Давид ШИМАНОВСКИЙ
А при том, что среди сочинителей музыки и текстов этих песен-танцев и их исполнителей было немало евреев. Сам праздник с 1977 г. отмечается в день рождения Карлоса Гарделя – знаменитого аргентинского певца и киноактера. Историю этой уникальной формы музыкально-хореографического произведения, тесно связанную с именами выдающихся композиторов и поэтов, певцов и танцоров еврейского происхождения, мы и хотели бы рассказать.
РОДОМ ИЗ БУЭНОС-АЙРЕСА
Существует версия о том, что танго зародилось в конце XIX в. в портовых пригородах Буэнос-Айреса, где тесно переплелись культурные традиции бедных иммигрантов из разных стран. Привнесенные ими экспрессивные четкие ритмы испанского фламенко, аргентинской милонги, кубинской хабанеры, африканской кандомбы воплощались в таверне и борделе под винными парами в новую музыку и оригинальную пластику. Аргентинское «танго криольо» сначала было бессловесным парным танцем мужчин, которые в порывистых движениях выражали свои тревоги и страхи, освобождаясь от ностальгии, тоски и отчаяния. Затем оно трансформировалось в чувственный танец кавалера и дамы с эротическим подтекстом. Еще позже страстное танго стало передавать в мелодии и словах певцов, плавных шагах и резких поворотах танцоров извечные темы любви и коварства, надежды и обреченности, жизни и смерти.
В 1917-м выходец из Франции Шарль Гарде (Карлос Гардель) впервые спел «танго кансьон», и мода на него охватила все слои общества Америки и Европы. Движения в танце становились все более отточенными, музыка – нежнее, тексты – более насыщенными романтикой. Музыкальные ансамбли («оркестра типика») из Аргентины и Уругвая, включавшие певца в сопровождении гитары, флейты (позже – бандонеона), скрипки и фортепиано, с большим успехом исполняли танго в Европе и Северной Америке. Астор Пьяццолла обогатил этот жанр элементами джаза и классики под названием «танго нуэво». Конкурсы танго превратились в состязание виртуозов, раскрывающее умение партнеров слышать и слушать, водить и следовать, изображая флирт, страсть, измену.
В зависимости от текстов танго получало этническую окраску, в том числе еврейскую. Рождение еврейского танго совпало во времени с притоком к берегам Рио-де-ла-Плата большой волны иммиграции евреев из Восточной Европы. А расцвет его популярности пришелся на годы подъема еврейской общины Буэнос-Айреса в начале ХХ в. Но еще раньше в Южную Америку из Испании и Португалии прибывали иудеи и выкресты-мараны. Они стали плантаторами, занялись коммерцией и ремеслами, создали в Аргентине самое многочисленное еврейское сообщество после Нью-Йорка. Усваивая культуру местного населения, евреи подхватывали на идише и ладино его песни и танцы. В 1930–1940-х гг. «Байрес» (как его именовали) был столицей идишистского театра, привлекая всемирно известных артистов.
Иммигранты из Белостока Авраам Шевах и Еремия Сиганери сочинили танго на идише для спектаклей в театре, где они руководили оркестром. Дуэт создал ряд песен в ритме танго, в том числе «Бялосток майн хайм» («Белосток, мой дом») и «Бялосток гезелах» («Улочки Белостока»). А во время гастролей в Лондоне театр впервые представил четыре идишских танго с испанским акцентом. Шифра Лерер, чьи родители бежали от погромов из России, окончила консерваторию в Буэнос-Айресе и на гастролях встретилась с певцом Бенционом Витлером, выходцем из местечка Белз (Галиция). Они поженились и начали выступать вместе. Бенцион сочинял музыку и стихи к ней, а Шифра аранжировала и переносила песни на нотную бумагу. Наиболее успешными стали их танго «Дос гезанг фун майн харц» («Пение моего сердца»), «Геденк» («Помни»), «Либсте» («Самая любимая»), «Алес фарлорен» («Все потеряно»), исполняемые прекрасным баритоном Витлера и сопрано Лерер. Слова сентиментального танго «Вен их зол дих фарлирн» («Когда я тебя потеряю») написал Бенцион Витлер, а музыку сочинил Макс Клетер, актер, дирижер и композитор из США.
