После массовых крещений в Испании и Португалии впервые в истории в еврейских общинах появились носители таких фамилий как Лопес, Гомес, Нуньес, Родригес, да Сильва, да Коста, Фонсека, Диас, Кардосо и Спиноза
Элеонора ХРИЗМАН
Что общего у голландского философа-рационалиста Бенедикта Спинозы, премьер-министра Англии Бенджамина д’Израэли, лорда Биконсфилда и одиозного гонителя евреев, великого инквизитора Томаса Торквемады?
Все они – потомки крещеных евреев, живших когда-то на территории Испании и Португалии. Marranos, converso, альборайкос и торнадисос – так презрительно именовали людей, вынужденных изменить религии отцов, их собратья по новой вере.
Старые христиане не верили в искренность намерений бывших иудеев. И действительно многие из "новых христиан" втайне исповедовали иудаизм, другие бежали в более терпимые в религиозном отношении страны и, вернувшись в лоно родной религии, возвращали себе еврейские имена.
Об особенностях еврейской ономастики потомков марранов мы беседуем с Александром Бейдером, д-ром иудаики и автором более десятка книг по данной теме. Скоро выйдет в свет новая книга моего собеседника "Словарь еврейских фамилий из Италии, Франции и "португальских" общин".
— Александр, давайте начнем нашу беседу с определения понятия, которое сегодня является причиной ожесточенных споров. Итак, кто такие "марраны" в вашем понимании?
— В течение последнего десятилетия XV века иудаизм был запрещен во всех королевствах Пиренейского полуострова: сначала в Кастилии и Арагоне (1492 год), а затем в Португалии (1497 год) и Наварре (1498 год). Часть евреев уехала, другие решили не уезжать или не смогли уехать, и все они — а их было десятки тысяч — крестились. Более того, уже начиная с 1391 года крещения на территории современной Испании стали массовым явлением. По некоторым оценкам, число выкрестов и их потомков к 1492 году составило более 200 тысяч. Официальные власти Испании и Португалии использовали для всех крещеных евреев и их потомков термин "новые христиане". После введения во второй половине XVI века законов о "чистоте крови" для представителей этой социально-этнической группы были введены многочисленные ограничения. Они касались, прежде всего, возможности службы в государственной и церковной администрации и армии, более того, для них был закрыт доступ в некоторые учебные заведения.
"Марранами" же в работах по истории сефардов обычно называют потомков евреев Испании или Португалии, принявших христианство, которые, формально оставаясь католиками, тайно исповедовали иудаизм. Я использую данный термин именно в этом смысле. В то же время еврейская религия этих людей оставалась абсолютно секретной, иначе аутодафе (с большой вероятностью в виде смертной казни через сожжение) им было бы не избежать. Из-за этой секретности мы, как правило, не знаем, исповедовали ли разные конкретные люди иудаизм и, если да, то в какой степени. На этом основании часть современных историков использует термин "марраны" в более широком смысле: они так называют любых евреев Пиренейского полуострова, принявших христианство, а также их потомков. Таким образом, для этих историков слово "марраны" — это синоним термина "новые христиане".
Существует, наконец, третья группа авторов, прежде всего, среди активистов различных еврейских общественных организаций, которые борются за полное запрещение использования термина "марраны" в современных статьях и книгах. Дело в том, что испанское слово marrano имеет значение “свинья”, и, по всей видимости, оно использовалось испанцами несколько веков тому назад в качестве уничижительного термина для "новых христиан". Для различных исследователей, пишущих на эту тему на языках, отличных от испанского, данное слово, безусловно, ругательным не является, это просто нейтральный термин. Но в век Интернета третья группа авторов развернула фронтальное наступление, обвиняя авторов, которые еще пользуются данным термином, сефардо-ненавистниками, антисемитами или даже фашистами.
Данная тенденция получила широкое распространение в США (в качестве еще одного примера политкорректности, доходящей до абсурда) и Израиле, и начала постепенное проникновение в Европу. Меня не удивит, если через несколько лет термин "марраны" исчезнет из литературы. Один такой активист, увидев два года назад оглавление моей предыдущей книги, в которой была небольшая глава про марранов, послал моему издателю гневное письмо, требуя изъять книгу из обращения. Но, впрочем, все это к науке никакого отношения не имеет, и я пытаюсь не обращать на это внимание.
