Пауль Хейзе стал первым уроженцем Германии, которому была присуждена Нобелевская премия по литературе
Макс РОЙЗ
За столом с позолоченными углами сидел мужчина на вид лет сорока. Высоту его лба подчеркивали большие залысины, а лицо было обрамлено тщательно подбриваемыми бакенбардами. С левой стороны стола находилась большая стопка книг, а одну из них, лежащую посередине стола, он читал.
Черные аккуратные усы его иногда вздрагивали и растягивались в улыбке вместе с лицом.
Этим человеком был король Баварии Максимилиан Второй. До восхождения на трон он прошел курс исторических и юридических наук в Геттингене и Берлине, совершил несколько больших путешествий по Германии, Италии и Греции.
Покровительство искусству было давней традицией дома Виттельсбахов, и Максимилиан Второй не составлял исключения. С самого начала своего правления он окружил себя художниками, музыкантами, поэтами и писателями.
Дверь отворилась и на пороге показался секретарь кабинета министров Франц фон Пфистермайстер.
— Ваше Величество, Пауль фон Хейзе, — и после небольшой паузы, добавил, — по Вашему приглашению.
— Вам приходилось читать литературоведческие работы его отца, Карла фон Хейзе?
Секретарь неловко замялся.
— Рекомендую. Исключительно интересные соображения по поводу литературы и искусства вообще.
Монарх задумался и медленно произнес:
— А мать, — и замолчал.
Секретарь кабинета министров, как бы желая исправить ошибку, услужливо произнес:
— Юлия… из евреев… Весьма образована… Дочь придворного прусского ювелира Якоба Соломона.
— Да-да, — подтвердил король, — и снова о чем-то задумался, а потом произнес:
— Проси.
В комнату вошел молодой человек. На вид ему было чуть больше двадцати. Темный, по последней моде фрак и аккуратно завязанный галстук, оттенявший классический стиль одеяния, говорил о хорошем вкусе. Но главное конечно были глаза. Большие, карие, в которых добро смешалось с удивлением ребенка. Король встал и протянул руку.
— Ваше Величество, — сказал Пауль, умоляюще глядя на короля.
— Я хочу пожать вам руку, герр Хейзе, как будущему союзнику.
Пауль робко пожал протянутую ему руку.
— Для начала давайте сядем, — сказал король, жестом приглашая гостя занять место за небольшим круглым столом, стоящим у окна.
Пауль сел, внимательно глядя на короля, явно не понимая, зачем его пригласили во дворец и о каком сотрудничестве говорит Максимилиан Второй. Он не только не имеет никакого отношения ко двору, но всего лишь два года тому назад окончил отделение классических языков Берлинского университета. Правда, диплом доктора наук стал основной причиной того, что Прусское министерство культуры выделило ему стипендию и он смог два года провести в Италии, стране, в которой просто невозможно не писать стихи и любовные истории. Вдобавок ко всему он не баварец и жизнь в Берлине его полностью устраивает.
— У меня была возможность познакомиться с вашей поэзией, герр Хейзе, и, — король улыбнулся, — не стану скрывать, она мне понравилась.
— Благодарю Вас, — сказал Пауль, вставая. – Но позвольте узнать, чем мои несовершенные стихи могли привлечь внимание Вашего Величества?
— Садитесь, герр Хейзе, — попросил король, обдумывая, что ответить на вопрос молодого человека. – Стихи действительно несовершенные, но я убежден, что имея такого наставника, как Франц Куглер, это не представляет особой проблемы. Главное в них есть настроение, боль и радость, то есть то, без чего поэзии не существует.
— Спасибо Ваше Величество. Большое Вам спасибо, за веру в меня. – Хейзе снова встал и поклонился.
— Но кроме поэзии была еще и "Аррабиата", – король улыбнулся. – Когда я читал эту романтическую историю любви, у меня сложилось впечатление, что вы были хорошо знакомы с этой девушкой.
— Эта была дочь владельца дома в Риме, где я снимал комнату, – и после небольшой паузы, добавил. – Чистое и романтическое существо.
— Надеюсь, теперь вы понимаете, почему я решил предложить вам стипендию, которая обеспечит достойный уровень жизни и позволит перебраться в Мюнхен. Здесь вы сможете заниматься литературой и принимать участие в еженедельной встрече наших интеллектуалов.
