Площадь героев гетто. Это отсюда краковских евреев увозили в Белжец и в Плашув. После каждой акции депортации на площади оставались только вещи - брошенные чемоданы, детские коляски и игрушки, книги, посуда... Эти пустые стулья навсегда напоминают нам о прошлом, когда жизнь обычных вещей была куда длиннее, чем жизнь их хозяе
В Кракове в 74 годовщину ликвидации краковского гетто состоялся Марш Памяти
74-я годовщина ликвидации краковского гетто. И вновь смерть переплетается с жизнью, прошлое с настоящим.
Идешь по улицам — и думаешь о тех, кто шел здесь тогда, 74 года назад. Дети из дома сирот. Старики. Хасиды и сионисты. Ортодоксы и атеисты. "Юристы, торговцы, музыканты, революционеры…"
И кажется, что слышишь их голоса. Как будто идут вместе с нами.
От Площади Героев Гетто (перед войной — Площади Согласия) до концлагеря в Плашове — всего 6 километров. Полтора часа и вся жизнь. И рядом — немногие выжившие в Холокосте. Их дети.
В центре внимания Леопольд Козловски — последний клезмер Галиции, которому в ноябре исполнится 99 лет.
Леопольд Козловски, последний клезмер Галиции. Его родители тоже погибли в Холокосте. 98 лет, но он по-прежнему приходит на Марш Памяти. И непременно каждый год — во время Фестиваля Еврейской КультурыПрофессор Ионатан Веббер читает кадиш по погибшим
Но прежде всего — так много молодежи.
Еврейство — не только о трагическом прошлом, но и о праздновании жизни, что бы ни происходило, наперекор всему.
Светлая память всем погибшим.
Стена краковского гетто
С цветами — министр Войчех Колярски (на венке написано — "От президента Польши Анджея Дуды"), председатель краковской еврейской общины Тадеуш Якубович и вице-мэр Кракова Анджей Кулиг
На Марше Памяти всегда после молитвы за умерших и кадиша католический ксендз читает один из псалмов
Плашув
Площадь героев гетто. Это отсюда краковских евреев увозили в Белжец и в Плашув. После каждой акции депортации на площади оставались только вещи — брошенные чемоданы, детские коляски и игрушки, книги, посуда… Эти пустые стулья навсегда напоминают нам о прошлом, когда жизнь обычных вещей была куда длиннее, чем жизнь их хозяе
