18 октября истек срок эмбарго ООН на продажу оружия Ирану действовавшее с октября 2015 года, и введенное в рамках так называемой "ядерной сделки" (Совместный всеобъемлющий план действий, СВПД). Ожидает ли нас значительное усиление иранской военной мощи? Какую роль в текущих процессах играют американские санкции? Ответы на эти вопросы в преддверии судьбоносных для ближневосточного региона президентских выборов в США, как нельзя, актуальны
Давид ШАРП
Снятие эмбарго всего после пяти лет действия соглашения — один из его основных, хотя и далеко не самых больших минусов. И, кстати, прекрасная иллюстрация того, как быстро летит время. При заключении договора может показаться, что ограничения, действующие 5-15 лет — целая вечность, однако при стратегическом планировании это не так уж много, и вот первые пять лет уже истекли…
Месяцем раньше, в преддверии даты Х, американцы объявили, что возобновляют действие пакета санкций СБ ООН, отмененных в октябре 2015-го, подразумевая, что это коснется и вооружений. Такой механизм предусматривался в СВПД в случае нарушения Тегераном условий договора. Иран действительно их нарушил, пока в весьма ограниченной форме, однако уже после того, как США вышли из "ядерной сделки" в 2018 году. В этих условиях, что греха таить, позиция Вашингтона, абсолютно верная для Израиля и далеко не только его одного, юридически формально необоснованна. Сложилась редчайшая для нашего времени ситуация, когда по одну сторону оказались США, а по другую — принимавшие участие в СВПД остальные постоянные члены СБ ООН и Германия, включая все еще пытающихся задобрить Иран Францию и Великобританию, а также Китай с Россией, давние партнеры и поставщики вооружений Тегерана. Более того, поставки осуществлялись и в период действия эмбарго, причем совсем не обязательно в его нарушение. Дело в том, что ограничения на экспорт оружия в Иран были неполными (запрет, в частности, касался авиации и бронетехники), и некоторые системы ему поставлять не возбранялось. Теперь же сняты все преграды.
Несмотря на слабый юридический фундамент позиции США во всем, что касается возврата санкций СБ ООН, практическая состоятельность решения Вашингтона налицо. Дело в том, что когда американцы угрожают серьезными последствиями тем, кто сотрудничает с иранцами, будь то страна или частная компания, те всегда оказываются перед выбором — США или Иран. Причем выбор не ограничивается одним лишь сравнением этих двух несравнимых рынков: тому, кто пойдет против их политики, американцы могут создать самые разные проблемы. И здесь многое зависит от Вашингтона: если он станет претворять в жизнь угрозы в адрес нарушителей санкций, то желающих делать это заметно поубавится. До сих пор американцы относились к данному вопросу серьезно, что очевидно усмиряло прыть тех, кто был готов поддерживать партнерские отношения с Ираном.
Помимо запрета на поставки ряда типов вооружений, эмбарго подразумевало еще такую важную статью, как экспорт иранского оружия. Правда, в контрабандном порядке ограничения нарушались постоянно: поставки в Ирак, Йемен, Ливан, Сирию и Газу продолжались, несмотря на более или менее успешные контрмеры американцев, ряда арабских стран и, естественно, Израиля. Теперь же Иран сможет попытаться продать кому-то свое оружие официально. На ум в первую очередь приходит Венесуэла, хотя у нее, по идее, есть гораздо более насущные нужды. С другой стороны, пытаться предугадать действия властей этой латиноамериканской страны — дело неблагодарное. Принципиальный момент – как поступят американцы, если стороны решат заключить и реализовать оружейную сделку…
На вопрос, произойдет ли резкое и быстрое усиление Ирана в военной сфере на фоне отмены эмбарго ООН, можно достаточно смело дать отрицательный ответ. Чему, безусловно, поспособствуют, не побоюсь этого эпитета, животворящие американские санкции. С момента выхода США из СВПД иранской экономике был нанесен колоссальный ущерб. Если в промежутке между заключением договора и этим шагом администрации Трампа режим аятолл, если можно так выразиться, отчасти даже жировал, то с тех пор все пошло по наклонной. Ну, а пандемия коронавируса в сочетании с резким падением цен на нефть и вовсе придавили иранскую экономику. В этих условиях у Тегерана попросту нет денег на значительное увеличение военных расходов. Вместе с тем оружейных сделок ожидать стоит, причем частично они, вероятно, будут лежать в области, и прежде не подпадавшей под эмбарго: наземные средства ПВО. Несмотря на то, что страны ЕС выступают против американской санкционной политики и продления запрета на поставки иранцам оружия, сами они продавать его не собираются. Более того, отдельное эмбарго Евросоюза в этой области по-прежнему в силе.