— Исследование фамилий марранов — это отдельная книга или часть вашей книги, которая рассказывает о сефардских фамилиях? Насколько я поняла, марраны входят в более крупную группу криптоевреев, к которой относятся также бельмонтские евреи и чуэтас. Их тоже охватило ваше исследование?
— Здесь необходимо небольшое уточнение. Фамилии марранов в том смысле, который я привел выше, меня не интересуют. Я занимаюсь только еврейской ономастикой, т.е. фамилиями и именами евреев, а не христиан. Часть марранов эмигрировала в страны, где иудаизм или был официально разрешен или, по меньшей мере, к нему относились толерантно.
Речь идет, прежде всего, о некоторых регионах, которые сегодня являются частью Италии. Например, в середине XVI века такие города, как Феррара и Анкона, а с конца того же века Венеция, Пиза и Ливорно, Амстердам и Гамбург (с конца XVI века), Лондон (начиная со второй половины XVII века).
Меня интересовали фамилии данных семей только с того момента, когда их носители снова становились иудеями, начиная исповедовать в открытую именно иудаизм, а не католицизм с элементами еврейских ритуалов, унаследованных от предков-евреев.
Фамилиями же католиков (в том числе из португальского города Бельмонте и чуэтас с острова Мальорка) занимаются испанские и португальские исследователи: в них нет никаких еврейских особенностей.
В целом, можно сказать, что существует две группы сефардов. Первая – это потомки евреев, изгнанных в конце XV века и переехавших, в основном, в Османскую империю — прежде всего, на территории, принадлежащие сегодня Греции, Турции, Болгарии, Северной Македонии, Боснии и Герцеговины и Сербии. К этой же группе относятся евреи, перебравшиеся в Марокко и Рим. Вторая группа – это как раз потомки марранов. Эти две группы отличаются и весьма существенно.
Представители первой нередко сохранили и фамилии, и старо испанское наречие, естественно, обогатив его заимствованиями из языков окружающего населения и дополнительными заимствованиями из древнееврейского языка, связь с которым никогда не прерывалась.
Вторая группа характеризуется другими фамилиями, так как ее представители прошли через несколько поколений, которые были католиками хотя бы формально, и после «возвращения» в иудаизм должны были изучать еврейскую традицию и древнееврейский язык хотя бы для молитв, практически, с нуля. В культурном отношении (язык, манеры, одежда, вкусы) они были гораздо ближе к католикам Пиренейского полуострова, чем к их единоверцам, предки которых оказались после изгнания 1492 года в Османской империи или Северной Африке.
В моей новой книге "A Dictionary of Jewish Surnames from Italy, France and “Portuguese” Communities" ("Словарь еврейских фамилий из Италии, Франции и "португальских" общин"), которая сейчас находится в процессе подготовки к печати, фамилиям бывших марранов, ставших евреями, и их потомков, живших в Западной Европе и Америке, посвящено немало страниц. Но книга также исследует и фамилии всех евреев Италии вне зависимости от их происхождения. К слову, множество фамилий Северной Италии возникли в местных ашкеназских общинах. Уделяется внимание большое внимание и фамилиям евреев Франции. Любопытны еврейские фамилии жителей района Авиньона, где, несмотря на изгнание евреев из французского королевства (1394 год), евреям было всегда разрешено жить, так как данная территория, начиная со Средних веков и вплоть до Французской революции конца XVIII века, принадлежала римским папам, а не французскому королю.
— "Новые христиане" сами выбирали себе фамилии? Как это происходило, во время крещения?
— Во время крещения в конце XV века в Испании и Португалии все евреи должны были поменять и имя, и фамилию. К тому моменту большинство местных евреев, в отличие ашкеназских и итальянских евреев, уже имели наследственные именования. Как происходил выбор новой фамилии нам точно не известно, но сохранились некоторые документы, в которых указаны фамилии до и после крещения, и по ним можно сделать некоторые выводы. С одной стороны, новые фамилии никак не связаны с прежними. С другой стороны, новые фамилии уже, почти без исключения, были весьма распространены среди испанцев и/или португальцев, предки которых не были евреями. Скорее всего, новая фамилия была связана с фамилией или именем крестного отца. Прямых доказательств этой идее я не нашел, но она, во-первых, легко объясняет тот факт, что все эти фамилии известны у христиан, а, во-вторых, мы точно знаем, что именно так происходил процесс крещения в Риме.
