Продолжаем публикацию серии интервью Полины КАПШЕЕВОЙ (она же ведущая радио РЭКА Лиора Ган) из ее знаменитого цикла "Обнаженная натура". Почитайте, как она в свое время "обнажала натуру" артиста и режиссера Олега Меньшикова
КРАТКАЯ БИОГРАФИЧЕСКАЯ СПРАВКА:
Олег Меньшиков родился 8 ноября 1960 года в Серпухове. Окончил театральное училище имени Щепкина.
Снялся в художественных фильмах «Покровские ворота», «Полеты во сне и наяву», «Родня», «Утомленные солнцем», Кавказский пленник», «Сибирский цирюльник» и др.
Сотрудничал со многими театрами, работал в Англии и во Франции.
Лауреат премии Британской академии театральных искусств имени Лоуренса Оливье (1992), «Триумф» (1994), Государственных премий Российской Федерации (1996, 1998).
Красив, строен, холост.
* * *
… В день нашего знакомства, выпавший на декабрь, Театральное товарищество «814», антреприза под руководством О.Меньшикова, привезла в Израиль нашумевший спектакль О.Меньшикова по пьесе А.С.Грибоедова «Горе от ума». В тот же день, еще до нашей встречи, Олег искупался в Средиземном море.
— И что вас удивило? Как же это – приехать на Средиземное море и не искупаться! А в Израиле я, к стыду своему, впервые. Посещают мысли, естественные для человека, оказавшегося на такой земле…
— Вы же еще ничего не видели. Только и успели в море нырнуть.
— Во-первых, это уже немало. Во-вторых, я успел познакомиться с «принимающей стороной» — продюсерами Марками, Юриком и Лисом. Думаю, они — герои: вывезти спектакль с таким количеством участников за границу могут только отчаянные и очень увлеченные театром люди. Не знаю, как в вашей, но в моей практике это редкий случай.
— О спектакле мы поговорим, а пока – о вас. Ходят слухи, что не любите вы журналистов. «За что?» — как говаривала в известном анекдоте ни в чем не повинная собачонка?
— Кто-то что-то когда-то про меня придумал – и пошел штамп. Глупо утверждать, что не любишь всех представителей той или иной профессии. Некоторым журналистам присущи качества, мне не симпатичные, но этими же качествами может обладать врач, повар или артист.
— Тем не менее, даете интервью не очень охотно.
— Честно говоря, не всегда вижу в них смысл. У меня возникают очень сильные сомнения в том, что человек, желающий меня узнать, может это сделать по газетному материалу. Печатное слово не передает ни выражения глаз, ни определенного состояния души. Пересказывать же какие-то факты мне не очень интересно. Хорошо, если беседа состоялась, а не просто вопрос-ответ, вопрос-ответ. Но настоящая беседа и в повседневной жизни не всегда получается…
— Все понятно, но ведь актер и режиссер обязан давать интервью.
— Естественно. Даю я интервью, но не люблю это делать часто. И – без повода.
— Ну, у нас-то с вами повод роскошный: «Горе от ума». Очень народу интересно, каков Меньшиков в роли режиссера. Чего это вы вдруг режиссурой занялись?
— К слову «режиссер» в применении к себе отношусь с большим чувством иронии – никакого кокетства здесь нет. У меня никогда не возникало желания заниматься режиссурой как таковой. Знаю, что могу быть на каком-то этапе организатором творческого процесса. Знаю, что могу отвечать не только за свою роль, но и за другие. Знаю, что всегда соотносил свою роль со всем спектаклем, — мне интересно, чего в целом хочет режиссер.
— Пока непонятно: зачем самому-то напрягаться? Нет, что ли, хороших режиссеров? Играли бы спокойно Чацкого…
— Конечно же, хорошие режиссеры есть, но они заняты своими делами. Да и не хочу я уже идти в какой-то театр. Почему другой человек должен за меня решать мою собственную судьбу? А что касается Чацкого, то я вовсе не хотел играть эту роль.
— Знаю, читала: «В силу некоторых причин мне даже неловко выходить в этой роли… Если появится человек, способный сыграть эту роль вместо меня, я буду умолять зрителей стать свидетелями рождения нового имени. Пока такого человека не вижу. И вот – я не играю, а скорее показываю, каким я хотел бы видеть исполнителя этой роли…» Полно, Олег, вы ведь обещали не кокетничать. Лучше скажите: почему именно Грибоедов?
— Действительно, взять для творческого дебюта «Горе от ума» если не авантюрно, то нагловато. Не самая, в общем, благодарная пьеса для начала, правда? Кому сегодня все это нужно? «А судьи кто?» Но к имени Грибоедова я испытываю особые, почти мистические чувства. Например, у меня в голове всегда сидел последний монолог Чацкого, хоть я его не учил. Потряс меня Царев в роли Фамусова в Малом – нечто грандиозное. Следующий этап — фильм Михалкова, в котором я должен был играть самого Грибоедова. Картину из-за нехватки денег Никита Сергеевич так и не снял, но провел огромную подготовительную работу. Наконец в Португалии я еще раз перечитал загадочную пьесу.
— Почему «загадочную»?
— Есть в ней загадка — недаром человек, будучи по профессии дипломатом, остался в истории русской культуры как автор единственной своей гениальной комедии. А ведь если начать разбирать ходы и построения произведения, — все обрушится, как карточный домик… Короче говоря, идея нас захватила. Наш спектакль — традиционный классический театр. Без всяких ассоциаций, нововведений, самоутверждений за счет автора, прозрачных намеков… Мы действительно искренне хотели понять, что же такое Александр Сергеевич явил миру образом Чацкого и всех остальных героев пьесы. Я не уверен, что мы эту загадку разгадали, — думаю, над ней будут биться еще очень долго.
