В Беэр-Шеве после долгой болезни скончался писатель, поэт и журналист, один из немногих мастеров "мамэ-лошн" Зиси Вейцман
Зиси Вейцман был одним из тех редких авторов, кто всеми силами пытался возродить идиш. Он застал мастодонтов, помнящих сталинский разгром еврейской литературы, а потому крайне осторожных.
Во времена оттепели казалось, что язык, когда-то именуемый "жаргоном", будет равным среди равных языков СССР. И газета в Биробиджане издавалась, и журнал "Советиш Геймланд", и сборники прозы и стихов. Именно тогда знание идиша в сочетании с талантом вывели Зиси в число известных авторов.
Он сражался за выживание идиша до последнего мига сознательного бытия. Увы, долгие годы Вейцман находился между жизнью и смертью. И вот случилось непоправимое: последний вздох — и вечная память.
Он не дожил до 74-летия совсем немного. 30 ноября, в день рождения Зиси, обязательно помянем его — с горечью и благодарностью.
* * *
Почитаем, что Зиси написал в своей краткой автобиографии:
"Родился я через год с небольшим после того, как папа пришел с фронта, — 30 ноября 1946 года, и назвали меня в честь его отца, то есть моего деда, умершего от голода и болезней в узбекском кишлаке, в эвакуации, в которой пребывали мама, бабушка и некоторые другие родичи, сумевшие чудом вырваться из Бельц — города, который уже был окружен врагами — румынами и немцами. Так что Зиси (Зися — в метрике) — не псевдоним, а мое родное имя. Можно переводить с идиша как сладкий.
Белый свет я впервые увидел в Бельцах, в том самом бессарабском штэтэлэ Бэлц, куда к родному пепелищу родители возвратились после войны. На восьмой день, как и положено, мне сделали обрезание. Моэлем был благочестивый Шмуэль, которого все называли "Шмиликл-шойхет", — вероятно, потому, что он "еще немножечко шил" — то есть резал кур. С его сыном Фимкой я учился потом в одном классе, он был круглым отличником и давал списывать арифметику. Когда мне было три или четыре года, мама сшила мне френч из папиной фронтовой шинели, который мне очень нравился: на нем были блестящие золотые пуговицы со звездами. С той поры многие взрослые и дети называли меня "офицером", и кто бы из них знал, что через годы я таковым, без кавычек, и стану.
До шести или даже почти до семи лет, пока не пошел в школу, я, как и все в семье и в нашем дворе, говорил на идише. Потом он стал как-то незаметно уходить из обихода, потому что в школе мы учились на русском, и даже были уроки молдавского, но язык этот мы знали плохо, так как титульная нация республики проживала, в основном, в сельской местности.
В тринадцать лет родители устроили мне бар-мицву, и я до сего дня помню слова молитвы, которую пришлось произносить при накладывании тфилин. В середине восьмидесятых, на новом месте службы, в Куйбышеве, когда я захаживал в местную синагогу, за знание этой молитвы да еще и идиша меня принимали чуть ли не за нового раввина.
Первые мои стихи, написанные по-русски, кажется, в девятом классе, печатались в городской газете "Коммунист", в коллективе которой лишь один главный редактор был нееврей. Публиковался и в других изданиях, но такой расклад вещей меня не устраивал, и уже будучи офицером в глухой дальневосточной тайге (не смейтесь — это чистая правда!) я освоил письменный идиш и стал печататься в журнале "Советиш Геймланд" и газете "Биробиджанер Штерн", публиковался и в русских изданиях в переводах моего друга, поэта, редактора и прочая — Леонида Школьника. В 1992 году в Самаре мы выпустили совместный сборник стихов и переводов, который тут же разошелся, как "уши Амана" на праздник Пурим, — начиненные, конечно, повидлом. В "лихих" девяностых издавал и редактировал в Самаре еврейские газеты — разумеется, на русском языке, который для местных евреев давно уже был родным, а также в течение десяти лет возглавлял еврейскую редакцию многонациональной радиостанции "Радио-7 из Самары" (прошу не путать с израильской "Аруц шева" ).
Памятуя о том, что несколько лет по сравнению с тысячелетиями галута — сущая ерунда, в Израиль я не торопился, несмотря на призывы Сохнута и давно уехавших друзей, а упорно стремился завершить свои галутные дела. Когда моя тамошняя каденция была завершена, в 2007 году я поднялся в Землю Израиля. До этого приезжал сюда четырежды и туризм с репатриацией не путаю. Здесь, на Святой Земле, пишу литературные эссе о писателях и поэтах, творивших на идише, — о тех, кого не только видел, но и знаю по их произведениям. Реже, но продолжаю сочинять стихи на мамэ-лошн, которые любезно публикует нью-йоркский "Форвертс".