«Звездами еврейского мюзик-холла» в Аргентине называли пару Генри Герро и Розиту Лонднер. Оба были выходцами из Польши, но Генри – постарше. После войны он выступал в еврейском кабаре в Париже, получил контракт в Буэнос-Айресе, там познакомился с юной актрисой еврейского театра «Митре» Розитой (Рейзеле) и женился на ней. Вдвоем они выступали в собственных шоу, опереттах и мюзиклах. Генри сочинял музыку и стихотворные тексты к ней, в том числе танго, которые пел с Лонднер. Она исполняла также танго Йосефа Румшинского «Вус тог эс эйх?» («Зачем вам это нужно?»).
В Аргентине жил и творил Макс Перлман, уроженец Риги, автор и исполнитель популярных танго «Ахава дус мейнт либе» (на иврите «ахава» значит любовь) и «Вус гевéн из гешéн» («Что было – случилось»).
К современным исполнителям танго на идише с испанским акцентом можно отнести Зулли Гольдфарб, предпочитающую аккомпанемент бандонеона, и Дивину Глорию (Хансфуерс), поющую в сопровождении традиционного кларнета.
Хиты аргентинского танго еще в 1914 г. записал для потомства владелец аудиофирмы Макс Глюксман, предоставив лицензии их авторам и исполнителям. И сегодня в Аргентине кантор Исраэль Гельман выступает с оркестром танго Пабло Гольдштейна, а рабби и певец Арнольд Копикис ведет шоу «Еврейское танго-кабаре».
ТАНГО ПО-БРОДВЕЙСКИ
В первой трети прошлого века Центр идишистской культуры переместился в Соединенные Штаты, где проживало намного больше евреев и было значительно больше еврейских культурных учреждений, актеров, поэтов и композиторов, чем в Аргентине. Самые удачные танго на идише, исполняемые в спектаклях на подмостках Бродвея, продолжали жить собственной жизнью и после того, как пьесы сходили со сцены. Такова судьба одного из самых известных танго «Их хоб дих цу фил либ» («Я так тебя любил») на слова поэта и драматурга Хаима Таубера. Сначала это была ария из оперетты «Дер катеринщик» («Шарманщик»), поставленной в бродвейском театре ее композитором Александром Ольшанецким, автором шлягера «Майн штетеле Белц».
Творцы североамериканского танго, в основном выходцы из Восточной Европы, сочетали в своем творчестве латиноамериканские традиции с клезмерскими. Многие из их танго написаны на слова венгерского еврея Джекоба Джекобса (автора оригинального текста «Бай мир бист ду шейн»), в том числе «Фаргес мих нит» («Не забудь меня») из оперетты «Дочь раввина» – «Их выл эйбик дих геденкен» («Я хочу тебя всегда помнить») в соавторстве с композитором Исидором Лилианом. Исполнителями этих песен в духе танго стали супруги из Польши Песах Бурштейн и Лилиан Люкс. Сын кантора Сеймур Рехтцайт пел на идише танго композитора Авраама Эльштейна «Их выл вартн ойф дир» («Я буду ждать тебя») и «Мейделе» («Девушка») на слова Д. Джекобса. Аккомпанировал ему обычно Сэм Медоф, уроженец Гомеля, сочинявший еврейскую музыку в стиле джаза и свинга. Вокалистки его оркестра, сестры Клэр и Мерна Берри (Бейгельман), исполняли танго Эльштейна «Шпет бай нахт» («Поздно вечером») на слова актрисы Мириям Крессин и «Бейгелах» (Бублички»), одесскую песенку времен НЭПа, переведенную на идиш в 1930-х и аранжированную позже в танго. В их репертуар вошел также шлягер в ритме танго «Койфт шен папиросн» («Купите папиросы»), сочиненный Германом Яблоковым (Хаимом Яблоником) из Гродно для спектакля в театре Нью-Йорка на Второй авеню.
Заслуживает упоминания и уроженец Румынии Яков Сандлер, который создал и исполнял целый ряд успешных танго: ностальгическое «Тате, маме» («Папа, мама»), лиричное «Шпил, фидл, шпил» («Играй, скрипка, играй»), меланхоличное «Майн эрстер танго» («Мое первое танго»). Он пел также «Гиб мир майн харц цурик» («Верни мне мое сердце»), автор которого – Герман Яблоков.
Одной из самых популярных сочинительниц и исполнительниц танго на идише была Молли Пикон (Малка Опекун), дочь иммигрантов из Польши, чья карьера началась в шесть лет и достигла вершин в еврейском театре США. Вместе с мужем Якобом Калишем, сыном хасидского ребе из Галиции, ставшим ведущим артистом, драматургом и театральным менеджером, она играла в его пьесах и музыкальных ревю, выступала в концертных турне по Европе и Америке. Молли Пикон стала автором текста танго «Шварце ойгн» («Черные глаза») на музыку А. Элштейна, которое спела в постановке Калиша «Один раз в жизни» в нью-йоркском Публичном театре. Александр Ольшанецкий и Хаим Таубер сочинили для нее танго «Их хоб дих цуфил либт» («Я слишком любил тебя»). А недавно в Нью-Йорке Женни Левин спела на идише мелодичное танго в музыкальном спектакле об эмигрантах «Успокой мое сердце».