Там крещения не носили массового характера и не были насильственными, но за XVII-XVIII века около 1200 евреев перешло в католицизм. В римских документах всегда указаны имена и фамилии крестных отцов (как правило, аристократов), и из них видно, что новые фамилии или заимствованы у крестных отцов (иногда с небольшим изменением), или образованы от их личных имен. Иначе говоря, вполне вероятно, что крестный отец нового христианина, получившего фамилию Родригес, или сам имел эту фамилию, или его звали Родриго, а Родригес по-португальски означает "сын Родриго".
— После возвращения в лоно иудаизма бывшие марраны оставляли свои католические фамилии или выбирали новые?
— Фамилии марранов, "вернувшихся к ответу" – так в иудаизме называют евреев, начавших исполнять религиозные заповеди и ритуалы – можно разделить на четыре группы.
Часть марранов, действительно, меняла имена на еврейские, практически обязательно взятые из ТАНАХа, но при этом оставляла прежнюю фамилию. Так, впервые в истории в еврейских общинах появились носители таких фамилий как Лопес, Гомес, Нуньес, Родригес, да Сильва, да Коста, Фонсека, Диас, Кардосо и Спиноза.
Другие семьи брали себе новые фамилии, которые подчеркивали их еврейство: Исраэль, Есурун (Иешурун, поэтическое название еврейского народа в Торы), Макабео. Туда же следует отнести фамилию Салом (Шалом). Основоположник этой семьи, живший в начале XVII века в Гамбурге, просто перевел свою католическую фамилию де Паз (по-испански “мир”) на иврит.
В третьей группе, бывшие марраны восстановили фамилии, которые их еврейские предки носили до крещения. Например, Абоаб, Абрабанель, Атиас, Бенвенисте, На(х)миас, Сениор. Существует некоторое число семей, фамилии которых требуют детального генеалогического исследования. Иначе невозможно понять, досталась ли им их фамилия от предков-католиков, или же речь идет о восстановленной фамилии еврейских предков. Среди таких примеров Кастро и Франко.
Немало семей выбрало фамилии Коэн или Леви. Эти две фамилии могут относиться как ко второй (если их взяли, потому что знали, что предки были или потомками первосвященника Аарона или левитами), так и к третьей группе (если их взяли, потому что предки носили такие фамилии).
Наконец, немало семей выбрало двойные фамилии, в которых первая часть была еврейская (из второй или третьей группы), а вторая католическая. Так появились Коэн Азеведо, Леви Мадуро, Израэль Рикардо, Барух Карвальо, Сениор Тексейра, Абоаб да Фонсека.
— Александр, встречались ли вам случаи выбора фамилий по другим признакам: профессия, место жительства и др?
— Такие случаи бывали, но чрезвычайно редко. Например, во второй половине XVI века мигрант, приехавший в Амстердам, принял фамилию Тартас, по названию городка на юго-западе Франции, куда его семья переехала с Пиренейского полуострова. Представитель одной ветки фамилии Абоаб, переехав в Венецию из Гамбурга, стал называться Абоаб д’Амбурго.
— В каких странах встречались марранские фамилии?
— Самые крупные еврейские общины были основаны бывшими марранами в таких городах, как Амстердам, Гамбург, Лондон и Ливорно. Во всех этих городах Западной Европы до приезда эмигрантов из Испании, Португалии или Фландрии (которой в это время владела Испания) еврейских общин не было. Но постепенно ситуация менялась. В связи с большими экономическими возможностями, открывавшимися в этих городах, там стали появляться представители других групп евреев.
В первые три города стали приезжать в массовом порядке ашкеназские иммигранты. Например, в Амстердаме по переписи 1795 года только 3000 человек относилось к сефардской общине города (в основном, это были потомки марранов), в то время как ашкеназская община насчитывала около 18 тысяч членов. В Гамбурге к концу XVIII века остались практически только ашкеназы.
В Ливорно в конце XVII века около 90% евреев носило фамилии, типичные для потомков марранов. На тот момент, это был единственный город на территории современной Италии, в котором, с одной стороны, была большая община евреев, а с другой стороны, не было гетто: евреи жили, где хотели. Не случайно туда стали переезжать евреи из других мест Аппенинского полуострова, а также из Северной Африки. В результате, по моим подсчетам, основанным опять же на фамилиях, в первой половине XIX века фамилии потомков марранов в этом городе составляли уже только около 15%.
