Дорога, уводящая от родителей к Храму
Только что стал свидетелем любопытной сцены.
Когда я подходил к супермаркету, из его дверей вышел мальчишка лет двенадцати с длинными пейсами. Несмотря на адскую жару, он был одет в длинный черный лапсердак и шляпу.
Это было живое олицетворение нашей еврейской ультраортодксии, и, честно говоря, я подумал, что это уже чересчур: все-таки погоду родители этого пацана могли бы учесть.
На выходе мальчика остановил охранник, и потребовал предъявить квитанцию об оплате, которой у того явно не было.
Он растерянно оглянулся по сторонам и жалобно позвал:
«Бабушка!».
В ответ на призыв из супера вышла бабушка. Бабушке было явно под семьдесят, она была не то чтобы толстая, но в теле, и одета была в облегающие тайцы и очень открытую кофточку на бретельках. Выглядела она как типичная светская израильтянка.
И вот тут уже подумалось совсем другое: что, несмотря на жару, эта женщина могла бы одеться чуть поскромнее, с учетом возраста. Все ж таки уже явно не девочка в платьице белом…
И уже затем пришло ясное осознание того, что именно потому что она ТАКАЯ, у нее ТАКОЙ внук.
Так вышло, что я не понаслышке знаю, как работает «еврейская вертушка». В третьем или четвертом поколении светских израильтян всегда – даже к гадалке не ходи! – находятся те, кто решает «вернуться к ответу», причем делает это «по полной программе», превращаясь в самого ультраортодоксального из всех ультраортодоксов.
Я знаю, какие страсти бушуют в этих семьях, какая война идет между детьми и родителями, какие битвы разворачиваются там за внуков, и как трудно, а порой и невозможно оказывается прийти воюющим сторонам к консенсусу.
То, что этого внука отпустили за покупками с такой бабушкой, свидетельствовало о том, что в этой семье такого консенсуса все же достигли. Но я почти уверен, что у самой бабушки все еще болит сердце от того, что ее сын или дочь «сошли с ума», «стали религиозными фанатиками» и еще больше болит сердце за внука, который в такую жару закутан в черный лапсердак.
И при этом она, к сожалению, не осознает, что причиной вот такого крутого маршрута сына (или дочери, не важно) является только она сама. Точнее, тот светский, не просто оторванный от иудаизма, а бросающий ему вызов образ жизни, который она вела все эти годы.
Потому что если лодку слишком сильно загребать влево, она неминуемо круто развернется вправо.
Если бы в ее доме хоть чуточку соблюдали еврейские традиции, с уважением говорили бы о Торе и ее заповедях, а суббота была бы в нем субботой, то при встрече лицом к лицу с иудаизмом ее дети не испытали бы такого культурного шока, который им почти наверняка пришлось пережить.
Они бы не почувствовали, что родители все это время их просто намеренно обкрадывали, скрывая, опошляя, пренебрегая значительной частью духовной культуры собственного народа. Причем той самой частью, перед которой благоговеет, как минимум, половина человечества.
Это не значит, что ее дети в таком случае не вернулись к исполнению заповедей, но, вероятнее всего, их возвращение было бы другим – не было бы ни лапсердака, ни шляпы, ни столь длинных пейсов, а кипа, скорее, была бы вязаной, а не черной.
Так что пенять этой бабуле нужно только на саму себя…
* * *
Кстати, ничего нового с точки зрения нашей истории в том, что многие молодые светские израильтяне превращаются именно в харедим, нет.
Стоит вспомнить, что, когда великий еврейский философ Франц Розенцвейг (в молодости смеявшийся над иудаизмом и планировавший креститься) лежал на смертном одре, ученики умоляли его умерить религиозный пыл и сделать себе те послабления, которые разрешены больному человеку Галахой.
«Э, там, где делаются послабления, я уже когда-то был!» — ответил на это философ.
ОТ РЕДАКЦИИ
Процесс прихода светских евреев к религии ("хозрей би-тшува" — "возвращение к ответу"), конечно, гораздо более сложен, чем протест против стиля, принятого в той или иной семье. И, по нашей оценке, в русскоязычных семьях не так уж распространен. Особенно — в сторону ультраортодоксии. Как нам кажется, попытка философского осмысления бытия, влияние религиозных друзей и прочие факторы гораздо сильнее подросткового протеста.
Параллельно происходит и обратный процесс — перехода от религиозного образа жизни к светскому. Тех, кто идет по этому пути, называют "хозрим би-шейла" — "вернувшиеся к вопросу".
У каждого свои причины сделать шаг в сторону от дороги, ведущей к Храму, или напротив, направить свои стопы по пути, проторенному многими поколениями богобоязненных иудеев. И замечательно, если он воспринимается в семье с пониманием, а не приводит к конфликту и разрыву отношений.
