Итальянский авианалет на Тель-Авив: свидетельство очевидца
Владимир ПЛЕТИНСКИЙ
… В то время редакция еженедельника "Секрет" находилась возле улицы Алленби, и я раз в неделю обязательно захаживал в магазин польской книги в подземном пассаже. Там всегда были относительно свежие журналы из Польши и, что меня особо радовало, подшивка моего любимого журнала "Шпильки". Я мог с разрешения хозяина часами листать ее, даже копировать что-то в соседнем магазинчике. Иногда во время этих визитов доводилось познакомиться с немолодыми польскими евреями, устроившими здесь что-то вроде клуба по интересам.
Однажды, когда я заглянул туда, застал несколько человек с траурными повязками на руках. Поскольку среди них был и хозяин, спросил у него, кто умер и готовился выразить соболезнования.
— Сегодня погибли 137 жителей Тель-Авива, — сказал один из стариков.
Это было самое время автобусных терактов — наши "сводные братья" в благодарность за уступки ословских соглашений взрывали евреев в разных городах страны. Но 137 убитых в один день — а на улицах царит спокойствие? И по радио ни слова…
— Это было 9 сентября 1940 года, — пояснил старик. — Неужели ты ничего не слышал о том, как итальянцы бомбили Тель-Авив?
К стыду своему, об этом я понятия не имел. Был уверен, что кроме нацистских выходок темплеров, особой любви шейха Амина аль-Хусейни к Гитлеру и попытки танков Роммеля прорваться к подмандатной Палестине, Вторая мировая война обошла Эрец Исраэль стороной.
— Во время этой атаки у нашего Шломо на глазах погибла сестра, — заметил другой участник импровизированной траурной церемонии, кивнув в сторону третьего, глаза которого были полны слез. — Я до сих пор помню, как он нес по улице маленькую Агнешку…
Шломо, тяжело вздохнув, поведал печальную историю своей семьи:
— Нам с огромным трудом удалось вырваться из оккупированной Польши. Большинство евреев тогда бежали в Россию, но мы уже слышали от кого-то, что их отправляют в лагеря. И мой отец договорился с каким-то шведским рыбаком, что тот доставит нас в Мальмё. Мы ждали кораблик на каком-то пустынном берегу, и нам пришлось идти по пояс в воде. Мой младший братишка Тадеуш сидел на шее у отца, а Агнешка — у меня, тринадцатилетнего.
В еврейской общине Мальмё нас начали уговаривать остаться, кто-то за сущие гроши был готов сдать угол в своем доме. Но отец ответил:
"Это сейчас Швеция нейтральная, а что будет завтра? Мы отправляемся в Эрец Исраэль!"
Дорога была очень сложной, и англичане в подмандатной Палестине встречали беженцев, мягко говоря, без особой радости. Нам повезло, мы проскочили. И поселились в Тель-Авиве у моего дяди, который жил здесь уже лет двадцать, не меньше.
* * *
Война была в самом разгаре, судьба остальной родни была неясна, но все это происходило где-то далеко, а здесь, на исторической родине, было относительно спокойно и мирно.
И вдруг — страшная новость: 29 июля 1940 года самолеты Regia Aeronautica — итальянских ВВС — атаковали Хайфу, разбомбив порт, нефтезавод и заправочную базу ВМФ Великобритании. Значит, добрались и до Эрец Исраэль…
Англичане успокоили, что такое больше не повторится, что противовоздушная оборона извлекла должные уроки. Но было еще несколько налетов на Хайфу, в том числе и с человеческими жертвами.
9 сентября итальянские и германские самолеты появились над Тель-Авивом. Как позднее выяснилось, они направлялись к Хайфе, но были встречены британскими истребителями, вылетевшими с базы на горе Кармель. Командование отдало приказ не возвращаться на базу с "грузом", а разбомбить порт в Тель-Авиве. Но почему-то не обнаружив его, пилоты приняли решение атаковать центр города (возможно, по ошибке).
Удар был нанесен по густонаселенным районам между улицами Буграшов и Трумпельдор, а также бульваром Бен-Цион и театром "Габима". Его результатом стала гибель 137 человек.
Кроме бомб, на Хайфу и Тель-Авив сбрасывались листовки на арабском языке:
"Мы прилетели, чтобы освободить вас. День освобождения арабских народов приближается семимильными шагами".
Но надежды на то, что арабы поддержат итальянцев и немцев и устроят вооруженное восстание, оказались тщетными. В том числе — благодаря готовности к этому британских властей и отрядов самообороны еврейского ишува.
Была еще одна результативная авиаатака на город — в июле 1941 года Тель-Авив подвергся налету немецкой авиации. В ту ночь бомбардировщик "Luftwaffe" сбросил бомбу на дом престарелых на улице Марморек. При обрушении здания погибло 12 пожилых людей.
* * *
Шломо запомнил тот кошмарный день в деталях.
— Мы с Агнешкой, — ее тогда уже все друзья звали Ханной, но мы привыкли к ее польскому имени, — шли в кондитерскую. У нашей мамы на следующий день был день рожденья, и она дала нам длинный список сладостей, которые мы должны купить. Мама разрешила нам взять еще и трубочки с кремом для себя. Мы шли по тротуару и ели то, что очень редко удавалось попробовать в те непростые времена. И вдруг послышался страшный гул. А потом…
Шломо помнит, что взрывная волна отбросила его к стене. Агнешка, за минуту до этого увидевшая подружку, побежала к ней навстречу, не обращая внимания на появившиеся над головой самолеты.
— Я нес на руках мертвую сестру, в кулачке у которой была зажата окровавленная трубочка с кремом, — Шломо еле сдерживал рыдания. — И я почему-то не отпускал пакет с другими сладостями. Я плакал. И мне не было стыдно. А вокруг были мертвые и раненные люди, лужи крови, слышались крики, новые взрывы…
* * *
Известный израильский историк профессор Иегуда Лапидот тоже был свидетелем этого ужаса:
— Я играл с друзьями возле дома, когда мы вдруг услышали громкие взрывы. Прежде чем мы успели понять, что происходит, итальянские самолеты легли на обратный курс. Вся бомбардировка длилась всего несколько секунд, застав нас врасплох и не оставляла шанса добраться до бомбоубежища в центре нашего района.
Из разговоров вокруг нас мы поняли, что многие люди были ранены и убиты. Я тут же побежал домой, чтобы сообщить, что я в безопасности, а затем пошел посмотреть, что случилось. В квартале Нордия, где сейчас находится Дизенгоф-центр, было много жертв и разрушений: в руинах лежали мертвые и раненые. Тут и там вспыхивал пожар. Пожарные машины пытались объехать мертвую лошадь, запряженную в опрокинувшийся фургон.
Это были самые массовые похороны в истории Тель-Авива.
Похоронная процессия начинала свой путь от школы Бальфур. Я до сих пор помню гробы, уложенные рядами на грузовиках, которые медленно двигались к кладбищу Нахалат-Ицхак…
У этой истории есть интересное дополнение от известного историка и гида, члена редколлегии журнала "ИсраГео" Бориса Брестовицкого. Прочитать его можно в публикации "Итальянский след на израильском небе".