Довольно крупная община образовалась в первой половине XVII века в Венеции, но в местном гетто к этому времени уже была более крупная ашкеназская община. Особняком стоят общины Бордо и Байонны. В этих городах юго-западной Франции, расположенных неподалеку от границы с Испанией, начиная с конца XVI века, образовались крупные, так называемые “португальские” общины, состоявшие из выходцев из Португалии и Испании.
Иудаизм на территории Франции был запрещен, и члены этих общин вели себя как католики: женились в церквях (как правило, между собой), крестили детей, хоронили близких на католическом кладбище. Правда, выходцы из этих двух городов регулярно приезжали в главный город Голландии и там вливались в местные еврейские общины. Документальное подтверждение этому можно найти в архивах Амстердама.
К концу XVIII века тот факт, что “португальцы” Бордо и Байонны были евреями, уже был секретом Полишинеля. Мы встречаем упоминания о переходе в христианство отдельных представителей этих общин. Например, в 1687 году стал католиком еврей по имени Хуан Антонио, сын Луиса Ваеза Куельо и Марии Дакосты. Обратите внимание на то, что все имена и выкреста, и его родителей были типичными для испанских католиков.
Общины начинают хоронить своих членов только на отдельных кладбищах: на надгробных памятниках имена усопших уже, как правило, взяты из ТАНАХа. Появляются синагоги, о существовании которых полиция докладывает в начале XVIII века, но не предпринимает никаких карательных мер. И хотя, формально, иудаизм стал разрешенной религией для этого региона лишь во время Французской Революции (а именно, в 1790 году), все местные документы, написанные христианскими властями, говорят, начиная с 1723 года, именно о евреях, а не "португальцах".
Мой словарь включает фамилии членов этих общин, если они уже носят еврейские имена, и таким образом не скрывают своего еврейства. В силу вышеизложенных причин в общинах юго-западной Франции все фамилии за редчайшим исключением типично католические. Среди наиболее прославившихся их носителей: Жакоб Родригес-Перейра (создатель первой системы обучения глухонемых), Камиль Писсарро (художник-импрессионист) и Пьер Мендес-Франс (французский политик 1950-х годов).
— А что происходило за пределами Западной Европы?
— Достаточно крупные общины были основаны, прежде всего, выходцами из Амстердама, Гамбурга и Лондона в голландских и английских колониях в Америке, особенно на островах Карибского моря: Кюрасао (около 2000 человек; в XVIII в. среди белого населения острова около половины были евреями), Ямайке и Барбадосе. На материке самая крупная колония была в голландском Суринаме. Выходцы из Ливорно создали большую общину в городе Тунисе. Немало потомков марранов осело в Османской империи.
В 1588 году польский коронный канцлер Ян Замойский, основавший за несколько лет до этого город Замосць, пригласил туда сефардских евреев, предоставив им специальные привилегии. Несколько десятков семей переехали туда из Италии и Османской империи. Просматривая недавно список их фамилий, я понял, что в большинстве случаев (а, может быть, и во всех) речь идет опять же о бывших марранах или их детях, а совсем не о семьях, изгнанных из Испании в 1492 году.
— Какими источниками для исследования марранских фамилий вы пользовались?
— Для общин Западной Европы и Америки моя коллекция фамилий, практически, исчерпывающая. Для всех этих общин я смог найти списки всех браков, и/или рождений, и/или смертей. Они опубликованы или в книгах, написанных историками или архивистами, или на сайтах Интернета.
— Были ли какие-то существенные отличия в методологии поиска этимологий по сравнению с фамилиями ашкеназов и евреев Северной Африки? Насколько сложным было установить происхождение фамилий?
— Нет, здесь задача поиска этимологии была явно проще, чем для моих предыдущих книг (или чем, например, для фамилий евреев Италии, которые включены в ту же книгу). Поиск шел скорее на основе исторических документов, практически, без применения лингвистических методов. Ведь большинство фамилий бывших марранов – обычные испанские или португальские фамилии.
В методологическом плане единственная нетривиальная задача состояла в том, чтобы понять, к какой группе каждая фамилия принадлежит, и таким образом распознать два слоя некатолических фамилий: придуманные после перехода в иудаизм и восстановленные фамилии еврейских предков, живших в Средние Века на Пиренейском полуострове.
— Кроме вас кто-то еще занимался исследованием этого вопроса?
