Как ведро вина сыграло роль разбитого корыта
Макс РОЙЗ
Памяти Толи Немеровского, который стал свидетелем этой истории, будучи народным заседателем районного суда
Неожиданно пропел петух, и Мария машинально взглянула на часы. 10:30.
«С чего бы это?» — подумала она, выходя на улицу.
На соседней крыше сидел колхозный пропагандист Федька. Увидев Марию, он снова закукарекал.
— Люди добрые в поле работают, а ты уже с утра пораньше наклюкался, – она повернулась спиной к «петуху», намереваясь продолжить стирку – как-никак девять детей, да и муж в заботе нуждается.
Но ее остановил голос Федьки:
— У коммунистов закон есть, — вещал с крыши пропагандист, — ежели баба родит десять детей, то ей на грудь медаль и в карман десять тыщ рублев.
Мария, махнув рукой, вернулась в дом и продолжала работать по хозяйству. Но слова Федьки, пусть пьянчужки, никак не хотели уходить. Конечно, он может и врет, думала про себя Мария, да, наверняка, врет. А может и нет?..
Хоть деревня находилась на Правобережье, как теперь при советах стали называть Бессарабию, но жили в ней только русские да украинцы.
"Ни у румынов, ни при немчуре такого не было – рожай хоть сто детей и сама ломай голову, как их прокормить, — продолжала размышлять Мария, ставя кастрюлю на печь. — Может Федька-пропагандист и в сам деле что-то слышал. Десять тыщ – это не шутка. Да на такие деньги… Ох, как можно многое сделать на такие деньги".
На следующей неделе, когда Петро, ейный муж, по колхозным делам собрался в райцентр, Мария, как бы между прочим, сказала:
— Тут в народе говорят, что у кого десять детей, коммунисты большие деньги выплачивают. Ты разузнай там, в райцентре, что да как.
Вернувшись из райцентра, Петро даже не стал есть свой любимый борщ, что загодя приготовила Мария. Он сразу же затащил жену в койку и начал честно зарабатывать десять тыщ.
Многодневные Петровские труды не принесли никаких результатов. То, что деньги терять нельзя – этот вопрос среди родни даже не обсуждался. Но как их получить, если у Марии только девять детей?
Собрали совет. Крутили и так, и эдак, но ничего не выкрутили. И тогда Феофаныч, старейший в родне, сказал:
— Видимо у Петра весь его семенной фонд уже израсходован. Здесь нужна молодая кровь. – И внимательно посмотрел на Ваську.
Жена его Галя пыталась протестовать, но сразу же замолкла, когда Вася спросил:
— А мне что за это причитается?
— Ведро вина, — ответил Петро.
— Я согласен, – поспешил ответить Василий, чтобы Галка не успела встрять.
На следующий день, придя с работы, Вася помылся, надел галстук, оставшийся еще от соседа-румына, но не успел он даже открыть дверь, как перед ним возникла благоверная.
— Ты куда так вырядился, скотина? – спросила Галка.
— К людям же все-таки… — начал бормотать Вася.
— А ну сыми галстук, бесстыжьи твои глаза, — сказал Галя, сдергивая с мужа галстук. – Вот так, а теперь проваливай и пусть они горят на медленном огне эти десять тыщ и вся твоя паршивая родня во главе с этим Феофановым баламутом.
На следующий день все повторилось сначала. И через день. Спустя месяц Мария забеременела, но Вася продолжал свою «вторую» смену, пока в это дело не вмешался Петро:
— Все, хватит, ты свое дело сделал. Будь здоров, и чтоб я тебя в своей хате больше не видел.
Спустя девять месяцев Мария родила мальчугана и Петро, как и обещал, принес Василию ведро вина.
— Ты только посмотри, какой умник, — причитала Галина. — Ему десять тыщ, а нам ведро вина. И это здесь, в Молдавии, где вина, что грязи. – Она грозно посмотрела на мужа. – Иди и скажи, пусть дает половину, ты понял меня? Половину и ни копейки меньше.
Василий отправился к Петру и сказал, что вот, мол, жена послала. Она считает, что им положена половина.
— Мы договаривались на ведро вина? – спросил Петро.
— Договаривались.
— Руку жали друг другу?
— Жали.
— Я тебе принес ведро вина?
— Принес, — ответил Василий.
— Значит слово я свое сдержал и ничего больше ты не получишь. Договор есть договор.
Василий вернулся домой и рассказал все жене.
— Ах, так, — вздыбилась Галя. — По-хорошему они не желают, так мы их судить будем.
Через шесть месяцев Вася надел все тот же «рабочий» галстук, запряг телегу и вместе с Галей поехал в райцентр, на суд.
— Значит так, — сказал судья, выслушав обвиняемую и обвинителя, — в законе сказано, что женщина должна родить десять детей. А от кого и сколько отцов было – об этом закон молчит. Значит, суд не имеет никаких оснований, чтобы лишить мать звания героини или изъять и поделить десять тысяч рублев.
Судья остановился, внимательно посмотрел в зал и продолжил:
— А вас гражданин Усов Василий Иванович, я искренне уважаю и ценю вашу честность. Так как вы являетесь отцом этого ребенка, то должны его содержать до шестнадцати лет и ежемесячно выплачивать 25 процентов своей зарплаты.
Домой возвращались пешком. Впереди шла Галя, иногда переходя в легкий галоп, а за ней Василий, которому никто и никогда не говорил, что женщин бить нельзя.
— Так тебе, сучке поганой, ведра вина было мало, — приговаривал он, подгоняя благоверную кнутом. – Тебе больше надо. Так получай же…
Позади семейной пары шла лошадь с телегой. При каждом ударе кнута она, будто соглашаясь с хозяином, кивала.
Электронный адрес автора: [email protected]
