Почему израильские города так называются? Из цикла "Истерическая справедливость эпохи географических закрытий"
Ефим РИВКИН, Лод
Довелось мне как-то прочитать большую статью Евсея Зельдина "Почему так назван Гиватаим".
В своем интересном, увлекательном историческом исследовании, автор, с привлечением большого количества новых научных данных, убедительно доказывает, что город Гиватаим получил свое название в честь грузинского еврея, большого любителя футбола, ювелира Гиви.
Полностью соглашаясь с выводами г-на Зельдина, позволю высказать одно небольшое замечание: все, что он пишет — полная чушь.
Автор явно не в ладах ни с исторической правдой, ни с научной добросовестностью. Он полностью игнорирует все факты, которые противоречат его дилетантской теории.
Я не думаю, что г-ну Зельдину неизвестно, что еще в прошлом веке учеными-египтологами была прочитана надпись на гробнице фараона Тутанхамона (14 век до н.э.):
Над рекой туман стоит,
Нулевая видимость.
А гиватаимские девки
Очень толстозадые!
А на мозаичной фреске в избе крестьянина Бабуинова в дер. Офакимовка Талды-Зурбаганского р-на (16 век н.э.) изображены эти толстозадые гиватаимские девки, которые у той самой реки в полном тумане, в условиях нулевой видимости, справляют свои неотложные девичьи нужды.
Таким образом, очевидно, что на обширной территории от Египта до Талды-Зурбагана название "Гиватаим" было известно на протяжении последних четырех тысяч лет. А футболу, большим любителем которого, по мнению г-на Зельдина, был пресловутый Гиви, нет еще и двух веков.
На этом можно было бы и закончить. Но читатель может спросить: а как все же возникло название города Гиватаима?
Ответ на этот вопрос можно получить в работах известного ученого, пытливого исследователя истории географических названий Израиля, профессора Токийского университета Танаки Азохензайна.
Господин Танаки установил, что на одном из языков туземцев название города пишется "Гиватаим". Как, вроде бы, просто, но какой трудный, многолетний поиск стоит за этой простотой. И для настоящего любителя нашей истории эта простота увлекательнее и интереснее дешевой сенсационности некоторых псевдонаучных исследований.
Поскольку у меня хранится часть архива профессора Танаки Азохензайна с малоизвестными документами по истории географических названий Израиля, пользуясь случаем, хочу обнародовать несколько из них.
* * *
Во времена строительства Второго Храма это было. Тогда в Израиль строители со всего света понаехали — и турки, и румыны, и таиландцы. Ну и из России трое мужиков прибрели. Эти, как на землю Израиля ступили, купили водочки, сели под горкой. Тут как раз мимо профессор Токийского университета Танаки Азохензайн проходил, и спросил он у мужиков, не знают ли они, как эта горка называется. Один из мужиков и ответил ему по-французски:
— А хрен его знает, мон хер.
Азохензайн в европейских обычаях разбирался, знал — где у людей слева направо, у евреев — справа налево. То есть: слышишь "мон хер", а понимать надо — "хер мон". Так и записал. И сейчас эту горку можно увидеть слева от дороги, когда едешь из киббуца Ашдот-Яков в Дамаск.
* * *
Во времена строительства Второго Храма это было, когда множество строителей из разных стран шло на стройку. И вот трое таких русских строителей сидели у дороги на Иерусалим, выпивали, закусывали, разговаривали. А тут из кустов выходит профессор Токийского университета Танаки Азохензайн и спрашивает, не знают ли они, как называется город, который невдалеке виднеется.
— Знаем, конечно, — отвечают мужики. — Это Яффо.
— А почему этот город называется Яффо? — не отстает от них профессор Азохензайн.
И рассказали ему мужики такую историю.
В старые времена в одной бедной ханаанской семье росли дочь, прекрасная еврейка Яффа и сын, прекрасный араб Гамаль. Дети выросли и полюбили друг друга и поженились, на радость родителям. Построили они себе домик на берегу моря и стали жить мирно и счастливо.
Однажды вечером Яффа пошла к стоявшим неподалеку палаткам румынских рабочих заработать немного денег, Гамаль же лег спать. А в это время проплывали мимо нехорошие злые люди из далеких северных стран и схватили они Гамаля, и утащили на свой корабль, и увезли с собой. Утром пришла Яффа и не нашла Гамаля, и побежала на берег моря, и стала кричать и звать его. И кричала, и звала она, пока не умерла от горя и старости. Когда через много лет пришли на это место арабы, они нашли здесь только ее одежду и украшения. И тогда арабы открыли здесь рынок и стали торговать этими вещами, а потом вокруг рынка вырос город и арабы назвали его в честь прекрасной еврейки.