ЕВРОПЕЙСКИЕ «ТАНГЕЛЕ»
Из Аргентины, Уругвая и США бальное танго проникает в салоны и кабаре Парижа, Берлина, Рима. А отель «Савой» в Лондоне стал с 1914-го устраивать танцевальные вечера танго. С появлением новых местных произведений в жанре танго его стиль все более отличается от южноамериканского прототипа. Так, секстет виолончелиста Бродмана–Альфаро славился оригинальным исполнением танго в Париже. Другим евреем, добившимся признания в мире танго, был пианист и композитор Марсель Латте. Известный румынский перкуссионист (ударник) Иосиф Московиц в 1916 г. написал свое знаменитое «Аргентинское танго».
Пожалуй, самых талантливых сочинителей танго в Европе выдвинуло еврейство Польши. Хенрик Голд, пионер польского джаза, и его брат Артур были авторами многих прекрасных довоенных песен в формате танго. Артур погиб в Треблинке в 1943-м. Хенрик пережил Холокост, уехал в Палестину и сочинял танго на иврите, руководил оркестром в Нью-Йорке. Хитами стали танго идишской ревю-труппы в Лодзи «Их ганве ин дер нахт» («Я ворую по ночам»), «Об дарф эс азой зайн?» («Должно ли так быть?») композитора Давида Бейгельмана на слова Моше Бродерсона. Мелодию танго «Ребека», построенную на хасидских мотивах, написал Зигмунт Бялостоцкий на слова поэта Анджея Власты (Густава Баумритера). Нохем Штернхейм, погибший в гетто Жешува, сочинил песни-танго «Хобн мир а нигендл» («Есть напев у нас») и «Фрайтик ойф дер нахт» («Канун субботы»). Бенцион Витлер своим баритоном покорял публику, исполняя «Дос гезанг фун майн харц» («Пение моего сердца») и «Геденк» («Помни»). В 1935 г. появилось танго «У меня есть время, я буду ждать», автор его мелодии Бецион Витлер, текста – Эмануэль Шлехтер.
Трогательно задушевный характер восточноевропейского танго побудил еврейскую певицу Ллойке Чакис назвать его ласково уменьшительным неологизмом «тангеле» – «маленькое, дорогое танго». Подлинными его образцами стали композиции Ежи Петерсбурского и Оскара Строка, названных королями в этом жанре. Е. Петерсбурский (Мелодиста) получил высшее музыкальное образование в Варшаве и Вене, создал джаз-оркестр, работал с кузеном А. Голдом в театре-кабаре. Писал оперетты, песни и музыку к фильмам. Самыми популярными стали его танго на польском и немецком языках: «Милонга» (в Германии – «О, донна Клара»), «Уж никогда», «Маленькое счастье», «Ты сам мне говорил», «Ты и эта гитара», «Вино любви», «Признайся мне», «Листья падают» и др. В 1936-м появилось его танго на слова Зенона Фридвальда «Последнее воскресенье» о горестных минутах расставания влюбленных (в основу легли личные переживания композитора). Гебраист Израиль Бидерман перевел его на иврит под названием «Последняя суббота». А в СССР оно стало известно как «Утомленное солнце» с разными текстами.
Оскар Строк вырос в Латвии в клезмерской среде, сформировавшей его музыкальные вкусы. Учился в Петербургской консерватории, до войны работал аккомпаниатором на эстраде и в кино, давал концерты в кабаре и ресторанах Риги. Сочинил более 40 танго с богатой мелодикой, большинство – в довоенной Латвии на русском языке (многие вошли в репертуар П. Лещенко). Самые популярные из них – «Ах, эти черные глаза» (1928), «Мое последнее танго», «Когда весна опять придет», «Спи, мое бедное сердце» (1931), «Голубые глаза» (1932), «Не покидай, тебя я умоляю» (1933), «Моя Мусенька», «Не надо вспоминать», «Листья падают, кружатся» (1934), «Полли, я люблю тебя», «Скажите, почему» (1935), «Синяя рапсодия», «О, как мне сладко» (1936). Строк обработал в ритме танго и перевел на русский язык песню «Майне идише маме» («Моя еврейская мама») Джека Йелена и Льва Поллака. Он был автором музыки идишских танго «Фаргес мих нихт» («Не забывай меня») на стихи Исроэля Забежинского и «Ву аxин зол их гейн?» («Куда мне идти?») на слова Игоря Корентаера, погибшего в Освенциме. Вторая песня, написанная в канун войны, выражала отчаяние еврейских беженцев, которых нигде не принимали:
Куда мне идти? Ведь мир так велик,
Вот только для счастья он тесен.
