Жизнь, похожая на сон: от Старого Тоомаса до набережной Средиземного моря
Марина ХЮТТ, Бат-Ям
Ася очень любила свой Таллин. Для неё город был не памятником архитектуры с преобладанием готического стиля, и даже не "Посмотрите: здесь же в магазинах полные полки дефицита", а другом, которому можно поплакаться или поделиться с ним радостью.
Еще в детстве при неудачах в школе, Ася бежала к Старому Тоомасу и выплакивала ему свои обиды на "несправедливых учителей" или на "эту никому не нужную математику".
Став старше, уже учась в университете, перед каждым экзаменом Ася ходила на Ратушную площадь и просила Старого Тоомаса послать ей удачу, в чём тот охотно помогал.
Закончив учиться, Ася вышла замуж… Родила двух очаровательных дочек. Потом развелась с мужем. И по-прежнему, когда было трудно, ходила к Старому Тоомасу просить совета.
Наступили лихие 90-е. Многие уезжали: кто в США, кто в ФРГ, а кое кто и в Израиль. Лучшая Асина подруга, с которой в студенческую пору вместе готовились к экзаменам, собралась в Америку.
— Понимаешь, Аська, я еду ради детей. Там они смогут получить нормальное образование. Да и социалка в Штатах выше", — объясняла свою позицию Наташка.
Но Ася всё равно не понимала, чем хвалёная Америка лучше её любимой Эстонии.
— А у нас есть Тартусский университет, между прочим построенный аж в 1632 году, — парировала она в ответ. — Но и это не главное, — возмущалась Ася. — Как ты можешь предать парк Кадриорг, узкие улочки в Старом городе, белые ночи, безбрежное море, Ратушу со Старым Тоомасом?!
— Эстонский климат вреден для моего ребёнка. Вечная промозглость, ни зимы, ни лета. У тебя тоже дети, постоянно кашляют и чихают, — стояла на своём Наташка.
— Поступай, как решила, — ответила Ася, а сама подумала: "Уж я-то никогда не покину родную Эстонию".
Но жизнь распорядилась иначе. Той осенью у Аси погибла мама. Мир рухнул. Сил ни на что не хватало, и она решилась на отъезд в Израиль. Свидетельств её еврейства было предостаточно. Проблем с разрешением не возникло. Сохнут помог разными брошюрами, способствующими абсорбции в Стране, и прислал своего работника, помогавшего упаковывать необходимое. Словно робот без чувств и эмоций, укладывала Ася вещи.
Прошли посиделки-прощания с друзьями, на которых прозвучало много всяких "сахарных" слов: ("Аська, там же совершенно другая жизнь. Дети получат нормальное образование. Глядишь и ты встретишь хорошего человека, ведь сама ещё очень даже ничего собой").
Ася молча кивала, но в душе не верила, что там, на чужбине может быть хорошо.
И вот авиалайнер приземлился на Земле обетованной… Страна встретила олим хадашим ужасающей жарой.
"Как в бане", — с тоской подумала Ася.
Жизнь постепенно налаживалась. Ася работала, дети учились. По субботам сидели дома, хотя новые приятельницы звали и на Мёртвое море, и в Эйлат. Но она отнекивалась:
— Моя жизнь, словно пони бегает по кругу: работа — дом — шаббат шалом, потом опять работа — дом. А Мёртвое море подождёт. У меня под боком "живое" море есть!
— Но ты и в "живом" не купаешься, — возражали друзья.
— А я не люблю море, — нехотя отвечала Ася.
Но женщина лукавила, она очень любила море, но другое, своё. Ей было невыносимо трудно признаться, что тоскует по утраченной Балтике.
А годы шли… Дочери, отслужив в армии, уже не вернулись в отчий дом. Ася решила подыскать новое жильё.
На работе тоже не всё было гладко. Босс предупредил о грядущих увольнениях.
"Надо что-то делать", — услышав об этом, решила Ася. Слёзы предательски подступили к глазам.
"Всё опять по нулям. Sic transit gloria mundi", — мрачно размышляла она.
И тут пришла мысль пойти к морю и обдумать сложившиеся обстоятельства.
Было невыносимо жарко. Даже у самого моря не чувствовалось прохлады. Ася с тоской вспоминала любимый Таллин.
"Господи, как же там сейчас хорошо! Белые ночи, свежий ветерок с моря, маленькая кафешка, где подают самые лучшие булочки с сыром и самый ароматный кофе…", — Ася так расчувствовалась, что глаза её увлажнились. Она, не выдержав, всхлипнула. И тут вдруг услышала мяуканье.
— Кыш! Кыш!, — Ася повысила голос, но мурлыканье продолжалось, и неожиданно в её руках оказалась влажная салфетка и стаканчик с водой. Она подняла глаза. На неё очень по-доброму внимательно смотрели.
"Так на меня только бабушка смотрела", — подумала Ася.
Мяуканье вдруг стало энергичным, даже властным. Человек, взяв её за руку, повёл рядом с собой. Что удивительно, она покорилась ему.
"Господи! Ну куда я иду? И с кем? Почему он мяукает? Немой что ли?" — эти мысли роились в голове женщины. Но от мужчины исходило такое спокойствие и надёжность, что Ася перестала трепыхаться, и вскоре они оказались в квартире дома, стоящего у самого моря. Но женщина по-прежнему ничего не понимала.