А Гамаль, которого увезли в холодные северные страны, выходил там на берег холодного северного моря и кричал, и звал свою Яффу. И умер там, на берегу, и местные жители построили на том месте город и назвали его в честь красавца-араба. Но так как Гамаль по-арабски — верблюд, а верблюды на севере не водятся, город переименовали в Осло, потому что ослы водятся везде. И стоят за тысячи километров один от другого Яффо и Осло, как символы вечной, нерушимой любви между евреями и арабами.
* * *
Во времена строительства Второго Храма это было. Трое русских мужиков, которые на стройку шли, сели у дороги, выпивают. Подходит к ним профессор Токийского университета Танаки Азохензайн и спрашивает, что это за город там, за поворотом. Мужики ему в ответ — Кирьят-Малахи. Азохензайн, как настоящий ученый, не привык ничего принимать на веру и поэтому просит мужиков ответить, откуда им это известно. А мужики ему:
"Протри очки, там на указателе написано".
Посмотрел профессор — и правда, на дорожном указателе написано "Кирьят-Малахи". Так Азохензайн и записал.
Эту красивую легенду еще и сегодня можно услышать в окрестностях Кирьят-Малахи у ночных костров халуцим-превопроходцев.
* * *
Во времена строительства Второго Храма это было. Трое русских мужиков, которые на стройку шли, купили по дороге кое-чего, сели в тенечке, выпивают. Подходит к ним профессор Токийского университета Танаки Азохензайн и спрашивает, не знают ли они, чисто случайно, как этот город, который там, впереди, называется. Один мужик ему в ответ вежливо:
— А не пошел бы ты, козел узкоглазый?
И ведь что значит настоящий профессор! Другой бы выяснять начать — а куда, а зачем, а как, а Азохензайн с одного слова все понял, и пошел, и пошел, и пошел… И только уже отойдя подальше, обернулся и спросил:
— И не стыдно?
А мужик в ответ что-то прокричал, профессор не расслышал, только эхо долго повторяло:
— Афули… афули… афули…
Азохензайн так и записал: Афула. Я даже знал одного человека, который говорил, что года три назад проезжал через эту самую Афулу.
* * *
Профессор Танаки Азохензайн собирал материалы по истории географических названий Израиля не только в Эрец Исраэль. Множество легенд, сказаний и песен записано им во время многочисленных научных экспедиций в разные страны. Вот одна из таких легенд, записанная им в стойбище Урус-Меерсон Чукотского национального округа в год одногорбого Мориса:
Чукча Чомбе, выйдя утром из гостиницы московской,
Что на улице столичной (как зайдешь — так сразу справа)
Бодро влез на мавзолей.
И сказал навстречу солнцу, что всходило над Москвою:
"Хоросо в стране советской, оцень дазе нетиво!"
И пронырливые птицы чукчу Чомбе услыхали
И слова его простые разнесли по всей земле.
И китайский бедный кули, задыхаясь в тучах пыли
Говорит, глаза прищурив, это слово — "нетиво".
И индийские солдаты в штате Джамму и Кашмир
Собираясь в бой кровавый против мерзких супостатов,
Что ползут из Пакистана, шепчут слово — "нетиво".
И подпольщик Рабинович,
В страшных муках погибая в казематах контрразведки,
Прошептал, друзьям на радость, а врагам на страх и ужас
Это слово — "нетиво".
И на месте, где погиб он, благодарные евреи
Возвели прекрасный город и его назвали словом,
Что в последнюю минуту передал он им, как клятву —
славный город Нетивот*.
Чукча Чомбе приезжает в этот город на оленях.
Он идет не в магазины, не в матнасы, не в кино,
Не в массажные салоны, не на шук и стадионы,
Он идет в горком партийный, что на площади стоит.
И товарищ Абрамович, секретарь того горкома,
У дверей его встречает и ведет в свой кабинет.
Поит там его бургундским нетивотского розлива
И подробно излагает про успехи горожан:
Сколько нерпы настреляли, сколько ягеля собрали,
Сколько бочек насушили первосортной конопли.
Чукча Чамбе, вдохновленный этой речью, допивает,
То, что в рюмке оставалось и выходит на балкон.
И, протягивая руку к набежавшим нетивотцам,
Говорит на чистом идиш:
— Верной дорогой идете, товарищи!
ПРИМЕЧАНИЯ
* Название "Приколы сионских мудрецов" впервые было использовано в "Какаду" — юмористическом приложении к газете "Хадашот" в 1991 году. Автор — Владимир Плетинский.
** Нетивот — смихут от слова "Нетиво".
Продолжение, однако, может еще и последует
