Незадолго до кончины бывший заместитель главы ШАБАКа Ицхак Илан рассказал подробности о расследовании похищения и убийства юного израильского военнослужащего
Как уже знают наши читатели, сегодня скончался бывший заместитель директора Общей службы безопасности (ШАБАК) Ицхак Илан. Этому уроженцу Грузии было 64 года. Начавшего поправляться после пересадки легкого, вызванного онкозаболеванием, его убила "корона".
Свое последнее интервью он дал корреспонденту газеты "Маарив" Бену Каспиту. Затем оно вышло в переводе на русский язык в "Новостях недели" под названием "Грузин из ШАБАКа".
Как отмечает автор, прозвище "Грузин" Ицхаку Илану дали коллеги по ШАБАКу. Одно упоминание о Грузине на протяжении долгих лет вызывало дрожь у арабских террористов. Они были согласны, чтобы их допрашивал, кто угодно, но только не Грузин!
Было время, когда Ицхак Илан считался ведущим кандидатом на пост главы ШАБАКа и лишь в последний момент его обошел Йорам Коэн. Когда год назад Илану сообщили, что он тяжело болен, и жить ему осталось всего ничего, он решил сделать делом последнего этапа своей жизни оправдание Романа Задорова.
Сегодня мы решили познакомить вас с фрагментом этого интервью, посвященным истории похищения и убийства юного израильского военнослужащего Олега Шойхета, а главное — тому, как поначалу следствие пошло по ложному следу и как удалось в итоге задержать настоящих террористов.
Читайте в тему:
— Безусловно, главная цель следователя ШАБАКа — защитить граждан, — перед тем, как приступить к конкретной истории, сказал Илан. — Но если ты выбьешь из подследственного ложное признание, то ущерб будет двойным: ты породишь нового врага, притупишь бдительность оперативников, а настоящий террорист тем временем спокойно продолжит подготовку к теракту. Показательно в этом отношении дело о похищении и убийстве солдата Олега Шойхета в 2003 году?
Я был тогда главой ШАБАКа в Самарии. Шойхета похитили и убили в районе Кафр-Каны. Очень быстро мы арестовали троих подозреваемых, применили к ним особые методы допроса, и все трое дали признательные показания. В ходе следственного эксперимента они вроде бы восстановили картину убийства, последовало обвинительное заключение. Но в какой-то момент я понял, что их признание не стоит ни гроша. И доложил госпрокурору Эдне Арбель, что мы ошиблись, и этих троих следует освободить. Однако тогдашний начальник Северного округа полиции Яаков Боровски уже известил семью Шойхет о том, что убийцы их сына пойманы, собрал журналистов, красовался под вспышками фотокамер. И Эдна Арбель (будущий судья Верховного суда. – Прим. ред.) возмутилась.
"С какой стати вы говорите мне сейчас, что речь идет о самооговоре?! Ничего не отменяется, процесс будет продолжен!" — заявила она.
Тогда глава ШАБАКа Ави Дихтер прямо сказал:
"Госпожа госпрокурор! Мы в любом случае заявим, в суде, что эти люди не имеют к убийству Олега Шойхета никакого отношения, и речь идет о ложном признании под давлением".
Получилось, что ШАБАК требовал освободить трех террористов, а госпрокурор была против.
Я занимался этим делом лично. Выезжал на местность, вновь и вновь проверял каждую улику и каждое показание обвиняемых. И чем дальше, тем больше понимал, что мне не хватает решающих деталей. Тех самых мелочей, в которых обычно и прячется дьявол. Ты можешь верить признанию подследственного лишь в случае, если у тебя на руках имеется достаточное количество таких мелких улик, которые, как мозаика, складываются в единую картину. И это, как правило, те детали преступления, которые еще не были обнародованы, о которых не знают ни ШАБАК, ни полиция.
Когда мы снова сидели у Эдны Арбель, и я пытался убедить ее, что обязательно найду истинных убийц Олега, она обратилась к Дихтеру:
"Ты слышишь, что несет твой глава следственного отдела?! В то время как я обвиняю в суде убийц Шойхета, он, оказывается, их еще только ищет! Вы нормальные?!"
К чести Дихтера он спокойно ответил:
"Госпожа Арбель, это наше профессиональное мнение. Да, оно отличается от вашего. Но мы настаиваем, что речь идет о ложном признании, и найдем настоящих убийц!".
Через некоторое время мне посреди ночи звонит глава следственного отдела Северного округа и говорит:
"Ицхак, только что возле Кафр-Каны было нападение на блокпост МАГАВа. Один террорист убит, другой ранен. Возле убитого валялась винтовка М-16 и, похоже, это винтовка Олега Шойхета, которую мы не могли найти".
Дальнейшая экспертиза это подтвердила, и я был уверен, что теперь с легкостью докажу свою правоту. Но я ошибся: система не хотела сдаваться. Боровски выдвинул версию, согласно которой убийцы Шойхета продали его винтовку другим террористам. Я снова позвонил Дихтеру и сказал, что надо организовать встречу с юридическим советником правительства Мени Мазузом. Мазуз собрал срочное совещание, на котором Боровски доказывал, что признание обвиняемых правдиво, и напоминал, что они восстановили картину в ходе следственного эксперимента.
