Если бы президентом США стал знаменитый летчик и не менее знаменитый юдофоб Чарльз Линдберг
Григорий РЯЖСКИЙ
Сериал НВО "Заговор против Америки" стоит особого внимания.
Первые пару серий, по большому счету, было скорее никак. Пожалуй, даже несколько скучновато. Вялая, хотя и точная проработка деталей, медленное вживание в запахи и звуки отлично декорированного начала американских сороковых: в дни и ночи самой обычной еврейской семьи из Нью-Джерси. Разве что Вторая мировая в этой близкой к нам ретроантиутопии, не содержащей даже малейшего намека на мистический ряд, началась как-то не так. Гитлер американцам скорее друг, чем враг: Рузвельта прокатили на выборах и теперь на его месте Чарльз Линдберг, бравый летчик, красавец, политический популист — для кого-то ярый антисемит, для иных — современный "герой нашего времени".
— Война не для американских парней! — звонко декларирует новоизбранный президент. Того же мнения и Гитлер с Риббентропом, насмерть задружившиеся с Линдбергом. Именно в этом месте начинается для меня шестисерийный фильм "Заговор против Америки", поставленный по роману Филиппа Рота.
Страх приходит постепенно, только с каждой новой серией вы ощущаете, как он, рыхлый, но едкий, свалившийся на Америку из ниоткуда, незаметно вяжет героев киноповести по рукам и ногам, заставляет дышать часто и тяжело, затмит зрение, иссушивает зрачки, укорачивает язык. Между тем вполне себе будничное, но зримо гнетущее напряжение неспешно собирается в темно-серые тучи, нависающие над героями из кадра в кадр. Заканчивается привычная американская свобода, вместе с ней утекает в преисподнюю сотканная десятилетиями американская мечта о вольной и счастливой жизни, о равенстве перед законом всех, о ценности самой человеческой жизни.
Евреи бегут, но нет им места. Канада перекрыта, Европа в огне: остается разве что резервация в христианском Кентукки, где, впрочем, если не убивают внаглую и впрямую, то неприметно сжигают заживо в автомобиле.
Следить за этим невероятно интересно и чудовищно страшно — настолько, насколько ткань умного и точного кино способна вовлечь зрителя в придуманную авторами жизнь, сделав его полновесным участником кинодейства. Агония, близкая к окончательному распаду личности, настигает героев в финале сериала — когда чудаковатая фантазия, в какую еще недавно никто не верил, становится жесточайшей реальностью. И вопреки законам справедливости и природы именно эта ужасная реальность становится единственным способом остаться в живых для того, чтобы продолжить никчемную, ничем не оплодотворенную и никому не нужную жизнь в глухой безотзывной пустоте.
Не стану говорить о работе актеров — она привычно на высоте. Великолепные игровые сестры — Вайнона Райдер и Зои Казан, равно как и неизменно удивительный Джон Туртурро, исполняющий роль высокопоставленного раввина-коллаборациониста, создают грандиозную фреску времени. Местами — самого обычного, в остальном — дико страшного и чудовищно дикого.
Предположу, что фильм заденет не всякого. Здесь мало крови и нет погонь. Здесь любят без извращений и ненавидят больше изнутри, нежели выпускают горячий пар наружу. Здесь обманываются с потерями, но без смертельных концлагерей. И далеко не все тут негры и евреи. Но только не припомню более страшного зрелища за всю свою долгую зрительскую и не только практику соприкосновения с загадочным веществом, называемым кино…
[nn]