* * *
Самые разные мысли витали в голове Пауля, когда он шел в Нимфенбург, Дворец Нимф. Это было действительно божественный архитектурный ансамбль, который вот уже почти три века служит резиденцией баварских монархов. В 1662 году в честь рождение наследника — будущего курфюрста Макса Эммануэля был заложен первый камень этого изумительного образчика архитектуры. Сейчас же выходя из дворца, Пауль несколько задержался в Галерее красавиц.
Король Баварии Людвиг Первый, отец Максимилиана Второго, был абсолютно необычным монархом. Он заказал художнику Йозефу Штилеру написать портреты тридцати шести самых красивых женщин Европы. Причем социальное происхождение не имело никакого значения. Здесь были портреты дочери сапожника Хелен Селдмайр и ирландской авантюристки Элизы Гильберт, выдававшей себя за испанскую танцовщицу Лолу Монтес, бурный роман с которой стоил Людвигу Первому престола.
Портреты красавиц вызвали у Пауля невольную улыбку.
«И все-таки, — подумал он, — Маргарет Куглер лучше их всех». Теперь, имея королевскую стипендию, он сможет просить ее руки.
Выйдя из дворца, он не сел в экипаж, а решил немного пройтись. Впереди был виден замок Блютенбург, или, как его еще называют, «Замок Крови». С ним была связана трагичная история любви наследника престола Альберта III и простолюдинки Агнесс Бернауэр. Они обвенчались по секрету. Отец Альберта, герцог Эрнст, который уже выбрал для сына принцессу Браунгшвейскую, естественно, не мог допустить брачного союза с дочкой ремесленника.
Выслав сына из города, он обвинил Агнесс в колдовстве – в середине 15 века это было в порядке вещей. Агнесс утопили в Дунае, а Альберт, немного погоревав, выполнил волю отца – женился на принцессе Брауншвейгской.
Но в историю он вошел не только своим романом с простолюдинкой, а в основном тем, что выдворил из Мюнхена всех евреев, подарив синагогу своему врачу, известному в городе антисемиту Хартлибу. Чем было вызван этот подарок, а также изгнание евреев, до сих пор остается не ясным.
"Боже, как все изменилось за прошедшие века", — подумал Пауль и с нежностью вспомнил свою мать, эмоциональную и необычайно яркую женщину, от которой он унаследовал богатое воображение и страсть к сочинительству.
Мюнхен, этот самый северный город Италии, как называют его остряки, всегда нравился Паулю. Но после свадьбы они с Маргарет решили обосноваться на вилле, расположенной в городском предместье.
* * *
"И вот, отправившись в путешествие по окрестностям, я уже издалека обратил внимание на два необычно величественных деревa, между которыми пролегала тропа в долину. Они, подобно двум исполинам, охраняли вход в таинственное чрево леса, и поскольку солнце уже скрывалось за кромкой противоположного холма, лишь их верхушки были тронуты красноватым закатным светом.
Зрелище было настолько необычным, что я невольно остановился, чтобы насладиться им". (Из произведения Пауля Хейзе "Лесной смех")
* * *
Пауль и Маргарет были счастливы. Доказательства не заставили себя долго ждать: один за другим на свет появились четыре прекрасных малыша. В это же время в печати выходят новые романтические истории Пауля Хейзе — повесть «Четыре фазы любви» (Four Phases of Love», «Марион» (Marion), «Девушка из Треппи» (Das Madchen von Treppi, «Андреа Делфин» (Andrea Delfin) и «Портрет матери» (Bild der Mutter).
Кроме своих стихов он постоянно публикует переводы с итальянского и постепенно его популярность в Италии стала ни чем не уступать популярности в Германии.
Пауль Хейзе достаточно щепетильно относился к вопросу о том, что должна представлять из себя литература. Вместе со своим другом Эммануилом Гейбелем он организовал общество поэтов-эстетов, которые писали в традиционном романтическом стиле.
— Я читал некоторые ваши новеллы. Признайтесь, что такие страстные и самоотверженные натуры, как Лаурелла из «Строптивой» и Аннина— из Треппи», большая редкость даже на юге. Кстати, между нами, это создания вашей фантазии или зарисовки с натуры?
— Если позволите, художественная обработка этой натуры, хотя вряд ли произведения Господа Бога выигрывают от моего вмешательства.
— Быть может. Но вы не станете отрицать, что выбираете лучшие образцы. Вот и не обижайтесь, когда вас причисляют к идеалистам.