"Зачем я ему нужна, ведь краше в гроб кладут? И на каком языке он говорит?" Эти мысли не давали ёй покоя. "Надо поблагодарить его и уйти", — приказывала себе Ася. — Но на каком языке благодарить? Это не немецкий и уж, конечно, не эстонский. Какой же язык так мяукает?", — ломала она себе голову.
И тут вдруг вспомнила: "Это же английский! Но почему я его не узнала?", — недоумевала она.
В это время мужчина выкладывал из холодильника еду, и, увидев это, Ася сглотнула слюну, ибо очень проголодалась, ведь не ела с вечера.
"Нет, надо всё же уходить, — подумала она. — Скажу thank you!, и уйду".
Но что-то её удерживало. И этим "что-то" были исходящие от мужчины защита и надёжность, которые Ася чувствовала буквально всей кожей. А защита была ей ой как нужна… Она всегда помнила слова матери: "Ты же у меня такая незащищённая, такая зависимая…"
К сожалению, мама оказалась права. Муж так и не смог стать ей надёжной опорой. Да и диссертация, которую Ася защитила на отлично, мало что изменила в её жизни.
"Вот надышусь надёжностью и спокойствием, и уйду", — в очередной раз решила она.
На следующий день Иосиф принёс Оксфордский словарь английского языка, и Ася поняла: — это шанс. Она поставила перед собой задачу: за три недели "услышать" английскую речь. Начала с утра до вечера зубрить неправильные глаголы (и правильные тоже), вывешивая их на стену для наглядности.
"Я должна взять эту высоту!" — без конца повторяла про себя Ася.
Но три недели быстро пролетели, и женщина осознала, что "взять высоту" так и не удалось, что эта своеобразная "Статуя свободы" только лишь слегка покачнулась. Крепость под названием "Согласование времён" не хотела сдаваться, хотя Ася зубрила и днём, и ночью.
"Ну будь же ко мне чуточку милосердней! Ты же женщина", — обращалась она к пресловутой "Статуе свободы". Но это было гласом вопиющего в пустыне.
"Я проиграла", — призналась себе Ася.
Это было таким ударом по самолюбию, что у неё невольно закапали слёзы.
"Всё, с меня довольно, надо уходить", — внутренне подстегнув себя, Ася начала собирать вещи.
Удивлённый её сборами Иосиф никак не мог понять, чем это вызвано, в чём его промашка?! Он удивленно спросил:
— What happened?
Ася подняла на мужчину воспалённые, заплаканные глаза. Она УСЛЫШАЛА И ПОНЯЛА! Мурлыканье закончилось. Она слышит! У неё открылись уши!
Так крепость под названием "Английская грамматика" после напряжённой осады наконец-то пала. Не напрасны были её усилия с потом, кровью, слезами и отчаянием бессонных ночей.
И полетело времечко стрелой… А потом была поездка в Таллин. И встречи, встречи, встречи. И "Ах! Какой у тебя English! Ты у кого уроки брала?" Не обошлось и без морских прогулок, визита в парк Кадриорг и в то самое кафе, которое Ася с тоской вспоминала, сидя на набережной в Бат-Яме. И конечно же они с Иосифом ели самые лучшие в мире булочки с сыром.
По возвращению в Бат-Ям, Иосиф сказал:
— Теперь уже я покажу тебе свой, настоящий Израиль.
И были рассветы и закаты с лунной дорожкой на море, и Бахайские сады, и Мёртвое море (а оно действительно мёртвое?), и верблюд (Ах! Неужели он настоящий? А можно его погладить?). И всегда Иосиф мурлыкал ей:
— Dont wory, lion with you.
Он был с ней всегда и везде: и когда у неё случилось отслоение сетчатки (едва оправившись от наркоза, Ася увидела знакомые, давно уже ставшие родными, глаза, и услышала его "Dont wory, lion with you"), и когда она пугалась звуков завывающих сирен, и когда у неё бывала высокая температура.
Она была уверена: так будет всегда! Ведь он же Лев! Солнце! А без солнца жизни нет убеждала она себя. Но однажды к Иосифу пришлось вызвать "Скорую"… И всё… Солнце закатилось навсегда.
Ася захлёбывалась от слёз.
"Всё кончено, нормально жить без солнца нельзя", — твердил её внутренний голос.
Вот и пришлось ей жить дальше просто по инерции. Так прошли апрель, май, июнь. Свой день рождения она и не заметила.
Но как-то проснувшись в липком поту, она вдруг увидела на своей подушке солнечный лучик.
"Неужели уже утро?" — подумала Ася. Однако часы показывали 3 часа ночи.
"Видимо кто-то играет с фонариком, — раздражённо решила полусонная женщина.
Она подошла к окну. Но за окном никого не было. А солнечный лучик по-прежнему лежал на её подушке.
Ася проследила взглядом, и увидела: лучик шёл от созвездия Льва.
Когда она снова опустила голову на подушку, то внезапно услышала: "Don`t worry, lion with you". И её осенило: это Иосиф посылает ей в дар свою солнечную энергию.
Литературная запись: Ян Шильт
