Незабываемое. Восемь дней в израильской тюрьме

 

Только сейчас я увидел стоящие там чемоданы. Их было очень много, сотни. Они стояли рядами, а между ними были проходы для пассажиров. «Как это я их не заметил…», – удивился я и направился в ту сторону.

Впрочем, я многого не замечал. Сознание было словно сужено. Внешние раздражители просто до меня не доходили. Появилось ощущение, что все это происходит не наяву. Словно я смотрю начало какого-то приключенческого фильма с захватывающей завязкой.

Обычно в таких местах зритель устраивается поудобнее и скептически, но с плохо скрываемым интересом, думает: «Ну ладно, посмотрим, что они дальше намудрили». Но это был совсем не фильм, и я прекрасно это понимал. Я словно жил в тот момент в двух реальностях – в одной я молча ходил между рядами чемоданов, разыскивая свои, а в другой, рядом, как моя тень, шел полицейский – было ощущение, что все это просто приснившийся мне кошмар, и нужно лишь сделать усилие, чтобы проснуться. Проснуться, глубоко вздохнуть и подумать: «Вот черт, приснится же такое!» И в то же время я начал понимать, что реальность одна, и никакой второй не существует.

Осматривая ряды стоящего на полу багажа, я невольно взглянул в окно. За ним тянулась длинная пристань, стояли корабли, готовые к отплытию. «А ну как я задам сейчас стрекача», – подумал я, но мысль была глупая, мысль из другой реальности, реальности приключенческих фильмов, и я прекрасно понимал это. «Куда бежать? Во-первых, окно наглухо закрыто, а, во-вторых, это просто идиотизм».

– Не этот? – голос полицейского вывел меня из раздумий.

– Что?

– Синий чемодан не ваш, случайно?

Я сразу узнал один из наших чемоданов. В этот момент зазвонил мобильный телефон полицейского.

– Да, нашли, вернее, я нашел, – усмехнулся он в трубку.

– Но есть еще один, – словно оправдываясь, сказал я.

– Ничего страшного, и его найдем потихонечку, – полицейский говорил уже мне, а не телефонному собеседнику.

«Видно считает, что я нарочно волынку тяну», – подумал я.

Наконец и второй чемодан был найден, и мы с женой выкатили коляску с багажом на улицу, на площадь перед зданием порта.

– Вы на машине? – спросил первый полицейский.

– Послушайте, – жена снова начала возмущаться. – Кто вы такие и что вам от нас надо?

– Госпожа, мы же вам уже объяснили, что мы полицейские. Нам поручено доставить вашего мужа в полицию для дачи показаний.

– А откуда я знаю, что вы полицейские? – подозрительно посмотрела на него жена.

– Мы же предъявили удостоверения. Пожалуйста, мы вам их снова покажем.

Мужчины снова вынули свои удостоверения. С трудом продираясь через строй ивритских букв, жена вслух и по складам прочитала: «Миш-те-рет Ис-ра-эль. А-мо-с О-з, О-р-е-н Г-о-л-ан».

– Я — Амос Оз, – улыбаясь, представился полицейский в джинсах. – А он, – кивок в сторону напарника, – Орен Голан. Видите, мы не мафиози, а израильские полицейские. Так где ваша машина?

Перед круизом я оставил машину на стоянке около территории порта. Чтобы забрать ее, нужно было выйти из порта, затем уже в ней вернуться в порт, переложить в машину чемоданы и ехать домой. Я объяснил все это Амосу Озу.

– Хорошо, сделаем так, – ответил тот, – я иду с вами, доктор, а Орен останется здесь, с вашей женой.

Тут зазвонил мой мобильный телефон, на экране высветился номер дочери.

– Не отвечайте, – резко произнес Амос.

– Но это звонит дочь, она хочет убедиться, что мы приехали и у нас все благополучно!

– Все равно не отвечайте, – в голосе полицейского послышался металл.

– А что, мне нельзя разговаривать по телефону? – опешил я.

