В авангарде эпохи — Элий Белютин

ПОД ЗНА­КОМ "НУ­ЛЯ ФОРМ"

Вто­рая ми­ровая вой­на — ве­личай­шая тра­гедия ми­нув­ше­го сто­летия, за­печат­ле­лась в об­ра­зах ис­кусс­тва, сде­лав­ше­го её од­ной из сво­их глав­ных тем в 20-м ве­ке. Абс­трак­ци­онизм — аван­гар­дное те­чение, сфор­ми­ровав­ше­еся в пер­вой по­лови­не 20 ве­ка, бес­пред­метное ис­кусс­тво под зна­ком "ну­ля форм", то есть пол­ностью от­ка­зав­ше­еся от вос­про­из­ве­дения форм ре­аль­но­го ви­димо­го ми­ра —  был сре­ди тех ху­дожес­твен­ных нап­равле­ний, ко­торые ярос­тнее все­го от­клик­ну­лись на боль эпо­хи. Один из круп­ней­ших де­яте­лей ев­ро­пей­ско­го аван­гарда Па­уль Клее так объ­яс­нял этот ху­дожес­твен­ный фе­номен: "Чем тра­гич­нее наш мир, тем бо­лее абс­трак­тно на­ше ис­кусс­тво. Фи­гура­тив­ное ис­кусс­тво — удел счас­тли­вых эпох, стре­мящих­ся за­печат­леть се­бя". В этом смыс­ле, сим­пто­мати­чен тот факт, что ав­то­ром пер­во­го абс­трак­тно­го про­из­ве­дения ис­кусс­тва стал имен­но рус­ский ху­дож­ник: жи­воп исец, гра­фик, один из ос­но­вопо­лож­ни­ков абс­трак­ци­ониз­ма —  Ва­силий Кан­дин­ский.

Впро­чем, он был не единс­твен­ным но­вато­ром на эк­спе­римен­таль­ной аван­сце­не. Це­лый ряд рус­ских ху­дож­ни­ков ак­тивно ос­ва­ивал ис­кусс­тво абс­трак­ции. Пос­ле к орот­ко­го пе­ри­ода под­ра­жания но­вей­шим фран­цуз­ским ве­яни­ям, они прор­ва­лись на пе­редо­вые эс­те­тичес­кие ру­бежи, став вско­ре ли­дера­ми ев­ро­пей­ско­го аван­гарда.

Яр­кие эма­нации абс­трак­ци­ониз­ма при­ходят­ся в том чис­ле и на го­ды пос­ле Вто­рой ми­ровой. Да­же в со­вет­ской Рос­сии сквозь на­вяз­чи­вый офи­ци­оз "со­ци­алис­ти­чес­ко­го ре­ализ­ма", сти­ля фун­кци­ональ­но­го и пре­дель­но яс­но­го, ко­торый, ка­залось, на­чис­то вы­топ­тал не­ког­да буй­ное ху­дожес­твен­ное раз­нотравье, от­ча­ян­но про­бива­лись не­пос­лушные рос­тки но­вого ис­кусс­тва. Од­ним из яр­ких пред­ста­вите­лей это­го но­вого нон­фи­гура­тив­но­го нап­равле­ния в ис­кусс­тве стал Элий Ми­хай­ло­вич Бе­лютин — рос­сий­ский жи­вопи­сец, пе­дагог, ис­то­рик ис­кусс­тва. Элий Бе­лютин — уче­ник Арис­тарха Лен­ту­лова, Вла­дими­ра Тат­ли­на, Пав­ла Куз­не­цова. Про­дол­жа­тель тра­диций рус­ско­го аван­гарда. Че­ловек труд­ной, но ин­те­рес­ной судь­бы.

…Во­ен­ный опыт ока­зыва­ет ог­ромное вли­яние на строй лич­ности че­лове­ка, в том чис­ле, и на его спо­соб ху­дожес­твен­но­го са­мовы­раже­ния. По­это­му я счи­таю не­об­хо­димым сра­зу со­об­щить, что Элий Ми­хай­ло­вич во­евал. Он ушел доб­ро­воль­цем на фронт. В 1941 го­ду учас­тво­вал в обо­роне Мос­квы. Пос­ле тя­жело­го ра­нения был де­моби­лизо­ван.

