Трагедию киевских евреев следует помнить и напоминать — хотя бы для того, чтобы кто-нибудь не произнес: "Бабий Яр — это название ресторана, где вкусно готовят"
Яков СУКОННИК, Кёльн
В 2001 году, накануне 60-летия трагедии Бабьего Яра, одного из самых первых и самых массовых расстрелов мирного еврейского населения во Второй мировой войне, я оказался невольным слушателем репортажа, проведенного журналистом радиостанции "Свобода". На улицах одного из главных городов России корреспондент задал случайным прохожим единственный вопрос:
"Что вы знаете о Бабьем Яре?"
Последовали такие ответы:
"Бабий Яр — это название ресторана, где вкусно готовят".
"Бабий Яр — это название универмага, где продают красивые и модные вещи".
"Бабий Яр — это нечто связанное с осенью: желтые листья, голые деревья и так далее…" (Очевидно, опрашиваемому это напомнило бабье лето).
Гнев и возмущение охватили меня. Неужели такое можно забыть?!
И я вновь и вновь мысленно возвращаюсь в 1941 год, в сентябрьский Киев, к Бабьему Яру.
***
Второй месяц полыхало пламя войны. 21 августа Гитлером был подписан приказ о наступлении на Киев. Почти месяц город героически оборонялся. 19 сентября 1941 года Киев пал. Через неделю на стенах городских домов появилось объявление, напечатанное четким шрифтом на русском и украинском языках:
"Все жиды города Киева и его окрестностей должны явиться в понедельник, 29 сентября 1941 года, к 8 часам утра на угол Мельниковой и Доктеривской улиц (возле кладбищ). Взять с собой документы, деньги и ценные вещи, а также теплую одежду, белье и пр. Кто из жидов не выполнит этого распоряжения и будет найден в другом месте, будет расстрелян. Кто из граждан проникнет в оставленные жидами квартиры и присвоит себе вещи, будет расстрелян".
На рассвете 29 сентября киевские евреи с разных сторон города медленно двинулись по улицам в сторону кладбища, на Лукьяновку. Многие думали, что предстоит переезд в провинциальные города. Но некоторые понимали, что Бабий Яр — это смерть. Поэтому в этот день было так много самоубийств.
Толпы людей непрерывным потоком шли по Львовской улице (ныне улица Артёма) в сторону Бабьего Яра, на улицах стояли патрули. За этой улицей начинается улица Мельникова, а дальше — пустынная дорога, голые холмы, овраги с крутыми склонами: Бабий Яр.
Под открытым небом была развернута канцелярия, стояли письменные столы. От толпы отделяли по тридцать-сорок человек и вели под конвоем "регистрировать". У людей отбирали документы и ценности. Документы тут же бросали на землю: свидетели говорят, что площадь покрылась толстым слоем брошенных бумаг, порванных паспортов и профсоюзных билетов. Затем немцы заставляли всех без исключения людей раздеться догола, одежду их собирали и аккуратно складывали, срывали с пальцев кольца. Потом палачи ставили обреченных группами на край глубокого оврага и в упор расстреливали их. Тела падали с обрыва. Маленьких детей сталкивали в Яр живыми. Многие, подходя к месту казни, теряли рассудок.
Большинство киевлян до последней минуты расправы не знали, что делали немцы в Бабьем Яру. Одни говорили — трудовая мобилизация, а другие — переселение, третьи уверяли, что немецкое командование договорилось с советской комиссией и предстоит обмен: еврейская семья на одного военнопленного немца.
…Молодая русская женщина, жена командира-еврея, сражавшегося в Красной Армии, Тамара Михасёва тоже пошла к Бабьему Яру, рассчитывая выдать себя за еврейку: ее тоже обменяют и она на советской земле найдет мужа.
Тамара очутилась за изгородью. Сначала она стала в очередь на сдачу вещей, затем в очередь к регистраторам.
Рядом с ней стояли высокая старуха в шляпе, молодая женщина, мальчик и рослый, плечистый мужчина. Мужчина прижимал к себе мальчика. Михасёва подошла к ним, спросила:
— Мы еще в этом месяце будем обменены?
Мужчина взглянул на нее.
— А вы разве еврейка?
— Муж у меня еврей.
Мужчина посмотрел на нее внимательно и сказал:
— Вам следует уйти отсюда, подождите немного, мы уйдем вместе.