Потенциальными продавцами здесь выступают Россия и Китай, которые с теми или иными оговорками наверняка воспользуются новыми возможностями. С оговорками, потому что компании этих стран, еще не попавшие под американские санкции, должны учитывать эту угрозу. Ну, а для тех, кто уже в "черном списке" может быть актуальной угроза активного американского противодействия их деятельности на других рынках. Чисто гипотетический пример: если условный Египет под давлением США будет вынужден отказываться от покупки российских самолетов, то налицо фактор, который Москве стоит принять во внимание. Но это пока лишь рассуждения, какова будет реальность, покажут президентские выборы 4 ноября. Собственно, все важнейшие региональные игроки, включая и Иран, замерли в ожидании этой даты.
Согласно недавней публикации в "Нью-Йорк таймс", Иран принял стратегическое решение отказаться от резких шагов в регионе (наподобие масштабной атаки на саудовские предприятия нефтяной промышленности или уничтожения американского стратегического разведывательного БПЛА над нейтральными водами) в предвыборный период в США. Духовный лидер Ирана Али Хаменеи решил, что подобные меры могут увеличить шансы Дональда Трампа на победу. Против чего сегодня, думаю, направлены все молитвы аятолл. Кстати, в случае избрания Байдена до его инагурации во второй половине января пройдут два с половиной месяца, которые могут оказаться очень интересными и насыщенными событиями, но это тема для отдельного разговора.
Что до возможных закупок оружия, особенно таких, которые могут вызывать беспокойство Израиля, то речь, по всей видимости, может идти о новейших боевых самолетах. Системы ПВО занимают приоритетное место в списке "тревожных", но они — в частности, С-300 — поставлялись Ирану и так. Очень важный вопрос, захочет ли Москва прислушаться к настойчивым просьбам Израиля (и американскому давлению) и проявить сдержанность в данной сфере. Ответа на него пока нет, но исходить все же стоит из того, что поставки будут. Поскольку парк иранских боевых самолетов морально и физически устарел – он состоит из закупленных еще при шахе и кое-как модернизируемых американских машин, а также, мягко говоря, не новейших советского и российского производства, то именно в данной сфере стоит ожидать от Ирана попытки качественного и количественного усиления. Однако истребители очень дороги, а осуществление контрактов с последующем приданием машинам оперативного статуса занимает немало времени. Тем не менее, предположение, что Тегеран решит приобрести до нескольких десятков машин, выглядит вполне реалистичным. Россия может предложить более новые, чем у Ирана, вариации МиГ-29, или же дальнейшее развитие линейки Су-27 в лице Су-30 и Су-35. По идее, выбор последних двух выглядит предпочтительнее. Нельзя исключать и решения в пользу китайского авиапрома и даже в духе "и нашим, и вашим", дабы отблагодарить обоих партнеров, а заодно получить возможность сравнить машины.
В случае гипотетической израильской операции против иранских ядерных объектов нашим ВВС придется действовать на огромном удалении от своих баз, что накладывает на боевые возможности ряд ограничений. В этих условиях современные российские и (или) китайские машины могут стать определенным козырем при попытках иранцев сорвать удар. Если же рассуждать о возможности нанесения ими ударов по израильской территории, то у наших ВВС есть все возможности, чтобы эффективно парировать угрозу.
Пока же в разгар предвыборной кампании администрация Трампа продолжает последовательно гнуть свою линию, что можно только приветствовать. 8 октября под санкции попали 18 иранских финансовых учреждений. Это своего рода еще один кирпичик в дело усложнения расчетов иранцев с партнерами. Чем решительнее подобные меры в финансовой сфере, тем больше стран и компаний отказываются от работы с Ираном, а те, кто продолжает, вынуждены искать обходные маневры. Таковые, безусловно, имеют место, в частности, в области нефтеторговли с Китаем, но они существенно снижают прибыль иранцев, а также заставляют Тегеран тратить серьезные ресурсы на разработку и реализацию нелегальных схем. Затронув денежные переводы, новые меры по-прежнему не коснутся расчетов за продовольствие, лекарства и медицинское оборудование.
[nn]
Время ужесточать санкции
Две бомбы аятолл