— Удивительно, но никто этими фамилиями до меня серьезно не занимался. Частично, это, безусловно, связано с тем, что этимологии здесь, как правило, лежат на поверхности. Но только при систематическом подходе можно выявить некоторые свойства, которые совсем не очевидны. Я имею в виду, прежде всего, различия между оставленными католическими фамилиями и разными группами новых еврейских фамилий, о которых я говорил выше.
— Связаны ли с марранскими фамилиями какие-то легенды, любопытные истории?
— Из-за отсутствия серьезных исследований фамилий марранов возник целый ряд совершенно неадекватных суждений. Например, мне приходилось читать в разных текстах о том, что, например, португальские фамилии, означающие деревья (например, Перейра — «груша», Оливейра — «оливковое дерево»), говорят о том, что предки были евреями, так как в момент насильственного крещения в конце XV века многие евреи якобы выбрали себе такого типа фамилии.
Другие авторы утверждают, что многие евреи получили при крещении фамилии, которые напрямую связаны с церковными терминами типа Санта Круз (святой крест), Санта Фе (святая вера) или Санта Мария. Среди тех, кто был крещен в конце XV века, мне такие фамилии никогда (!) не встречались. Как я уже упоминал, фамилии «новых христиан» (часть которых были марранами) абсолютно ни чем не отличаются от фамилий испанцев и португальцев, все предки которых по мужской линии были католиками, и это совсем не удивительно, так как подавляющее большинство "новых христиан" просто приняло уже существующие христианские фамилии. По этой же причине не следует думать (как это нередко делают разные авторы), что многие фамилии потомков марранов указывают на города, откуда произошли их предки (например, Бургос, Кардосо, Миранда, де Пинто, Спиноза, Фонсека). Нет, из этих городов произошли предки тех не евреев, чьи фамилии евреи приняли в момент крещения.
Про одну из любопытных историй, с которыми я встретился в процессе исследования, стоит рассказать. Франсиско Нуньес Хомем приехал в Амстердам из Португалии в самом начале XVII века. Здесь он стал исповедовать иудаизм, не скрываясь, под новым именем Давид Исраэль Хомем. Но через несколько лет он и его брат поменяли фамилию еще раз и вместо Исраэль Хомем стали называться Абендана, так как от родственников, встреченных в Голландии, они узнали, что их еврейские предки носили в средневековой Испании именно эту фамилию. В течение XVII века другие эмигранты из Португалии тоже приняли в Амстердаме, Венеции и Лондоне эту же фамилию. По всей вероятности, это были родственники вышеуказанных братьев. В течение следующих веков носители этой фамилии распространились по разным городам Италии и островам Карибского моря, появились в Бордо. Просмотрев большое количество источников по разным общинам в разные периоды, я пришел к выводу, что все носители фамилии Абендана происходят именно от марранов: такой фамилии в средневековой Испании, похоже, не было. Скорее всего, речь идет об искаженной форме другой, реальной, фамилии: Абенданан или Абенданон. Обе они встречались и в Испании, и в Северной Африке.
— Александр, можете ли вы назвать причины, по которым потомки крещеных евреев начали возвращаться к своим корням?
— Ответ на этот вопрос часто напрямую связан с элементами, далеко выходящими за пределы «нейтральной» объективной науки, будучи напрямую связан с идеологией автора и/или его психологическими особенностями. Ряд историков рисует следующую упрощенную картину. Евреи были крещены в 1490-е годы насильственно. После крещения "новые христиане" продолжали тайно исповедовать иудаизм, то есть были марранами. Нередко этот факт был замечен инквизицией и ее пособниками: многочисленные марраны или шли на костер, не отказавшись от своей веры, или проводили долгие годы в тюремных застенках. Как только им предоставлялась возможность эмигрировать, они это делали, и на новом месте начинали исповедовать иудаизм, уже не скрываясь. Все вышеуказанные положения можно, безусловно, проиллюстрировать конкретными примерами. Рассказы подобного рода присутствуют в большинстве популярных изложений еврейской истории.
Но можно найти и обратные примеры, и их немало. Например, крещение в 1492 году ни в коей мере не было насильственным. Когда в 1497 году практически все евреи Португалии — местные и десятки тысяч беженцев, прибывших, за пять лет до этого, из соседней Испании, — крестились, то их выбор уже нельзя назвать свободным: их выезд из страны был в сильной степени затруднен. Но в последующие десятилетия нередко были периоды, когда эмиграция была возможной, и, разумеется, далеко не все "новые христиане" уехали из страны.