— У вас на сцене много молодежи…
— Это была установка: «вывезти» новые имена на локомотиве известных — Екатерины Васильевой, Сережи Мигицко, простите за наглость, моем. Не потому, что мы – такие уж альтруисты. Просто сама пьеса требует молодости.
— Вам нравится спектакль?
— У меня к нему очень разное отношение. Главное – спектакль живой. Кстати, сразу оговариваюсь: все беды и неудачи спектакля полностью принимаю на свой счет. Что правда, то правда – никакого трафаретного благородства не проявляю. Взялся за дело – мне и отвечать.
— Не знаю, как насчет неудач, — расхвалили вас невероятно. Кстати, с рекламой вы не переусердствовали? Так и разочаровать зрителя недолго.
— Вы абсолютно правы. Но, поверьте, мы этой рекламой не занимались: сработал принцип снежного кома.
— Если вас за что-то и ругали, то – за излишнее роскошество.
— Да уж: 26 человек на сцене, 20 за кулисами. Художники наши, Паша Каплевич и Игорь Чепурин, на славу поработали. Все жилетки на балу вышиты вручную мастерами Малого Театра. Зрители этого, может быть, не увидят, но у нас самих – праздник. И вот 17 августа в России произошла очередная беда, а мы 14 сентября играем в Москве премьеру, представляете? «Страна в нищете, а они такое играют в центре столицы, да еще цены на билеты поднимают!» Как же не поднимать, мы же – антреприза? Да и потом, покупают билеты.
— Кто? Новые русские? VIP?
— У нас очень большой разброс цен. Приходят и студенты, и пенсионеры. Я считаю, что в театр должны попадать истинные театралы, а не те, кто ходит из соображений моды и престижа.
— Прозвучало слово "антреприза"… Знаете, что нам предлагают последнее время московские гастролеры? Две-три знаменитости выходят на сцену, где стоит стол и стул, и произносят тексты, изо всех сил стараясь не забыть слова.
— Это не антреприза, а элементарное хулиганство, неуважение и к зрителям, и к своей профессии. Антреприза Театральное товарищество «814» — «наш ответ Чемберлену», то есть — государственным театрам. Не должно быть их столько, сколько есть. На обеспечении государства могут быть Малый Театр, МХАТ, Большой – и хватит.
— Что же делать остальным?
— То, что делают театры во всем мире, — кормить себя самостоятельно. Никто не должен тебе оплачивать хорошую жизнь.
— Но вам ведь помогают спонсоры?
— Конечно. Но не просто потому, что им нравится цвет моих глаз, — наверное, спонсорам близко то, что мы делаем. Они же не помогают всем подряд. Правда, мы и не берем у всех подряд – в этом вопросе мы щепетильны.
— Как же вам удается уберечься от спонсоров с бритыми затылками, в малиновых пиджаках?
— Наверное, это дело вкуса и воспитания.
— Олег, вы – баловень Судьбы?
— Не сглазите? Хотя я перестал быть суеверным: верящий в Бога в приметы не верит… Глупо отрицать, что Судьба ко мне благосклонна: я независим как творческая и социальная единица, играю спектакли в Европе, снимаюсь у Михалкова…
— Как вы относитесь к «коммерческому» Михалкову?
— Это какой?
— Который начался с фильма «Очи черные».
— Любой художник развивается так, как он считает нужным. Думаю, что художник масштаба Михалкова имеет право заставить нас задумываться, почему он пошел именно по тому пути, который сам выбрал. Этот путь нам может не понравиться, но это уже наши проблемы… А как Михалков работает с артистами – это вообще уникально! Человек, снявшийся у него даже в самой малюсенькой роли, никогда такой радости не забудет. Это еще один из многочисленных талантов Михалкова: создавать невероятную атмосферу на съемках. Играть в его фильмах – сплошное наслаждение.
— Для вас вообще работа – наслаждение?
— В одном из интервью меня назвали трудоголиком — это неправда. Абсолютно не страдаю, когда у меня нет работы, — прекрасно себя чувствую.
— И как проводите досуг?
— По-разному. Иногда катастрофически хочу одиночества, в чем себе никогда не отказываю. Иногда хочу замечательных праздников, с удовольствием устраиваю их для других и, конечно, для себя. Мне вообще нравится общение с людьми, которые мне приятны.
— Много приятных?
— Много. И друзей много. Не очень понимаю заявление: друг может быть только один. По мне – чем больше, тем лучше. Если мне предложат поехать на «Нику» или посидеть в компании с друзьями, выпить, поорать, — конечно, выберу второе.
— Но ведь вам нравится открывать международные кинофестивали?
— Ненавижу — просто Никита Сергеевич меня попросил, я отказать не мог. А мне лучше десять раз подряд «Горе от ума» сыграть или «Калигулу», чем вести какую-то церемонию. Я – не любитель церемоний. И вообще – человек застенчивый.
— Чего не любите — выяснили, а любите что?
— Музыку – иногда сам играю на фоно. Раньше в живописи не «рубил», дальше Куинджи не шел, а в последнее время пристально всматриваюсь в картины. Началось все, пардон, с Леонардо да Винчи: пятнадцать минут в Лувре перед Джакондой простоял.
— Что вас заботит, волнует, мучает?
— Извините за банальность, очень хочется понять, кто я такой и что, собственно, здесь делаю. Не могу сказать, что я постоянно загружен этими мыслями, но иногда накатывает. Вообще думаю, что живу честно.
— В политику не рветесь?
— Вы хотите, чтобы я в этом ужасе принимал участие? Правда, и не зовут. Мне вообще везет: плохие сценарии не предлагают.
P.S. Говорят, он практически не дает интервью. Значит, мне повезло. С днем рождения! С юбилеем!