Сре­ди его наг­рад — зо­лотой офи­цер­ский крест выс­ше­го дос­то­инс­тва. По­ляки удос­то­или этой наг­ра­ды пя­терых рус­ских: Ге­ор­гия Жу­кова, Кон­стан­ти­на Ро­кос­сов­ско­го, Ива­на Ко­нева, Элия Бе­люти­на, а пя­той бы­ла де­вуш­ка — Ни­на Ми­хай­лов­на Мо­лева, впос­ледс­твии пи­сатель­ни­ца, ис­кусс­тво­вед, со­рат­ни­ца и же­на Бе­люти­на.

Ху­дож­ник уз­нал вой­ну и воз­не­нави­дел ее: "Вой­на не име­ет пра­ва су­щес­тво­вать. Ког­да один во­юет про­тив дру­гого — это ка­тас­тро­фа все­го су­щес­тва че­лове­ка. Нет проб­лем, ко­торые нель­зя ре­шить ми­ром. Вой­на — это нас­толь­ко ужас­но, нас­толь­ко страш­но!"

На­ходясь на фрон­те, в аду са­мой кро­вавой бой­ни ты­сяче­летия, Бе­лютин со­вер­ша­ет, на пер­вый взгляд стран­ный, на­ив­ный, а, на са­мом де­ле, ес­тес­твен­ный для сво­бодо­люби­вого, твор­ческо­го че­лове­ка пос­ту­пок: где-то на­ходит ос­татки обер­точной бу­маги, раз­би­тую бу­тыл­ку чер­нил и щеп­кой соз­да­ет ряд ри­сун­ков о его от­но­шении к вой­не. В 1960 го­ду в Ев­ро­пе эти ра­боты бы­ли от­ме­чены ме­далью, а в СССР их рас­це­нили как фор­ма­лизм. В Рос­сии ри­сун­ки опуб­ли­кова­ли лишь в 2000 го­ду.

Во­об­ще, офи­ци­аль­ное приз­на­ние на ро­дине приш­ло к ху­дож­ни­ку толь­ко в кон­це 80-х — та­кова судь­ба аван­гардис­та в со­вет­ской Рос­сии. Пос­ле вой­ны аван­гард со слов Жда­нова ста­ли чис­лить "иде­оло­гичес­кой ди­вер­си­ей". Но лю­дей, про­шед­ших вой­ну, бы­ло не за­пугать: ху­дож­ни­ки-аван­гардис­ты, в том чис­ле Бе­лютин,  про­дол­жа­ли тво­рить в ус­ло­ви­ях поч­ти пол­ной изо­ляции.

Идея пред­ста­вить их ра­боты зри­телю ис­хо­дила от, так на­зыва­емых, пи­сате­лей-"де­ревен­щи­ков", во гла­ве ко­торых был Вик­тор Пет­ро­вич Ас­тафь­ев.

Ре­зуль­та­том их ис­крен­них и бла­гих на­мере­ний ста­ла пе­чаль­но из­вес­тная выс­тавка в Ма­неже 1962 го­да, ко­торую по­сетил Ни­кита Хру­щев.

"ВЫ ЧТО — МУ­ЖИКИ ИЛИ ПЕ­ДЕРАС­ТЫ ПРОК­ЛЯ­ТЫЕ ?.."

На выс­тавке, по­мимо про­чего, бы­ли пред­став­ле­ны ра­боты аван­гардис­тов сту­дии "Но­вая ре­аль­ность", ко­торой ру­ково­дил Элий Бе­лютин. Он же ор­га­низо­вывал и эк­спо­зицию.

Свои впе­чат­ле­ния от уви­ден­но­го Ни­кита Сер­ге­евич вы­разил в са­мой не­дос­той­ной куль­тур­но­го че­лове­ка фор­ме. Его кри­тика пе­реме­жалась уг­ро­зами и ос­кор­бле­ни­ями: "Что это за ли­ца? Вы что, ри­совать не уме­ете? Мой внук и то луч­ше на­рису­ет! … Что это та­кое? Вы что — му­жики или пе­дерас­ты прок­ля­тые, как вы мо­жете так пи­сать? Есть у вас со­весть?"

Кри­чал, стоя у по­лотен Ро­бер­та Фаль­ка, что даст то­му де­нег на би­лет заг­ра­ницу, что­бы он не­мед­ленно вы­метал­ся из Со­юза, и  ник­то из соп­ро­вож­да­ющих Хру­щева не ре­шил­ся ска­зать, что Ро­бер­та Ра­фа­ило­вича уже че­тыре го­да как нет в жи­вых. Он, вы­да­ющий­ся ху­дож­ник и очень скром­ный че­ловек, умер от дис­тро­фии в СССР при хру­щев­ском ру­ководс­тве. "На ле­сопо­вал всех!", — орал Хру­щев, по­ка не стол­кнул­ся с уче­ником Бе­люти­на — ка­пита­ном треть­его ран­га, от­ве­тив­шим раз­бу­шевав­ше­муся ген­се­ку: "Не бес­по­кой­тесь, мы уже там бы­ли".