В одном лишь краю мне откроются вмиг
Все двери для радостных песен.
ТАНГО СМЕРТИ
Во время Второй мировой войны в оккупированных странах многие музыканты-евреи со своими инструментами попали в гетто и концлагеря. Нацисты цинично использовали их для обуздания заключенных, разрешая им с этой целью создавать оркестры и устраивать концерты. В Освенциме, Терезине, Маутхаузене, Дахау, Бухенвальде, Треблинке, Заксенхаузене существовали «лагерн-капеллен», в репертуаре которых были и танго, служившие узникам отдушиной в тяжелейших условиях и средством самовыражения, утешения, самоутверждения. Голландский театр стал Joodsche Shouwburg – Еврейским театром, превращенным в место сбора и депортации евреев в транзитный лагерь Вестерборке с местом назначения Аушвиц. В более чем тридцати гетто Варшавы, Вильно, Ковно, Лодзи, Белостока, Шауляя создавались песни, в том числе танго, далекие от сентиментального аргентинского, выражавшие страдания и отчаяние узников, их тоску по любимым и свободе, ненависть к мучителям и надежду на спасение.
Шмуэль Качергинский, специалист по редким книгам из Института иудаики в Вильнюсе, по заданию нацистов должен был отобрать материалы для задуманного Гитлером «Музея исчезнувших недочеловеков». Воспользовавшись этим, он бежал к партизанам, собрал 250 текстов и 100 композиций, прозвучавших в гетто, концлагерях и лесах, где скрывались евреи. В эту уникальную антологию вошли «Танго Освенцима» Качергинского, его стихотворение «Весна», созданное после смерти жены в Виленском гетто и положенное на музыку Авромом Брудно. На идише написаны также «Годы детства» и «Закрой глазки», сочиненные Давидом Бейгельманом в Лодзинском гетто, «Идишистское танго» Рувена Царфата – в Ковенском гетто, «Спой для меня песенку» композитора Генеха Кона и поэта Йозефа Котляра.
Эсэсовцы принуждали евреев играть танго при выходе на работу, расстрелах, повешении, угоне обреченных в газовые камеры и сбросах трупов в общие могилы. Эту жуткую музыку узники называли «танго смерти» по аналогии с одноименным немым фильмом. Артур Голд из Варшавского гетто был отправлен в концлагерь, где он сочинил и исполнил свою «Песню Треблинки», во главе джаз-оркестра сопровождал музыкой группы отправляемых в газовые камеры, а затем и сам погиб накануне освобождения. В Яновском концлагере под Львовом осенью 1943-го оркестр из знаменитых музыкантов под руководством профессора консерватории Леона Штрикса и дирижера филармонии Якуба Мунда в замкнутом кругу под прицелом вахманов играл танго, сочиненное скрипачом Зигмундом Шацем. По приказу коменданта музыканты по одному выходили на середину круга, раздевались, а эсэсовцы расстреливали их. Но чем меньше музыкантов оставалось, тем громче звучала музыка, исполнявшая не столько реквием, сколько оду бессмертия непокоренных. Когда настал черед Штрикса, он поднял над головой смычок и запел по-немецки: «Вам завтра будет хуже, чем нам сегодня». В 1947 г. журнал «Современник» в Бухаресте напечатал под псевдонимом Поль Целан стихотворение «Танго Смерти» еврейского поэта Пауля Анчела, спасшегося от гибели.
ПОЕМ И ТАНЦУЕМ, НО С РАЗРЕШЕНИЯ
В России танго в начале ХХ в. стало повальным увлечением. А в 1914-м угар шовинизма побудил министра просвещения запретить упоминание в учебных заведениях «неприличного танца». Большевики подхватили эстафету и после послаблений времен НЭПа усилили в середине 1920-х гонение на песни и танцы типа танго, отражающие «упаднические и сексуальные моменты». В итоге танго и фокстрот в Советском Союзе были запрещены как «виды порнографии». Но уже в 1930-х их разрешили записывать на пластинках, исполнять на эстраде и танцплощадках. Зарубежные «Кумпарсита», «Брызги шампанского», «Дождь идет» и др. вошли в репертуары джаз-оркестров Леонида Утесова и Александра Цфасмана. В граммофонах и патефонах звучали искаженные голоса певцов, движения танцующих были упрощенными и предельно сдержанными. А композиторы предпочитали сочинять марши и вальсы, избегая салонного танго.