Он поднял ребенка, поцеловал его в глаза, простился с женой и тещей. Что-то резкое и повелительное сказал он по-немецки, и патрульный отодвинул доску.
Этот мужчина был обрусевшим немцем, он проводил в Бабий Яр свою жену, сына и мать жены.
Михасёва вышла вслед за ним. Со стороны Бабьего Яра слышался лай служебных собак, треск автоматов и крики казнимых…
(Оставим этот короткий трагический эпизод без комментариев. Не нам судить людей в трагические минуты их жизни. Тем более, что следующий эпизод совершенно противоположного свойства.)
…Молодой литератор Марк Чудновский не мог своевременно эвакуироваться из Киева: он был болен. Жена его, русская женщина, не пускала мужа одного на Лукьяновку; она понимала, что ждет его там. "Мы были вместе в дни радости, и теперь я тебя не оставлю", — сказала она. Они пошли на Лукьяновку вдвоем и погибли вместе…
На территории Бабьего Яра, длина которого — 2,5 км, ширина — 200 м и глубина — 53 м, только за первые два дня — 29 и 30 сентября 1941 года — были убиты 33 771 еврей. Об этом было сообщено руководителем расстрела в Берлин в письме от 8 октября 1941 года. В последующие дни было убито еще несколько десятков тысяч евреев.
Это не была акция устрашения или усмирения и, тем более, это не была акция возмездия. Это была невиданная прежде и неслыханная доселе в истории цивилизованного человеческого общества методично и планомерно подготовленная и проведенная акция геноцида, направленная на полное физическое уничтожение мирного еврейского населения.
Кто же были исполнители этой кровавой бойни?
Они известны. Назовем их: это зондеркоманда 4-А при помощи личного состава айнзатцгруппы-Ц и при активном участии двух батальонов украинской полиции и Буковинского куреня. Из 1200 исполнителей казни евреев всего было 150 немцев, остальные — украинцы. Может, и не стоило приводить эти цифры, если бы не одно обстоятельство: уже в наши дни, во времена горбачевской перестройки, в Черновцах открыт памятник Буковинскому куреню, а его главарю Петру Войновскому присвоено звание "Почетный гражданин города".
***
Еще продолжал бушевать жестокий смерч войны, но уже на всех фронтах чувствовался великий перелом. Советские войска устремились на запад.
Перед командованием отступающих войск встала непростая проблема: надо было скрыть следы творимых фашистами страшных злодеяний. Шеф гестапо Гиммлер приказал уничтожить все следы массовых расстрелов. Для этой цели была создана "зондеркоманда 1005" под командованием штандартенфюрера СС Пауля Блобеля, того самого, который руководил расстрелом в сентябре 1941 года.
Когда Красная Армия подошла к Днепру, из Берлина пришел приказ уничтожить трупы, зарытые в Бабьем Яру. О том, что происходило, рассказал Владимир Давыдов, чудом спасшийся заключенный Сырецкого лагеря.
18 августа 1943 года немцы отобрали из лагеря 300 заключенных, которые должны были выкапывать тела расстрелянных людей и сжигать их. Гигантские костры горели днем и ночью. Было предано огню свыше 70 000 тел. Кости, оставшиеся после сожжения трупов, гитлеровцы заставили толочь большими трамбовочными катками, смешать с песком и разбрасывать в окрестностях. Гиммлер лично приехал из Берлина инспектировать качество этой страшной работы.
Когда работа была близка к завершению, эсэсовцы приказали заключенным вновь разжечь печи. Стало ясно, что немцы задумали уничтожить последних живых свидетелей. В кармане пальто одной из мертвых женщин Давыдов нашел ножницы и сумел расковать свои кандалы. То же сделали и его товарищи. На рассвете заключенные выбежали из своих землянок. Ошеломленные внезапным побегом эсэсовцы не успели сразу открыть огонь из пулеметов. 280 человек погибли. Владимиру и еще одиннадцати заключенным удалось бежать. Их приютили жители киевских предместий. Он и поведал мне страшную историю его жизни, о которой рассказывается в вышедшей под редакцией Василия Гроссмана и Ильи Эренбурга "Черной книге".
***
6 ноября 1943 года Киев был освобожден. Сразу после ухода из города немецких захватчиков уцелевшие свидетели всего происходившего рассказали о трагедии Бабьего Яра и о людях, спасавших евреев, которым удалось избежать трагической участи.