Это звучало бы логично, будь следственный эксперимент чистым. Но когда я посмотрел кадры записи эксперимента, то увидел, что полиция сделала очень грязную работу. Были две "мелочи", которые прежде нигде не публиковалась, но мы, как нам казалось, знали. Первая: по данным судмедэкспертизы Олег Шойхет был убит выстрелом в рот из своей винтовки. Когда мы начали допрашивать раненного террориста, ему был задан вопрос:
"Каким образом вы убили солдата?"
Это куда правильнее, чем, к примеру, спросить:
"Скажи, правда, что вы убили его выстрелом в рот?"
Так вот, террорист рассказал: планируя похищение, они завалили заднее сидение какими-то коробками, чтобы солдат сел спереди. А когда Олег сел в машину, сидевший сзади террорист набросил ему на шею удавку и задушил. И уже затем они произвели контрольный выстрел в рот. Я тут же позвонил в "Абу-Кабир" и попросил еще раз уточнить, каким образом был убит солдат, чтобы ни в коем случае не навести экспертов на "правильный ответ". Вскоре они сообщили:
"Похоже, мы ошиблись. Прежде, чем был произведен выстрел, Шойхета задушили".
Затем был задан вопрос о том, каким образом они уничтожили личные вещи солдата и что именно там было? Допрашиваемый ответил, что вещи их сожгли (это мы знали и так), и в числе прочего назвал пакет для оказания первой медицинской помощи. В списке сожженных вещей, представленных полицией, медпакета не было. Я попросил уточнить список, не говоря, для чего мне это нужно, и на этот раз в нем фигурировал медпакет. В этот момент пасьянс сошелся. Настоящий убийца воспроизвел преступление в ходе следственного эксперимента, который на этот раз был совершенно чистым, и предстал перед судом. Трое обвиняемых были отпущены, и государство выплатило им миллионы шекелей в качестве компенсации. Нам с Дихтером крепко досталось за ошибку. Но я ни о чем не жалею.
Бен Каспит спросил:
— Но ведь те трое сознались не только на следствии, но и в зале суда. Как ты это объясняешь?
— По этому поводу у меня есть целая лекция. В самом деле, почему человек сознается в том, чего не совершал, зная, что ему грозит за это пожизненное заключение? Да потому, что расколоть можно любой, даже самый крепкий орешек. Наступает момент, когда подозреваемый решает для себя, что сделать ложное признание предпочтительнее, чем "уходить в несознанку". Вот так все просто. И именно поэтому следователь должен быть человеком высокой морали и жить в ладу с собственной совестью.
Случай, о котором я сейчас рассказал — не единственный. Таких в моей практике были десятки.
ОТ РЕДАКЦИИ
Олег Шойхет прибыл в Израиль из Белоруссии с родителями в ходе "Большой алии" начала 1990-х годов, сообщает в соответствующей статье ejwiki.org. Поселился в Нацрат-Илите. Окончив школу, был призван в ЦАХАЛ.
Олег всегда сам вызывался на выполнение задания, помогал другим в свободное время, особенно детям бывших военнослужащих ЦАДАЛа и новобранцам.
С места его службы можно было добраться до дома на нескольких автобусах с пересадками. Для экономии времени по дороге домой он обычно сходил с автобуса на перекрёстке Бейт-Римон и дальше ехал на попутных машинах, хотя это было запрещено приказом командования.
21 июня 2003 года он сел в машину с двумя молодыми мужчинами. Как выяснилось впоследствии, это были Мохамад Халид Анватави и Мохамад Махмуд Хатив из Кафр-Каны.
Как следует из материалов дела, Анабтауи и Хаттиб в течение долгого времени планировали и готовили похищение и убийство израильского солдата.
Через несколько километров машина резко свернула с шоссе на проселочную дорогу, а сидевший сзади Хаттиб набросился на солдата и начал душить его заранее припасенной веревкой. Когда Олег Шойхет потерял сознание, террористы остановили машину, Хаттиб схватил автомат солдата и выстрелил ему в голову. После этого убийцы вернулись в Кфар-Кану, закопали труп, а вещи Олега сожгли.
Олег проявил изобретательность в момент похищения. Ему удалось разбросать свои вещи, как и учат солдат в армии, чтобы навести потом полицию на след похитителей.
Олег был дисциплинированным солдатом, и когда он не появился на месте вовремя, командование сразу решило, что с ним что-то произошло.
Его тело было найдено бедуинами-следопытами на принадлежащей арабам оливковой плантации возле деревни Кафр-Кана.
Полиция вышла на след террористов лишь после того, как Хаттиб был убит в ходе нападения на наряд пограничников возле перекрестка Бейт-Римон. Выяснилось, что оружие боевика, найденное следователями на месте перестрелки, принадлежало Олегу Шойхету. Вскоре после этого сотрудники ШАБАКа арестовали Анабтауи, который сознался в убийстве.
В это время четыре других жителя Кафр-Каны уже находились под судом за убийство Олег Шойхета вследствие неправильных действий полиции. Они были освобождены и получили компенсацию за необоснованное преследование.
Ответственность за теракт взяла на себя террористическая группировка «Бригады освободителей Галилеи», впоследствии организовавшая теракт в иешиве «Мерказ а-Рав».