Известны конкретные случаи, когда "новые христиане", даже жившие вне пределов Пиренейского полуострова, были ревностными католиками, и не только не возвращались в лоно родной религии, но и выдавали инквизиции своих собратьев, замеченных в исполнении заповедей иудаизма. Признания в тайном соблюдении иудаизма нередко были получены у жертв инквизиции под пыткой, и, следовательно, им трудно доверять…
Существуют документальные свидетельства о том, что некоторые будущие эмигранты в еврейские центры Западной Европы стали интересоваться религией своих предков только после того, как побывали в застенках инквизиции на основании ложных показаний.
Начиная с конца 1960-х годов стали регулярно появляться тексты, авторы которых экстраполировали подобного рода факты, чтобы создать ревизионистскую теорию, во многих отношениях противоположную общепринятой. Согласно этим авторам, крещеные евреи искренне хотели быть «нормальными» католиками, слиться с большинством, но им в этом мешали инквизиция и законы о «чистоте крови». Чтобы избежать неоправданных преследований со стороны инквизиции и в поисках лучших экономических возможностей, небольшая часть "новых христиан" (в значительной степени уже смешанная с испанцами и португальцами нееврейского происхождения) переехала в Амстердам и другие города с общинами, основанными (бывшими) марранами. В Амстердаме католицизм был запрещен, и поэтому данные мигранты становились иудеями, начиная изучение данной религии с нуля. В данной теории – марраны, тайно исповедующие иудаизм, — это не более чем миф.
— Какая из этих двух теорий вам кажется более близкой к исторической правде?
— На мой взгляд, обе эти противоположные модели научно несостоятельные. Конечно, авторы не утверждают, что их теория описывает все случаи, но те исследователи, которые придерживаются одной из них, всегда настаивают на том, что их модель описывает поведение большинства. Но подобные утверждения – абсолютно голословны, ведь никакой статистики здесь никто никогда не мог сделать. Мы имеем дело с полным спектром случаев: для одних семей работали одни факторы, для других — другие. Более того, изучая различные хроники, я обратил внимание на то, что один и тот же человек мог в течение жизни менять свои убеждения. Положительная роль историков-ревизионистов заключается в том, что они позволили увидеть несостоятельность традиционной точки зрения. Но доводы в пользу их собственных обобщений зачастую еще более абсурдны.
— Чем в этой области может помочь ономастика?
— В моей книге я попробовал найти объективные данные, позволяющие сделать какие-нибудь обобщения, касающиеся истории марранов, на основе анализа фамилий. Для этого я провел статистический анализ для разных периодов и городов фамилий, которые носили представители местных общин, образованных бывшими католиками. Выяснилось, что вплоть до середины XVII века немало католических эмигрантов в основные центры, где иудаизм был официально разрешен (Амстердам, Гамбург, Ливорно, Венеция), от трети до половины семей, меняют фамилию, или восстанавливают средневековую еврейскую фамилию (по всей видимости, их предков), или выбирают фамилии Коэн или Леви.
Такое поведение свидетельствует о том, что в данных семьях сохранилась память об их еврейских предках, фамилиях или о том, что они были потомками первосвященника Аарона или левитами. Другими словами, около 150 лет после крещения, то есть через 6-7 поколений, память о еврейском прошлом еще была жива. С середины XVII века их число существенно уменьшается: почти все вновь пребывшие эмигранты фамилию больше не меняют. В дошедших до нас отдельных автобиографиях, их авторы напрямую пишут, что никаких воспоминаний об их еврейских предках в их семьях не сохранилось.
Анализ католических фамилий марранов позволяет пролить свет на другой аспект их истории. Большинство этих фамилий – португальские. Кастильские встречаются существенно реже, а фамилии, типичные для католиков Каталонии, практически, не встречаются. В Каталонии массовые насильственные крещения происходили в 1391 году, и сохранившиеся списки, например, по Барселоне, показывают, что местные евреи после крещения приняли фамилии местных католиков. Тот факт, что они не встречаются в Амстердаме и других общинах говорит о том, что, по-видимому, их носители слились с местными христианами.