– Вот именно.

– Почему?

– Вам все объяснят, когда вы приедете в полицию. – Амос взял у меня из рук телефон и отключил его.

Жена стояла около тележки с багажом в небольшом отдалении от нас, поэтому моих манипуляции с телефоном не увидела и разговора нашего не слышала. Она беспокойно озиралась по сторонам, вид у нее был испуганный.

Я в сопровождении Амоса направился к машине. На стоянке я без труда нашел ее, сел за руль. Полицейский уселся рядом. Чтобы вернуться в порт, нужно было сделать значительный крюк. Пока мы ехали, Амос завел непринужденный разговор. Он спросил, доволен ли я своей машиной (это была годовалая «Субару»), потом посетовал на то, что такие машины потребляют слишком много бензина. Я с ним согласился. Если бы кто-то со стороны услышал наш разговор, то решил бы, что беседуют два приятеля.

Помню, я тогда подумал, что, судя по поведению полицейского, ничего серьезного быть не может. Здесь полицейские не ведут приятельских разговоров с преступниками. На какое-то время я забыл про агрессивное задержание, про запрет говорить по телефону. Удивительное все-таки существо человек: даже в безвыходной ситуации он на что-то надеется.

Когда в машину погрузили весь багаж, стало понятно, что двое полицейских никак не поместятся внутри. Минимум один. Амос решил, что поедет с нами в нашей машине, а Орен будет сопровождать нас на полицейской.

Через несколько минут мы отправились в путь. Амос продолжал вести

непринужденную беседу. Любые наши попытки говорить между собой по-русски немедленно пресекались полицейским.

– Говорить только на иврите, – резко прерывал, скорее, приказывал он, а затем возвращался к «светской беседе».

Мы с женой никогда не говорили между собой на иврите, поэтому разговор получался на редкость корявый и быстро затухал. К тому же я

знал, что моя жена в стрессовой ситуации переставала понимать иврит – такая у нее была психологическая особенность. Амос, казалось, не замечал этого и продолжал что-то рассказывать. Я вел машину и почти не слушал его.

Полицейский объяснил, что ехать нужно в другой город, который называется Лод. На мой вопрос, почему нельзя поговорить в Хайфе, Амос не ответил и лишь пожал плечами. Все мои попытки добиться объяснения нашего странного задержания разбивались о формальный ответ: «Вам там все расскажут».

До Лода ехать было часа полтора, а по скоростному шоссе и того меньше. Это скоростное шоссе было единственным платным шоссе в Израиле, поэтому, как объяснил Амос, он не может заставить доктора ехать по нему, но если доктор решит воспользоваться им, то он, Амос, возражать не станет.

В середине пути жена вдруг вспомнила про мой день рождения, про то, какой сегодня для семьи особенный и праздничный день. Она даже заулыбалась и рассказала про свои утренние поздравления, про предстоящую вечером семейную встречу, но тут же осеклась и сказала: — «Хороший подарок тебе приготовило государство…»

Вскоре доехали до Лода. Следуя указаниям Амоса, я припарковал машину недалеко от здания полиции. Затем мы все вошли в какую-то дверь, которая открывалась при помощи магнитной карточки, и очутились в небольшом коридоре. Я вдруг понял, что все, что случится дальше, абсолютно непредсказуемо. Жена растерянно оглядела полицейских, потом быстро подошла ко мне, и мы обнялись. Меня поспешно подтолкнули к следующей двери, которая сейчас же за мной и закрылась.

Моей жене было велено подождать, а меня проводили дальше.

Следующая дверь тоже открывалась при помощи кодового замка, а за ней оказался другой коридор. Дверь за мной захлопнулась. И на этом прервалась вся моя связь с внешним миром. Жену в течение восьми дней я больше не увижу, даже поговорить с ней по телефону не смогу. Но тогда я этого еще не знал.

 

ЧИТАТЬ ДАЛЕЕ: номера страниц внизу