах отсюда. Сейчас здесь уже совсем не тихо… Сейчас многое изменилось, и не в хорошую сторону.
Идея превращать ракеты в цветы пришла ко мне, когда я работал в школе учителем прикладного искусства. Однажды, во время перерыва между занятиями, когда я готовился к очередному уроку, прозвучала сирена. Я просто не успевал добраться до убежища и присел возле стены. Ракета упала примерно в пятнадцати метрах от меня. Взрывной волной со стены сорвало все инструменты, которые попадали на меня… Пыль, звон в ушах, шок… Когда сирена смолкла, я отряхнулся, пришел в себя и побежал смотреть, как там ученики. Слава Богу, они все успели скрыться в убежище. Вернувшись домой, поверишь ли, не мог ни сидеть, ни лежать. Приходил в себя очень долго. Потом мне показали тот "кассам" упавший недалеко от меня. Вот он стоит рядом — я сделал из него двуручный молоток, с помощью которого сейчас в кибуце мы забиваем в землю сваи, опоры для деревьев. И в тот самый момент меня как будто озарило: сделать из вещи, которая могла убить тебя, нечто такое, что может привносить в нашу жизнь эстетику. С тех пор я занимаюсь тем, что превращаю "кассамы" и "грады" в цветы и стараюсь показать всему миру, что даже из того, что в нас бросают (имеется в виду — чем нас стреляют), можно сделать нечто хорошее. Жаль, не все это хотят понимать.
— Ты сам собираешь упавшие ракеты ?
— Конечно, нет. Мне их привозят из полиции, из армии. Каждая ракета проверяется прежде, чем попасть ко мне. Я получаю далеко не все упавшие детали. И принципиально не беру те, которые нанесли какой-то ущерб или — еще хуже — задели какого-то человека. Сейчас, например, я ожидаю два грузовика с "кассамами". За время последней военной операции мне доставили около пяти тонн груза. Даже половина еще не обработана.
— Фактически падение "кассама" и дало тебе тот толчок, после которого ты решил начать творить?
— Можно сказать и так. Даже сейчас, когда я уже привык к звукам сирены и падениям ракет, мне обязательно надо потом зайти в мастерскую и хотя бы распилить какую-то трубу, бывшую раньше смертоносной. Ты знаешь, я ведь провожу у себя здесь некие курсы терапии. Ко мне приезжают люди, испытавшие шок после взрывов. Они своими руками стараются преобразить эти железяки, сделать что-то или даже просто распилить кусок трубы на мелкие кусочки. Многим подобная деятельность помогает как-то снять определенный психологический барьер.
— Ты выставляешь свои произведения на всеобщее обозрение?
— Конечно. Меня постоянно приглашают участвовать в различного рода выставках. И совсем не обязательно проводимых на тему, хоть как-то связанную с террором. Совсем недавно я ездил в Барселону, где представлялись различные произведения искусства. Кроме того, я даже рассказывал людям о своих работах на видеоканале TED. Многие работы выставлены в различных городах Израиля и за рубежом. Самый первый цветок, который я создал, находится в Сдероте. И, более того, именно мэр горда Давид Бускила предложил мне устанавливать цветы на подставку — первый цветок я сделал только на стебле, без какой-либо основы. Давид Бускила и Шимон Перес были, пожалуй, первыми кто увидел мои работы. Менора почти трехметровой величины моей работы находится в США. Здесь, в Ятеде, возле синагоги я установил арку в виде виноградной лозы, а на небольшой клумбе “растут” железные цветы.
— А кому бы ты хотел подарить свои работы?
— Многим. Может даже всем людям Земли. Мой цветок, между прочим, есть у премьер-министра палестинской автономии Салама Файяда. Ему передал это "растение" Давид Бускила по моей просьбе.
— Подарить Ахмеду Тиби или Ханин Зуаби что-то не хочешь?
— Подарить можно. Только я не уверен, что они поймут смысл моих работ.
— Ярон, ты хочешь мира. Мы все хотим мира. Но ведь если ты перестанешь получать “сырье”, то не сможешь работать. Не сможешь творить, создавать…
— Я всем сердцем желаю прекращения конфликта. Считаю, что среди палестинцев немало людей ратующих за мир. Но у них, как и у нас, есть интересанты, которые не желают прекращать конфликт. А что касается сырья, как ты сказал, то я абсолютно не беспокоюсь. У меня много идей. Например, от своих северных друзей я получаю оленьи рога, которые те сезонно сбрасывают. Да и из простого железа можно сотворить нечто подобное, вовсе не обязательно делать цветы из "кассамов". Обыкновенное железо тоже прекрасно подходит для этого (смеется). Цветок из "кассама" для меня это прежде всего, символ, свидетельствующий о нашем стремлении к миру, показывающий, что из смертоносной болванки может получиться нечто прекрасное.
…Всю обратную дорогу я думал о Яроне, его работах… обо всех жителях Ятеда, Сдерота и других городов, кибуцев и мошавов, находящихся в 15-30-секундной зоне подлета "кассама". Они как цветы Ярона — стойкие, прекрасные и не сломленные, подобно нашему народу.