Большой процент португальских фамилий не случаен. Как я говорил выше, в Португалию в 1492 году переехало немало евреев, изгнанных из Испании, т.е. тех, которые хотели оставаться евреями. После их массового крещения бывшие иудеи составляли около 10 процентов населения страны, эта доля гораздо выше, чем в соседней Испании. Многие семьи были родственными между собой. Ограничения, связанные с законом о "чистоте крови", привели к тому, что они были представителями одной социальной группы, а преследования инквизиции только сплотили их. В результате, начиная с середины XVI века, из Португалии был непрерывный поток эмигрантов, которые вливались в еврейские общины разных стран, и пример одних родственников и близких знакомых был заразителен для других.
— Были ли потомки марранов смешанного происхождения?
— Архивы Португальской инквизиции сегодня доступны на Интернете. В этих документах, которые во времена Инквизиции (т.е. до конца XVIII века) были строго засекречены, регулярно указывается происхождение обвиняемого и его родителей, например, "новый христианин", "наполовину новый христианин", "на четверть новый христианин" и т.д. Именно на основе подобного рода данных, исследователи установили, что все предки Баруха Спинозы были евреями. Его дед Педро Родригес Спиноза уехал из Лиссабона во французский город Нант, а оттуда переехал в начале XVII века в Голландию, где поменял имя на Исаак, но оставил фамилию. Другой дед, по матери, Энрике Гарсес, тоже приехал в Голландию из Португалии, в еврейской общине он был известен под именем Барух Сениор. Безусловно, во многих других семьях, особенно в конце XVII в. и в течение XVIII в., немало эмигрантов имели среди своих предков не только евреев, но и испанцев и/или португальцев.
Более любопытные смешения образовались в Суринаме, голландской колонии в Южной Америке. В конце XVII века здесь жило 570 евреев, которые владели 40 плантациями (прежде всего, сахарного тростника), на которых работало около 9 тысяч чернокожих рабов. По переписи 1737 года, здесь уже проживало около 2000 евреев, которые владели 115 из 401 плантаций. Многие из этих плантаций имели названия, связанные с Библией, и были расположены рядом, отчего данный регион получил название "Еврейская саванна".
Постепенно здесь образовалось немалое число детей-мулатов, отцы которых были евреи-плантаторы, а матери – рабыни-негритянки. Эти дети воспитывались как евреи, а в середине XVIII века они образовали отдельное религиозное сообщество под названием "Дархе Ешарим". К концу века они уже были полностью ассимилированы внутри общины.
— Вливались ли в общины, основанные марранами, представители других еврейских групп?
— Да, конечно, но здесь было немало особенностей. В Амстердаме и Лондоне между местными ашкеназскими и сефардскими общинами были заключены соглашения: в случае "смешанных" браков, свадьба может состояться только в общине жениха, и невеста, а затем и дети данной пары становятся членами именно его общины. Из-за этого правила, ашкеназские фамилии внутри сефардских общин были чрезвычайно редкими. На подобные браки смотрели скорее с неприязнью. В материалах по сефардским общинам этих двух городов вплоть до второй половины XIX века, нередко ашкеназская невеста даже не называется по имени, а указывается просто как tudesca (т.е. "немка").
В 1847 году один жених-ашкеназ написал прошение руководству сефардской общины Лондона с просьбой справить его свадьбу с девушкой из сефардской общины в ее синагоге, так как его будущий тесть был сильно обеспокоен тем, что его дочь будет выходить замуж в ашкеназской синагоге. На это прошение был получен отказ. За два года до этого события, один из руководителей сефардской общины Лондона попросил разрешение жениться на ашкеназке. Администрация общины данную свадьбу разрешила, но при условии, что никакого празднования на людях не будет, а все остальные руководители общины даже не будут присутствовать в синагоге во время религиозной процедуры.
При этом никаких препятствий для браков потомков марранов с представителями общин Северной Африки и Османской империи, а также с евреями Италии, независимо от их происхождения, не было: религиозные ритуалы здесь были весьма похожими. Не случайно, что среди наиболее прославившихся представителей лондонской сефардской общины был Мозес Монтефиоре: его предки, итальянские евреи, никакого отношения к сефардам не имели. Будущий премьер-министр Англии Бенджамин Дизраэли при рождении принадлежал к лондонской сефардской общине. Среди его предков были представители разных еврейских групп. Дед по отцу, Бенджамин д’Израэли родился в Италии, корни его семьи неизвестны. Жена деда имела фамилию Сипрут де Габай, типичную для сефардских беженцев в Османской империи. Дед по матери, Нафтали Басеви, принадлежал к видной ашкеназской семье из итальянского города Верона. Приехав в Лондон, он женился на Ребекке Риети, которая по отцовской линии, как это следует из ее фамилии, происходила из старинной итальянско-еврейской семьи, но мать ее имела марранские корни, среди ее предков, были носители фамилий Кардосо и Абоаб.