— Обижаться! Да что вы, я только радуюсь, если меня допускают в их общество. Скажу по секрету, уважаемый: я не описывал еще ни одного персонажа без какой-нибудь привлекательной черты, и уж тем более ни одной женщины, в которую я сам не был бы хоть чуточку влюблен.
Некоторые литературоведы воспринимали Пауля Хейзе, как баловня судьбы. В каком-то смысле они были правы: он воспитывался в интеллектуальной семье, рано начал писать и фортуна была благосклонна к его таланту.
Но он жил в эпоху, когда романтический идеализм уже становился не модным и сторонники натуралистической литературы не раз атаковали произведения Пауля Хейзе. Эта критика была не в состоянии изменить его взгляды: аморальность и грязь повседневности не может быть предметом литературы. Задача писателей и поэтов состоит в том, чтобы представить реальную жизнь в идеальном свете. Только это способно хоть как-то влиять, а в лучшем случае, и изменить действительность.
* * *
"Если в жизни мне что-то безразлично либо вовсе отвратительно, зачем же я буду посвящать этому свои произведения? Хватает людей, которым нравится изображать ужасное. Каждый выбирает, что ему по душе!" (Из произведения Пауля Хейзе "Пизанская водова")
* * *
В «Колдовстве среди белого дня» Хейзе рассказывает о Бландине, девушке из хорошей семьи, которая полюбила весьма достойного человека. Ее любимый был офицером и с началом военных действий ушел на фронт. Хоть он и пообещал ей вернуться, но слово своего не смог сдержать: отступая из Москвы их полк почти полностью ушел под лед во время перехода речки Березины.
Узнав об этом, девушка посчитала несправедливостью, что она жива и зимой, надев то же самое белое платье, в котором последний раз видел ее возлюбленный, бросилась в реку.
Много лет спустя к ее родственникам приехал их друг, которого хозяева поселили в том же самом садовом домике, в котором Бландина провела последнюю ночь со своим избранником.
* * *
"Картина прогуливающейся среди буйно цветущих лилий и роз молодой садовницы была настолько прелестной, что я затаил дыхание, чтобы случайно не спугнуть моим внезапным появлением этого очаровательного визита. Нет, я не ошибся: это было точь-в-точь то самое стянутое поясом под грудью платье, что и у молодой девушки на картине, которую я видел вчера в комнате хозяев; с такой же голубой вышивкой, обрамлявшей обнаженную шею, и с точно такой же шалью вокруг плеч; ее руки, как и на картине, были лишь до локтей прикрыты прозрачными белыми рукавами.
Не знаю почему, но несмотря на то что незнакомка производила впечатление здоровой девушки в полном расцвете своего молодого очарования, во мне зашевелилось искреннее сострадание к ней. B то же время мне стало любопытно, какие обстоятельства могли заставить эту юную особу разгуливать средь бела дня в таком виде, словно она сбежала с маскарада в костюме времен ее бабушки?
У меня не хватало времени на отгадывание этик загадок, так как cтройная девушка уже делала робкие шаги вверх по дорожке, которая вела к моей беседке.
„Теперь, — подумал я, — было бы уместно выйти ей навстречу и представиться в качестве временного хозяина этого прекрасного уголка“.
Но едва я встал со скамейки, как она внезапно вздрогнула и какое-то время пристально всматривалась в полумрак, царивший внутри беседки, затем с приглушенным возгласом „Эдуард! Ты наконец вернулся!“ — устремилась мне навстречу.
Она бежала с распростертыми руками; ее локоны развевались и взволнованно вздымалась молодая грудь — но вдруг ее руки опустились, она застыла как вкопанная нa месте, и на еe побледневшем лице появилось невыразимо грустное выражение, a c длинных ресниц по щекам скатилось несколько крупных слезинок.
— O, простите меня, сударь! — едва слышно прошептала она. — Мне показалось, что здесь сидит другой человек. Меня, очевидно, ввел в заблуждение неверный свет внутри.
— Не вы, сударыня, a я должен просить прощения, — сказал я. — Я живу здесь в качестве гостя и только со вчерашнего дня. Вы же, без сомнения, имеете отношение к семье хозяев и, если вы находите мое общество нежелательным, я сразу же удалюсь.