Ког­да  "ку­куруз­ник", как проз­ва­ли Хру­щева в на­роде, по­кинул выс­тавку —  зал зак­ры­ли, все ра­боты вы­вез­ли. На сле­ду­ющий день в га­зете "Прав­да" был опуб­ли­кован раз­гром­ный док­лад, пос­лу­жив­ший на­чалом кам­па­нии про­тив фор­ма­лиз­ма и абс­трак­ци­ониз­ма в СССР.

Элия Ми­хай­ло­вича ли­шили всей пе­даго­гичес­кой ра­боты, но ему уда­лось ор­га­низо­вать ху­дожес­твен­ную сту­дию у се­бя на да­че. Она объ­еди­нила его уче­ников-еди­номыш­ленни­ков, убеж­денных, так же, как и он, что ис­кусс­твом ко­ман­до­вать нель­зя.

Пос­ле­ду­ющее твор­чес­тво Бе­люти­на так­же за­ряже­но ка­тего­ричес­ким осуж­де­ни­ем вся­кого на­силия че­лове­ка над че­лове­ком. Его ис­кусс­тво язы­ком цве­та и сим­во­ла дек­ла­риру­ет, что нуж­но сде­лать всё воз­можное, да­бы не раз­вя­зать ру­ки бе­зум­но­му де­мону че­лове­чес­кой мя­соруб­ки под име­нем вой­на.

По­нимая, что од­них лишь при­зывов ма­ло, он пы­та­ет­ся на­щупать спо­собы ес­тес­твен­ной гар­мо­низа­ции лич­ности. Ху­дож­ник идет "вглубь": ис­сле­ду­ет при­роду ис­кусс­тва, его вли­яние на пси­хику че­лове­ка, на ин­теллект, эмо­ци­ональ­ную сфе­ру. Бе­лютин шту­диру­ет пе­даго­гичес­кое уче­ние Пав­ла Чис­тя­кова — фи­лосо­фа, пре­пода­вате­ля Ака­демии ху­дожеств и чрез­вы­чай­но сво­бодо­люби­вой лич­ности. Сре­ди его уче­ников: Ва­силий Су­риков, Илья Ре­пин, братья Вас­не­цовы, сес­тра и брат По­лено­вы, Вик­тор Бо­рисов-Му­сатов, Ми­ха­ил Вру­бель.

ТЕ­ОРИЯ "ВСЕ­ОБ­ЩЕЙ КОН­ТАК­ТНОС­ТИ"

Чис­тя­ков по­лагал, что в че­лове­ке не­об­хо­димо раз­бу­дить твор­ческую энер­гию, тог­да ис­кусс­тво ста­нет для не­го луч­шим средс­твом вос­ста­нов­ле­ния сил и ду­шев­но­го спо­кой­ствия, а так­же спо­собом ре­шения мно­гих проб­лем. Ре­зуль­та­том срав­ни­тель­ных ис­сле­дова­ний Бе­люти­на ста­новит­ся его те­ория "все­об­щей кон­так­тнос­ти", трак­ту­ющая ис­кусс­тво, как фор­му жиз­ни че­лове­ка. Сог­ласно те­ории, ин­ди­виду­ум об­ра­ща­ет­ся к про­из­ве­дению ис­кусс­тва, что­бы осу­щес­твить ком­му­ника­цию. То, нас­коль­ко мно­гог­ра­нен бу­дет этот кон­такт, за­висит от ха­рак­те­ра че­лове­ка, его ин­теллек­та. Од­на­ко, ка­ким бы он не был, ис­кусс­тво обя­затель­но ока­жет на не­го об­ла­гора­жива­ющее воз­дей­ствие, пус­кай да­же оно бу­дет и не осоз­на­но.

Бе­лютин ут­вер­ждал, что лишь ис­кусс­тво в сос­то­янии ком­пенси­ровать нам то, че­го нас ли­ша­ет судь­ба. Каж­дый мо­жет раз­вить свой твор­ческий и ин­теллек­ту­аль­ный по­тен­ци­ал, вос­ста­новить ду­шев­ное здо­ровье и до­верие к ми­ру, под­ру­жив­шись с ис­кусс­твом.