— Почему итальянские евреи, в том числе и ашкеназского происхождения, так легко вливались в марранские общины?
— Здесь, по-видимому, было несколько факторов. Самый основной – историко-религиозный. Община Ливорно была самой крупной в Италии после Рима. Как я уже говорил выше, она была основана потомками марранов. Позднее сюда приехали евреи из других регионов Италии, и они переняли местный религиозный “португальский” ритуал. Через Ливорно итальянские евреи и попадали чаще всего в другие общины, основанные марранами. Например, Монтефиоре родился именно в Ливорно. Также в Ливорно родился художник Амедео Модильяни. Его обычно называют сефардским евреем, но фамилия никакого отношения к сефардам не имеет, ее носители жили в центральной Италии уже много веков. Любопытно, что часть представителей несефардских групп, ставших раввинами в Ливорно, придумали себе сефардских предков.
Главный раввин Рима во второй половине XX в. по фамилии Тоафф родился в Ливорно, и в его семье традиционно считалось, что они сефарды. Но, как я выяснил во время работы над моим словарем, данная фамилия попала в Ливорно из Рима, а в Рим – из Сицилии на рубеже XV-XVI веков. Мне удалось найти упоминания о членах этой семьи в сицилийских источниках XV века, они носят имена, типичные для местных (арабо-говорящих) евреев того времени. В общем, никакой связи с Испанией здесь не просматривается.
В Еврейской Энциклопедии начала XX века есть большое фамильное древо семьи Мелдола. Здесь немало предков, которые, согласно описанию древа, были видными раввинами в средневековой Испании. После изгнания из Испании в 1492 года семья, якобы, переехала в итальянский город Мантуя. Их потомок Давид Израэль Мелдола переехал из Мантуи в Ливорно, где женился на представительнице местной сефардской общины. Его сын Элеазар Мелдола стал главный раввином Ливорно во второй половине XVII века. Но дело в том, что данная фамилия вообще не встречается в источниках по средневековой Испании: ее первые упоминания — именно в городе Мантуя в конце XV века, и происходит она от названия города в Северной Италии. Я, практически, уверен, что речь идет о семье итальянского или ашкеназского происхождения.
Другое большое древо в той же еврейской энциклопедии относится к семье де Сола, автор статей – один и тот же; среди его предков как раз были носители обеих фамилий. Древо семьи де Сола тоже начинается с серии знаменитых раввинов в Испании (9-15 веков). Но на самом деле фамилия де Сола типична только для марранов. Ее первые еврейские носители появляются в Гамбурге, Лондоне и Амстердаме только в XVII веке, и речь, по-видимому, идет о католической фамилии, которую сохранили после возвращения в иудаизм.
— Где сегодня живут потомки марранов?
— Большинство представителей самой большой общины – Амстердама — погибло во время Холокоста. Представители других общин за XIX-XX века постепенно или растворились в общей еврейской массе, или слились с местным нееврейским большинством. Я несколько раз встречал упоминания их фамилий в источниках, рассказывающих о современных евреях, живущих в Лондоне, Париже, Нью-Йорке, Италии, Израиле.
Мой друг, молодой французский лингвист Петер Наон (Nahon) недавно опубликовал книгу об особенностях языка евреев Бордо и Байонны. Его исследование включает этимологический словарь около 400 слов, в основном, древнееврейского и испанского, но также и местного, гасконского, происхождения, которые использовались только евреями. Оно основывается на долгих личных беседах, которые он провел в этих двух городах в 2014-2015 годы. Петеру удалось найти около 20 информантов, 70- или 80-летних, которые еще помнят, как говорил хотя бы один из их родителей, который был потомком марранов. В списке информантов фигурируют носительницы французской фамилии Санси (урожденная Альварес-Перейр), ашкеназской фамилии Лендлер (но мать ее была Эррера) и северно-африканской еврейской фамилии Шкрун, но есть и Леон, Гомес-Ваес, Торрес, Дальмейда, Молина…