— Как я могу прогнать вас, — ответила она — теперь уже весьма любезным, хотя и очень тихим голосом. — У меня теперь нет никаких прав нa это место, и я должна только радоваться тому, что мне разрешают время от времени приходить сюда и смотреть на цветы, так любимые мною прежде. Но я сама по легкомыслию лишилась права ухаживать за ними… У каждого своя судьба, и каждый носит ее в своем сердце… Когда вернется один человек, чьему обещанию я твердо верю, я покину всех завистников и маловеров — и они устыдятся. А теперь — Dieu vous benissе! Да благословит вас Господь!" (Из произведения Пауля Хейзе "Колдовство среди белого дня»)
* * *
Из-под пера Пауля Хейзе вышло двадцать четыре тома новелл, шесть романов, около шестидесяти пьес и девять поэтических сборников. И во всех своих произведениях он остался верен самому себе и своим принципам: благородство и простота сделает мир свободным.
Если он и рассказывал необычные истории, то не только их живые участники, но и привидения отличались благородством.
В «Лесном смехе» молодая здоровая девчушка дружит с мальчишкой, который мог передвигаться только на костылях. Вместе они занимаются музыкой, играют в четыре руки на пианино, а в свободное время лазают по деревьям, пугая незнакомцев смехом, несущемся откуда-то сверху.
Но однажды мальчишка залез на самую вершину огромного дерева и устроился на ветке, не подозревая, что она сухая и не сможет вынести тяжести его тела. Ветка переломилась, он упал и на следующий день скончался в больнице.
Шло время. Девочка стала девушкой, переехала в город и вышла замуж. Но сразу же после свадьбы ей вдруг страстно захотелось хоть на несколько дней вернуться в деревню, где прошли ее детские годы.
* * *
"Одним словом, я c тихой грустью думала о моем друге детства, и в моих мыслях не было и намека на какие-нибудь неприятные предчувствия. И вот — представьте себе: едва я приблизилась ко входу в долину и бросила взгляд на наши деревья, как с верхушки его дерева, которое было повыше, раздались совершенно отчетливые звуки. Это был и в самом деле тот смех, которым смеялся он, только слегка приглушенный, словно доносившийся откуда-то издалека, и не настолько громкий, чтобы вызвать эхо. Он звучал недолго, постепенно становясь все тише и переходя в какой-то жалобный стон, точнее, в показной смех страдающего человека, который старается скрыть свою душевную боль.
Я похолодела от страха и едва решилась бросить быстрый взгляд наверх, уже заранее готовая к тому, чтобы увидеть там знакомую мне фигуру. Но там не было никого — лишь ветер легонько покачивал верхушку деревa. Тогда я, набравшись храбрости, повернула назад; у меня дрожали колени, а в голове была только одна мысль: скорее домой, к мужу.
Прошло несколько лет, у молодых родился сын и она приехала с ним к матери, которая оставалась жить в деревне.
Должна признаться: какое-то мгновение меня все же не оставляло небольшое чувство страха, едва я вышла за калитку сада и, толкая впереди себя детскую коляску, пошла по деревенской улице. Я уже готова была к тому, что мне снова придется пережить появление провожавшего меня духа и услышать тревожное «тук-тук». Но кругом было тихо. Малыш спокойно лежал в своей коляске и смотрел по сторонам своими ясными, большими глазами; из домов выбегали женщины с детьми, чтобы тоже посмотреть на него, — никакая жуть не решалась показываться в присутствии этого розового личика; бедный блуждающий дух не хотел мстить ребенку за то, что причинила ему его мать. И даже когда я после обеда решилась вместе с ребенком спуститься в долину, верхушки кленов молчали. Лесной смех навсегда отступил перед невинным смехом ребенка". (Из произведения Пауля Хейзе «Лесной смех»).
* * *
В 1910 году Пауль Хейзе стал первым уроженцем Германии, которому была присуждена Нобелевская премия по литературе.
«За художественность, идеализм, которые он демонстрировал на протяжении всего своего долгого и продуктивного творческого пути в качестве лирического поэта, драматурга, романиста и автора известных всему миру новелл».
В своей речи член Шведской академии С.Д.Вирсен сказал, что Хейзе по праву считается создателем современной психологической новеллы, назвав его «самым интересным поэтом современной Германии».
По состоянию здоровья Пауль Хейзе не мог приехать в Стокгольм и премию принял от его имени немецкий посол в Швеции граф фон Пюклер.
Пауль Хейзе умер в 1914 году, в возрасте 84 лет, но споры о его творчестве и о вкладе в развитие литературы продолжаются и по сегодняшний день.
Электронный адрес автора: [email protected]