Среди киевлян-праведников были священник Покровской церкви отец Алексей, Глаголев Алексей Александрович, и его жена Татьяна Павловна, жившие на Подоле в церковном домике. Многих евреев спасли они от неминуемой гибели, многих русских и украинских подростков уберегли от принудительной отправки в Германию. Активную помощь Глаголевым оказывал Александр Григорьевич Горбовский, управитель зданий Киево-Подольской Покровской церкви. Он ухитрялся даже получать для своих "жильцов" хлебные карточки. Многие скрывавшиеся в церковных зданиях получили справки о том, что они певчие, пономари, сторожа. Если бы немцы обратили внимание на то, что при маленькой и бедной церкви имеется такой огромный штат, авторы этих справок были бы тотчас расстреляны.
Однажды, спасая еврейскую женщину, Татьяна Павловна отдала ей свой паспорт и метрическое свидетельство о крещении и отправила в село к знакомым. Оставшись без документов в столь тревожное время, эта смелая женщина подвергала себя большой опасности. Гестаповцы, ходившие по квартирам в поисках добычи, чуть было не увели ее с собой как подозрительную особу без документов.
И подобных примеров можно привести немало.
***
…Ужасающую картину представлял собой Бабий Яр после освобождения Киева. Не все трупы были сожжены, не все кости перемолоты — слишком много их было, повсюду встречались осколки черепов, кости, детские игрушки.
И вот, вместо того чтобы бережно предать земле останки жертв, захоронить их с честью и создать на этом месте мемориальный комплекс, власти приняли кощунственное решение: намыть песок в Бабьем Яру. Считалось, что памятники надо устанавливать лишь тем, кто погиб на фронте.
Ни одно правительство цивилизованной страны не рискнуло бы так поступить, не опасаясь быть обвиненным в антисемитизме. Здесь же — рискнули. Более того, функционеры-временщики намеревались создать в Бабьем Яру большой увеселительный комплекс: разбить парк культуры и отдыха, соорудить "колесо обозрения" и прочие аттракционы.
Чудовищно! Уму не постижимо!
И это все случилось бы, если бы сама природа не возмутилась и не отомстила самым жестоким образом: утром 13 марта 1961 года песок, который намывали на протяжении десяти лет, после весенних дождей превратился в кроваво-ржавую пульпу. Образовавшаяся смесь песка и воды из верхней части Бабьего Яра, где проводился расстрел, с невероятной силой ринулась к нижней части, сметая все, что попадалось на ее пути. По официальным данным, погибли более пятисот человек.
…Прошло пятнадцать лет. Власти по-прежнему упорствовали в создании памятника евреям, расстрелянным в Бабьем Яру.
В 1976 году на территории бывшего Сырецкого концентрационного лагеря, расположенного рядом с Бабьим Яром, был открыт памятник, перед которым стоит бронзовая плита с надписью: "Здесь в 1941 — 1943 годах немецко-фашистскими захватчиками были расстреляны более ста тысяч граждан города Киева и военнопленных".
Прошло еще пятнадцать лет. Наступил 1991 год — год великих надежд и больших разочарований. Приближалось пятидесятилетие трагедии Бабьего Яра.
И вот наконец у того места, где совершался массовый расстрел мирных еврейских граждан, был установлен еврейский национальный религиозный символ — Менора. В городе появился памятник, к которому может прийти каждый человек, постоять в скорбном молчании и положить свой камешек у края огромной братской могилы в память невинно убиенных в Бабьем Яру.
Пятидесятилетие печального события не осталось незамеченным в мире. В Киев на торжественно-траурные мероприятия из Америки приехал Джонатан Буш — брат президента США Джорджа Буша (старшего), а из Германии прибыла тогдашняя председатель бундестага Рита Зюссмут. Из Москвы не приехал никто, очевидно, не сочли нужным.
Память погибших евреев приехали почтить поэт Евгений Евтушенко и певец Александр Розенбаум.
***
… Время летит. Уходят годы, десятилетия. Многое из пережитого забывается, острота впечатлений притупляется. Стираются самые жесткие контуры нашей жизни.
Но мы твердо знаем, что до тех пор, пока наши души слышат плач, крики, стоны и голоса погибших в Бабьем Яру и в других местах истребления евреев, не могут исчезнуть из нашей памяти образы великомучеников, ставших у краев могил, у входов в крематории и вступивших в Бессмертие.
"Заметки по еврейской истории"
