Можно ли сравнивать исламофобию с антисемитизмом?
Владимир ПЛЕТИНСКИЙ
Всё чаще сталкиваемся с точкой зрения на происходящее в Европе, мол, исламофобия — это современная вариация антисемитизма, приведшего в своей высшей точке к Холокосту. Из сильных мира сего эту идею озвучил турецкий султан XXI века Тайып Реджеп Эрдоган, но он был отнюдь не первым.
Для человека непосвященного и не обладающего еврейской исторической памятью, сравнение исламофобии с антисемитизмом кажется вполне легитимным: в обоих случаях присутствует общий знаменатель, именуемый шовинизмом и ксенофобией. Трудно не согласиться, что антипатия к чужакам — явление отвратное и антигуманное.
Но вот незадача: у современной исламофобии корни произрастают из совсем иной клумбы, нежели у антисемитизма. И удобрение в этой клумбе совсем другое.
Ненависть к евреям имеет глубокие исторические корни. Евреев ненавидели с древних времен за инакость, за верность традициям, а прежде всего за то, что именно иудаизм был той платформой, на которой были построены две другие авраамические религии. Вот если бы иудеи испарились, оставшись лишь в мифах, их возлюбили бы как первооснову. Так нет же — живут, стараются остаться на плаву в любых условиях, демонстрируют таланты в любых рамках, в которые их стараются загнать разнообразные прокрусты.
Евреи были очень удобной мишенью для того, чтобы перенаправить на них гнев народный — и плебс, вместо того, чтобы громить господ-кровопийц, расправлялся с представителями "иудиного семени". Кровавый и чумные наветы заканчивались мучительной гибелью тысяч, а затем и миллионов евреев.
Апофеозом еврейских мучений стал Холокост. Еврейские общины Европы и оккупированной нацистами части Северной Африки были уничтожены почти под корень. Лишь бегство от родных очагов навстречу другим мытарствам становилось спасением от полного уничтожения. Тем паче что путь на еврейскую землю британцы перекрыли, американцы не то что не думали спасать евреев, а даже отправляли их обратно к нацистам (как печально знаменитый лайнер "Сент-Луис"), советские пограничники часть убегавших из Польши евреев передавали из рук в руки нацистам, и везло тем, кого ссылали в Сибирь — у них хотя бы появлялся шанс выжить.
На протяжении веков евреи пытались приспособиться к христианским реалиям, не забывая при этом свою веру и самобытность. Насильное крещение в Испании и Португалии на первых порах окончательно оторвало от корней не так уж много людей — немалое число маранов сохранили память об иудаизме. Но при этом евреи всеми силами старались демонстрировать лояльность любой власти. Настолько, что в XIX веке усилились ассимиляторские настроения.
Чем закончилась история "немцев Моисеева закона", мы знаем. Каково было евреям, даже таким сверхлояльным, как Дрейфус, в других странах, общеизвестно.
Исламофобия имеет не столь глубокие корни. Если не считать битв за освобождение Испании и Португалии от мавров с их последовавшим насильственным крещением, а также крестовых походов и отражения турецких атак, отношение к мусульманам у христиан было не более чем пренебрежительным. Мусульманские погромы в Европе если и бывали, то только в точках соприкосновения османов со славянами и другими восточноевропейскими этносами и обычно в качестве ответа на турецкие зверства. А во время "окончательного решения еврейского вопроса" некоторые мусульманские лидеры даже стали союзниками нацистов, которым никак не мешало, что они имеют дело не с арийцами с характером нордическим и выдержанным. На какие только альянсы не пойдешь из ненависти к богоизбранному народу!
Сегодняшняя исламофобия вообще с канувшим в веках неприязненным отношением к сарацинам отношения не имеет. Она прежде всего является реакцией на попытки исламистов навязать свой образ жизни жителям европейских стран.
И ладно бы всё ограничивалось межконфессиональными трениями. Как мы знаем, помимо идеологической войны ведется и самая настоящая кровавая — со взрывами, расстрелами "неверных", отрезанием голов и прочими "милыми шалостями". И вот тут-то вторая часть термина, слово "фобия", приобретает свой первоначальный смысл: страх. Потому что террористы и в самом деле сеют ужас, на фоне которого обывателю так сложно возлюбить своего ближнего мусульманина как самого себя.
Требование французского президента Эммануэля Макрона о лояльности, фактически льтиматум, выдвинутый мусульманским лидерам страны, разного рода эрдоганы поспешили назвать исламофобией. Но это вполне логичный шаг на фоне того беспредела, который творят исламисты, это отчаянная попытка отделить зерна от плевел, добиться мирного сосуществования представителей различных конфессий. И если все мусульманские общины смогут исторгнуть из своих рядов джихадистов и станут частью европейской цивилизации, как ею стали евреи, такое понятие, как "исламофобия", более не подпитываемое страхом и ненавистью, попросту исчезнет.
На фоне принципа "мульти-культи", объявленного канцлером Германии Ангелой Меркель, ход конем Макрона выглядит проявлением трезвого подхода к вопросу о сосуществовании народов. Но вот вопрос: пойдут ли мусульманские лидеры Франции, привыкшие к танцам с бубнами со стороны европейцев, навстречу вполне логичному требованию?
Разумеется, как и бытовой антисемитизм, существует и бытовое, скажем так, антимусульманство. Оба явления не имеют под собой идеологической базы и одинаково отвратны. Но в этих заметках речь идет не об обывательских недобрососедских отношениях, а о разнице в идеологическом и историческом подходе к двум фобиям — застарелой антииудейской, и в постхолокостное время остающейся на плаву, и относительно новой антимусульманской. Первая основана на религиозной нетерпимости, а вторая является в первооснове ответом христианских общин на террор и криминализацию городов и кварталов с компактным проживанием пришельцев с мусульманского Востока.