Читайте в тему:
* * *
А вот что про Зиси Вейцмана рассказывает наш постоянный автор, журналист Владимир Ханелис:
"Я получил подарок. Мне подарили книгу. Мне подарили книгу на идиш – впервые в жизни. Во-первых – я, как и практически все современные евреи-ашкеназы, не знаю "мамэ-лошн" (так называют идиш – "материнский язык"). Разумеется, выросший в одесском дворе, в котором пожилые евреи говорили на идиш, я могу бросаться расхожими фразами на этом языке и понимаю кое-что из разговорной речи. Зная иврит, могу кое-что и прочесть по складам… Во-вторых, немного осталось на свете литераторов, пишущих на идиш. Во всяком случае в Израиле, для того чтобы перечислить их имена, хватит пальцев на двух руках.
Книга эта, сборник стихов, называется "А фрейлэхер рэгн" ("Веселый дождь"). Почему автор, Зиси Вейцман, выбрал такое название – я не знаю. Ведь четверть века его жизни прошла под ливнями и снегопадами Дальнего Востока, где он, майор стройбата, прослужил, как когда-то евреи-кантонисты, 25 лет.
А родился Зиси Вейцман далеко от Дальнего Востока, в 1946 году, в городе Бельцы (Молдавия). В семье, да и на улице говорили на идиш. А читать и писать на "мамэ-лошн" он выучился самостоятельно – по книжкам на идиш и газетам на этом языке. Кстати, в военном училище Зиси Вейцман регулярно получал газеты и журналы на идиш. И как-то старшина, видимо не очень хорошо разбиравшийся в языкознании, похвалил его перед строем курсантов за то что он "не забывает родной язык".
… Наши мудрецы учили, что в любом плохом есть и что-то хорошее. Так, проходя службу в забытых Богом и людьми таежных поселках, Зиси Вейцман оказался "вблизи" (сотни и даже тысяча километров для Дальнего Востока не расстояние) Еврейской автономной области, с единственной в СССР газетой на идиш "Биробиджанер штерн". В этой газете он напечатал свои первые стихи.
За годы службы, а Зиси Вейцман был одним из тех, кто начинал строить Байкало-Амурскую магистраль, он публиковался в оригинале и в переводах в журналах "Советиш геймланд" (Москва), "Идише култур" (США), газетах "Биробиджанер штерн", "Зо ха-дерех" (Израиль, на иврите), в московском альманахе "Год за годом". По словам бывшего редактора "Биробиджанер штерн", поэта, литератора и переводчика Леонида Школьника "поэзия Зиси Вейцмана расцвечена пестрыми красками бессарабского идиш. Она незатейлива, колоритна, проникновена. Автор продолжает лучшие традиции своих предшественников и учителей – Л. Квитко, П. Маркиша, С. Галкина, И. Фефера, М. Тейфа, Б. Миллера".
Уволившись в запас, после перестройки, Зиси Вейцман работал в Самаре заместителем редактора еврейской газеты "Тарбут", возглавлял еврейскую редакцию "Радио-7", выпускал "Поволжскую еврейскую газету" и газету "Офаким" ("Горизонты").
В 2007 году, вместе с женой, вслед за сыновьями, уехал в Израиль, где написал больше 250 литературоведческих статей о полузабытых и совсем исчезнувших из людской памяти еврейских писателях, поэтах, издательствах, газетах, журналах, театрах; переводил с идиш на русский язык.
… Давно, еще во время службы на Дальнем Востоке молодой лейтенант Зиси Вейцман повстречал пожилого полковника. После встречи написал стихотворение "А гешпрэх" ("Разговор"). Оно есть и в настоящем сборнике. Я читал его несколько лет назад в переводе на русский Л. Школьника.
"Товарищ полковник, товарищ полковник,
Откуда вы родом: из Бэлз или Ковно?
Простите меня за нескромный вопрос,
Но ваши глаза – как две черные сливы,
И если уж быть до конца справедливым,
Ваш нос мне напомнил мой собственный нос…
Полковник, усталый, сидит у стола,
Дымит сигаретой, вздыхает: "Дела…
Скажи, лейтенант, надежда моя,
Как будет на идиш "родная земля"?"
… Можно написать десятки философских трактатов, публицистических статей о "еврейском вопросе", и вопрос останется без ответа, а можно и одно маленькое стихотворение, в котором этот вопрос будет решен.
Остается только добавить, что первый сборник стихов Зиси Вейцмана вышел в Тель-Авиве в серии книг "Библиотек фун дер хайнтцайтикер идишер литератур" ("Библиотека современной еврейской литературы"). Издатель – "Националэ инстанц фар дер идишер култур" ("Национальная организация культуры идиш"). Художник-оформитель – Моше Гимейн".
* * *
Зиси Давыдович, надеемся, что ваши усилия по сохранению языка, который многим кажется умирающим, не были тщетными. Спасибо вам, хранитель "мамэ-лошн" и еврейской памяти. Пусть вам наша еврейская земля будет пухом, а память о вас никогда не сотрется.