Свою те­орию мас­тер до­казы­вал прак­ти­кой. Так Бе­лютин соз­да­вал за­гадоч­ные кар­ти­ны — "мо­дули": сво­еоб­разные абс­трак­тные "и­ерог­ли­фы", ил­люс­три­ру­ющие ре­аль­ность внут­ренней жиз­ни че­лове­ка с её слож­ностя­ми и про­тиво­речи­ями: "Я стрем­люсь соз­дать сво­его ро­да ху­дожес­твен­ную гра­нулу, ко­торая мог­ла бы со­об­щить зри­телю то, что мне приш­лось ис­пы­тать. Эта гра­нула и есть прак­ти­чес­ки код, ко­торый дол­жен не за­шиф­ро­вывать чувс­тва и пе­режи­вания, а на­обо­рот — их рас­крыть, как бы вы­вер­нуть на­из­нанку с пре­дель­ной от­кро­вен­ностью. По­доб­ные ре­шения, ко­торые вы­зыва­ют не толь­ко ак­тивное ху­дожес­твен­ное дей­ствие, но и со­учас­тие в этом дей­ствии зри­теля, я наз­вал мо­дуля­ми".

Элий Ми­хай­ло­вич счи­тал, что ху­дож­ник обя­зан быть ин­ди­виду­алис­том и сле­довать сво­ей сте­зе, толь­ко так он смо­жет пол­но­цен­но ре­али­зовать твор­ческий по­тен­ци­ал. Нель­зя поз­во­лять внеш­не­му дес­трук­тивно­му воз­дей­ствию, аг­рессив­но­му вли­янию, раз­ру­шать свой внут­ренний мир. Вой­не, фа­шиз­му, то­тали­тариз­му, офи­ци­аль­но­му про­паган­дист­ско­му ис­кусс­тву не­об­хо­димо всег­да го­ворить "нет".

По­думать толь­ко, а ведь глав­ный ужас 20 ве­ка — Адольф Гит­лер был в мо­лодос­ти ху­дож­ни­ком! Да, он не пос­ту­пил в Вен­скую ака­демию, за­то ус­пешно ре­али­зовы­вал свои кар­ти­ны че­рез га­лереи, прек­расно раз­би­рал­ся в ар­хи­тек­ту­ре. Но что он не­нави­дел, так это эк­спе­римен­та­торс­тво! Эта не­нависть скво­зит в его пе­дан­тичных, су­хова­тых ак­ва­релях. "Ес­ли ху­дож­ник ри­су­ет не­бо зе­леным, а тра­ву го­лубым, он дол­жен быть сте­рили­зован", — за­яв­лял он. И, как нам из­вес­тно, это бы­ла не фи­гура ре­чи.

Но ис­то­рия всё рас­ста­вила по сво­им мес­там. Тот, кто хо­зяй­ски мнил пе­рек­ро­ить мир по сво­ему ку­цему ле­калу, уби­вал и му­чил лю­дей, тщил­ся выт­ра­вить дух сво­боды до пос­ледней мо­леку­лы из об­щес­твен­ной и куль­тур­ной жиз­ни, бо­рол­ся с но­ваторс­твом и ин­ди­виду­ализ­мом в ис­кусс­тве, был с по­зором по­вер­гнут во прах. А ра­боты тех, у ко­го тра­ва от­ли­вала би­рюзой, влюб­ленные па­ры па­рили в сит­це­вом ве­сен­нем не­бе, у ко­го лан­густы, ве­реща кас­тань­ета­ми, от­пля­сыва­ли фла­мен­ко, а при­чуд­ли­вые ге­омет­ри­чес­кие фор­мы сби­вались в та­инс­твен­ные пись­ме­на, про­дол­жа­ют  ода­ривать зри­телей ра­достью и на­деж­дой. Сре­ди них — ге­ро­ичес­кие ху­дож­ни­ки рус­ско­го аван­гарда, один из ко­торых — Элий Бе­лютин.

Инга Радова — филолог, арт-эссеист. Родилась в Орле. Окончила Орловский государственный университет имени И.С.Тургенева, филологическое отделение. Позднее получила актерское, а также музыкальное образование по специальности: академический вокал. Автор критических статей и художественных эссе, посвященных театру, живописи, в том числе современному и актуальному искусству, литературе и музыке. Увлечена культурой и искусством Японии и Испании.

Вендетта принца Гамлета. Вровень с врагом