Не так страшно умереть, как оказаться в центре внимания желтоносных журналистов
Из дневника Котельника
О, да, я знаю: "без них не было бы нас", и я едва справляюсь с этим грузом обязанности всем — без исключения всем — светским журналистам.
Это ничего, что никого из них никогда по-настоящему не занимало дело, которому каждый из нас служит при жизни, зато никто из нас не может пожаловаться на то, что они не заметили чей-то приезд в больницу, какой-нибудь курьёз на спектакле или не откликнулись на смерть наших близких…
Однажды бойкий парнишка из цветастого журнала объяснял мне интерес своего издания к состоянию здоровья Задорнова исключительно заботой о читателях, которые к тому часу уже буквально извелись от неведения: ближе к какому свету находится Михаил.
Я вежливо втолковывал юнцу, что не уполномочен обнародовать такого рода бюллетени и даже упомянул врачебную тайну, которую не вправе разглашать никто, пока об этом не попросит сам захворавший друг.
Всё было тщетно… Напор был таким чувствительным, что я посоветовал собеседнику сейчас же ехать в любую горячую точку, чтобы дать возможность развернуться своей репортерской ретивости и заодно уважить всех читателей, которым важно знать свежайшие сводки из пылающих мест.
Но самый пожар начинается в дни, когда кто-то из твоих знаменитых друзей внезапно оставляет этот мир и, пока ты еще сам собираешься с мыслями и словами, неумолчный телефон уже звенит голосами неумолимых девушек, которые скорбным тоном сначала заявляют о цели своего звонка, а потом деловито и нетерпеливо руководят твоим ответом сообразно формату своего издания.
Я знаю, что я когда-нибудь умру. Я знаю, что в этот день моим уцелевшим приятелям придется вынести кошмар шрапнели этих блиц-интервью, этих притворных сочувствий и бездушных расспросов.
Не подходите к телефону в этот день! Я вас заклинаю! Поговорите лучше со мной… Я обещаю вас услышать…
