Исповедь башкирской жены еврейского мужа, уже ставшей истинной израильтянкой
Фото автора
Покинув в ночь с 23 на 24 августа 2016 года Россию, я чуть позже поняла, что родина по большому счету – это привычка. Привычка — в самом лучшем значении этого слова. Не в смысле обыденность, а в смысле прикипеть, стать частью, врасти, пустить корни и не представлять себя вне того, что тебя с рождения окружает. Мы привыкаем к запахам времен года и вкусу воды, к ароматам бабушкиных пирожков и маминого домашнего халата, дедушкиного тулупа и папиного одеколона, горохового супа и паровых котлет в детском саду, потного школьного спортзала и пахнущего сырой доской и мелом класса, прокуренного туалета в институте, голосам и интонациям родных и соседей, друзей и врагов. Мы привыкаем к книгам и песням, к фильмам и спектаклям, к шуму городских улиц и тишине деревенской улочки в летние каникулы у бабушки.
… Почему так тяжело в эмиграции (а для меня это именно эмиграция, а не возвращение на родину, вы уж не обижайтесь, друзья мои евреи), особенно поначалу? А потому что в новой стране у тебя нет привычек, а значит нет привычности и понятности.
Так вот, когда я открыла для себя эту банальную вещь, мне стало намного легче. И я начала собирать свои новые впечатления и ассоциации, навыки и умения, которыми и хочу сегодня поделиться. Пунктирно, где-то с юмором, а где-то вполне всерьез.
Итак. За эти четыре года в Израиле я уже привыкла, что воскресенье – это не выходной вовсе, а йом ришон, то есть день первый, с которого начинаются трудовые будни. И в этот день все желают друг другу "Шавуа тов" – хорошей недели.
Об ивритском письме справа налево не написал, пожалуй, только самый ленивый репатриант или турист, блогер или писатель. Так вот, эти буквы "наоборот" с каждым годом входят в меня настолько глубоко, что я уже несколько раз принималась читать русский текст справа налево.
Я вполне себе привыкла, что моя фамилия на иврите во всех документах теперь в мужском роде. Да, я тут по-прежнему Гульнара, но Нугуманов!
Я привыкла, что мой новый паспорт в новой стране – это не многостраничная книжица в твердой обложке, а всего лишь крошечный голубой пластик с девятью цифрами, которые ты, как пароль, называешь для идентификации своей личности на почте, в банке, в поликлинике и даже на кассе в магазине.
Я свыклась с тем, что белье в Израиле никогда не пахнет морозом, оно может источать запах иссушающего солнца, затхлости или химической отдушки.
Меня уже не удивляет, что учителя на школьных собраниях могут сидеть на столе и каждые полчаса напоминать родителям "Попейте воды. Угощайтесь конфетами", указывая на стол, заставленный пластиковыми бутылками и всевозможными сладостями.
Меня забавляет и радует, что наш сын называет своего классного руководителя просто по имени и вместе с другими детьми рисует на него карикатуры в виде кактуса (его имя Цабар, что в переводе с иврита на самом деле "Кактус").
Я привыкла, что у ближневосточных растений сотни оттенков зеленого, а у цветов – тысяча оттенков красного, оранжевого, желтого, синего и даже белого.
Меня уже не удивляют чисто израильские вопросы при знакомстве "Кама зман ат ба-арец?" – "Сколько лет ты в стране?" и "Меаин ат?" – "Откуда ты?"
Мне нравится, что в Израиле учиться не зазорно в любом возрасте, и люди без страха и упрека меняют профессии и места работы.
Меня сегодня не удивить теплыми ботинками в июльскую жару и резиновыми сланцами на босу ногу в январе. Или тем, что на светофоре в ожидании зеленого света можно простоять целых пять минут.
Я уже привыкла, что маленькие дети или школьники обращаются к тебе на "ты" (в иврите "вы" – это только множественное число), а люди в возрасте моей мамы обижаются на вежливое "вы" и прям срочно требуют перейти на "ты".
Для меня 100 шекелей – это теперь именно 100 шекелей, а не 2000 рублей (по сегодняшнему курсу). Многие, наверное, да нет, пожалуй, все без исключения поначалу переводили цены на свою "родную" валюту и ужасались жуткой дороговизне жизни на Святой Земле. Я цены больше не перевожу, а ужас от дороговизны так и остался ужасом. Хотя, извините, трусы в Израиле стоят дешевле, чем нижнее белье в России, а на хайфской блошке можно купить пару новых фирменных туфель из натуральной кожи или итальянского канваса по цене весенних помидоров в уфимских супермаркетах.
Я привыкла, что здесь мой возраст – это совсем даже не возраст, а только начало большого славного пути. И что многие пожилые и очень пожилые пары ходят за ручку, как влюблённые мальчики и девочки. И у большинства людей почтенного возраста ослепительные голливудские улыбки, несмотря на очень "золотую" стоматологию.
Я даже привыкла к безумству мусора на улицах и в подворотнях, разбавленному огромным количеством собачьего дерьма, конкурирующего с великолепной россыпью опавших цветков с безумно красивых кустов и деревьев, а за последние полгода еще и "обогащенного" ковидными масками и перчатками.
Меня уже не шокируют до слез ситуации, когда к упавшему на улице человеку мгновенно бросаются люди, много людей. А не проходят равнодушно мимо, решив про себя, что падать или лежать может только пьяный.
Я также привыкла, что под нашими окнами ночами воют настоящие шакалы, и этот вой бывает особенно протяжным и истошным после промчавшихся мимо с тревожными сиренами амбулансов. Меня до сих пор восхищают, но почти уже не удивляют стаи огромных ярко-зеленых попугаев или кабанье хрюканье в ближайшем лесу.