Советские люди с восторгом встречали первые отечественные песни в ритме танго. В конце 1920-х Поль Марсель (Леопольд Иоселевич) на стихи Веры Инбер сочинил шлягер «Девушка из Нагасаки», а затем – ставшие популярными танго «Блюстлинг», «Тайная любовь», «Танго-тампа», «Игра любви». Восхождение талантливого музыканта прервал арест в 1937 г. по обвинению в троцкизме и осуждение на 10 лет лагерей.
Удачнее сложилась судьба Исаака Дунаевского. Его мажорное «Сердце, тебе не хочется покоя» из фильма «Веселые ребята» (1934) до глубокой старости пел Утесов, а с ним и вся страна. В том же фильме звучат мелодии танго без слов Дунаевского (эпизоды на пляже и в салоне). А еще он сочинял песни для картин «Три товарища» (1935), «Цирк» (1936), «Дымок от папиросы» (1940).
Утесов в 1938 г. спел танго «Тайна» на стихи поэта Анатолия Д’Актиля (Носона Френкеля). В 1939-м появился хит молодого композитора Модеста (Монуса) Табачникова «Цветочница Анюта», а во время войны – «Давай закурим» на слова Ильи Френкеля. В 1940-м Константин Листов представил публике ставшее популярным «Если любишь – найди». Артур Полонский в конце 1940-х переделал свой фокстрот в танго «Цветущий май», Курт Левинек создал «Мне бесконечно жаль». А ныне забытый музыкант Юрий Богословский сочинил «Танго соловья», исполняемое в оригинальном жанре художественного свиста. Пианист-самоучка Ефим Розенфельд создал семейный ансамбль «Джаз-аккордеон», который прославился целым рядом песен в ритме танго: «Я возвращаю ваш портрет», «Счастье мое», «Фиалки», позже – «Старые письма». В период борьбы с космополитизмом его ансамбль был расформирован.
В конце 1939 г. Ежи Петерсбурский стал гражданином СССР, создал из польских музыкантов джаз-оркестр Белоруссии и гастролировал с ним, играя старые танго и свой новый вальс «Синий платочек». Оркестр под управлением Цфасмана исполнял его «Утомленное солнце» на слова Иосифа Альвека. Во время войны Ежи вместе с армией Андерса покинул Советский Союз.
Другой король танго – Оскар Строк, вернувшись в освобожденную Латвию, сочинил «Зимнее танго», «У моря», «О, Марианна», «В разлуке», «Не упрекай», «О, как мне сладко». Но в 1948-м Строка исключили из Союза композиторов, посчитав его музыку «мещанской и безыдейной». На похоронах композитора в 1975 г. скрипач Павел Муллер играл его «Спи, мое бедное сердце». Раймонд Паулс, ученик Строка, недавно открыл мемориальную доску на доме в Риге, где он проживал.
В годы застоя в эфире и на дискотеках гремели рок-н-ролл, буги-вуги, твист и прочие модерновые танцы. Танго теряло былую популярность, его экспрессия и усложненные па многим казались старомодными и нередко изображались гротескно (вспомним песню «Помоги мне» из фильма «Бриллиантовая рука» в блистательном исполнении Андрея Миронова). Нынче в России эта песня-танец вновь пользуется спросом не только у лиц старшего возраста, но и у молодежи. Проводятся конкурсы певцов и состязания исполнителей бального танго. Композиторы-евреи все чаще обращаются к испытанному жанру: Александр Журбин (Гандельсман) сочинил «Послевоенное танго», Ян Френкель – «Русское поле» и «Журавли», Яков Дубравин (Фрухтман) – «Наше танго», Сигизмунд Кац – «Сядь со мною рядом», Аркадий Островский – «Как провожают пароходы». К ритмам танго влекло также Вениамина Баснера, Матвея Блантера, Эдуарда Колмановского, Давида Тухманова, Марка Фрадкина, Эдуарда Ханока, Соломона Шапиро. Не зря же режиссер Павел Чухрай свою недавнюю киноверсию повести Эфраима Севелы «Продай твою мать» многозначительно назвал «Холодное танго».