Я уже почти не поражаюсь странному для меня, почти абсурдному сотрудничеству Почты Израиля и местных банков. Финансисты прекрасно знают, что почтовая служба страны испытывает огромный дефицит сотрудников, порой работает из рук вон плохо, но упорно продолжают отправлять очень важные свои документы именно почтой. Поэтому мы, например, до сих пор не получили свои новые магнитные карточки, высланные больше месяца назад.
Я привыкла, что здесь просто так могут подойти на улице и одарить комплиментом типа, какие у тебя красивые бусы или брюки, обувь или … маска. Или предложить донести тяжелую сумку до квартиры. Или просто улыбнуться в транспорте и в магазине. А могут запросто и послать, причем почти ни за что. Но это, к счастью, реже.
Я привыкла, что мой даже минимальный иврит еще три года назад вызывал искренний восторг у сабров (уроженцев Израиля), а нынешний уровень так вообще получает исключительно высочайшие оценки типа "Мецуян" (Отлично) или "Коль а-кавод" (Респект)!
Я поняла, что слово "Мазган" гораздо удобнее, чем "Кондиционер", "Гина" – чем "Палисадник", "Шук" – чем "Рынок", "Каньон" – чем "Торговый центр", а слово "Балаган" я тут услышала за четыре года больше, чем за всю предыдущую жизнь в России. Я уже не вздрагиваю от слова "Инсталляция" при упоминании унитазов, раковин, ванн и труб, потому что знаю теперь, что "Инсталлятор" в Израиле – это сантехник.
Я уже привыкла, что в нашем доме поселились двое хвостатых, таких уже родных и любимых, чудовища – черное и полосатое, и что они успели стать, благодаря моим постам, настоящими героями Фейсбука.
И да, я почти привыкла, что съемная квартира – это сегодня на самом деле наш дом. И таких, как мы, квартиросъемщиков тут – больше половины страны.
Я привыкла, что на центральной улице Хайфы регулярно собираются жители и мирно выражают свой протест против главы правительства или всего правительства в целом, против закрытия, из-за короны, летних лагерей, а полицейские в это время мирно сидят в своих машинах, не провоцируя толпу ни на бросание бумажных стаканчиков, ни тем более на желание схватить с мостовой булыжник.
Меня уже не удивляет, что каждую весну улицы Хайфы расцвечиваются радугой ЛГБТ, а работники мэрии (!) красят в веселые цвета стены, ступеньки и ограждения, дополняя этот "праздник гордости" ядовито-яркими флажками и плакатами.
Я привыкла, что почти год мы с сыном говорим только на иврите, и благодаря именно этой его затее я начала, наконец, правильно спрягать глаголы в прошедшем и будущем времени, а построение в голове таких элементарных фраз, как "Что ты будешь на обед – спагетти, котлеты, рис, картошку, курицу, рыбу или гречку?" или "Не забудь выключить свет и помыть посуду" происходит почти автоматически. И кстати, именно успехи сына в учебе, его легкая адаптация (или как тут принято говорить – абсорбция) примиряют нас со всеми большими и маленькими трудностями репатриации.
Я привыкла регулярно летать в Уфу, видеться с мамой и братом, друзьями и бывшими коллегами, количество которых, кстати, с каждым годом убывает пропорционально накалу политических, экологических и иных страстей на родине и в мире. Но из-за пандемии я уже больше года не была в России…
Единственное, к чему я так и не привыкла, так это к тому, что некоторые фейсбучные френды, а то и многолетние, теперь уже, конечно, бывшие друзья считают своим патриотическим (но хочется верить, скорее вынужденно служебным) долгом заткнуть меня железным аргументом:
"Уехала, скатертью дорога, налоги не платишь, дерьмо калошей на родине не хлебаешь, поэтому права не имеешь выражать свое мнение, будь то осуждение или одобрение, протест или согласие, а тем более тыкать нас в родное дерьмо".
Забавно, что израильские псевдопатриоты, почитав мои не претендующие ни на что посты, пытаются расстелить пресловутую скатерть в обратную сторону – домой — с вечным приговором:
"Не нравится, никого не держим, чемодан-вокзал-Россия".
А те, кто подобрее, повторяют словно мантру:
"Израиль, он как зеркало: как ты к нему, так и он к тебе".
… И да, за эти четыре года мы успели побывать на границах с Ливаном и Сирией, искупаться в трех морях, подняться на Хермон, побродить по лесам и полям, собрать корзину грибов, поймать падающие августовские звезды в пустыне и даже несколько раз отдать свой избирательный голос. Успели полюбить всей душой наших новых друзей, местную природу, ее потрясающие ландшафты и даже мозгоплавильный климат. Угощались и веселились на настоящей еврейской свадьбе. И похоронили близкого друга… И все это в одной семье…
Так что наша новая история в новой стране пишется каждую секунду, минуту, час. И вот так, почти незаметно накапало уже четыре года. Мы продолжаем обрастать новыми вкусами и запахами, друзьями и событиями, навыками и впечатлениями. Мы обрастаем привычками.
Спасибо всем старым и новым друзьям за поддержку и помощь, за советы и наставления!
Спасибо, что вы появились в нашей жизни! Я счастлива, что у нас есть вы. И надеюсь, что это взаимно и надолго!
И будем все здоровы! Лехаим!
ОТ РЕДАКЦИИ
Не согласны с автором только в одном: всё-таки, будучи частью еврейской семьи, она репатриантка. В любом случае она — наша. От всей души желаем Гульнаре и ее близким счастья и успехов, а также новых открытий Израиля!
