Откуда у первого космонавта планеты "героический" шрам
Владислав КАЦ, Нетания
Фотографии — из архива семьи Шапуновых
Космонавтам Юрию Гагарину и Герману Титову новый мир открылся не только в космосе, но и на земле. После полётов они попали в Зазеркалье, сказочную страну, где для них обоих не существовало запретов, и доступно было всё. В своей стране и за её пределами люди к ним относились как к небожителям. Из зарубежных поездок космонавты привозили вагоны подарков, поистине фантастических подарки. Случалось, им дарили недвижимость. Президент Вьетнама Хо-Ши-Мин, передал в собственность космонавту Герману Титову живописный островок, расположенный в Южно-Китайском море.
Щедрым подарком можно считать приказ о зачислении Гагарина, Титова и их товарищей по отряду на учёбу в академию ВВС имени Н.Е.Жуковского. Естественно, без вступительных экзаменов, чтоб не случилось какого конфуза.
1 сентября по случаю начала нового учебного года на плацу академии состоялась традиционная церемония построения профессорско-преподавательского состава и слушателей академии. В центре внимания, естественно, были новоиспечённые слушатели герои-космонавты Гагарин и Титов.
Учёба в Военно-воздушной инженерной академии дело нелёгкое, требующее немалого времени и напряжения сил. Тем не менее прослушав несколько лекций, оба первых космонавта, в одночасье, из академии слиняли. Не навсегда, конечно, а временно. Герман Титов отсутствовал около месяца, Гагарин появился в стенах академии гораздо позже.
О серьёзных причинах, заставивших космонавтов прервать учёбу в академии, генерал-лейтенант Н.П.Каманин помянул на страницах своей книги «Скрытый Космос».
«14 сентября на самолете Ил-14 вылетели на отдых в Крым. Гагарин с семьей, Титов, полковники Азбиевич, Рудный, Аристов с женой и я с Марией Михайловной разместились на бывшей даче А.М.Горького, в двух километрах от основной базы санатория «Форос».
Дачу, некогда носившую название «Тессели», великий вождь советских народов товарищ Сталин подарил великому писателю Максиму Горькому в сентябре 1932 года. После смерти писателя дача вместе с окружавшим её роскошным парком, перешла в ведение правительства. До войны и после там отдыхали представители высшей партийной номенклатуры.
Осенью 1961 года правительственная дача впервые приняла советских космонавтов, с сопровождавшими их лицами. Герман Титов прилетел один, без семьи, но с охранником, приставленным к нему органами КГБ. Столь ответственную функцию руководство Комитета доверило выполнять Роберту Ахмерову, оперативному работнику контрразведки КГБ, сыну видного советского разведчика-нелегала.
Гагарина сопровождали жена, две крошечные дочки, их няня, личный врач и кто-то ещё.
Лётчик-испытатель Герой Советского Союза Георгий Константинович Мосолов заслужил право на отдых после установления им абсолютного рекорда высоты полёта. Ему удалось поднять самолёт Е-66А на высоту 34174 метра.
Остальные курортники, перечисленные генералом Каманиным, занимали важные посты в системе ВВС Министерства Обороны СССР. Так инженер-полковник Азбиевич Иван Алексеевич служил заместителем начальника Центра подготовки космонавтов ВВС, Борис Алексеевич Аристов – начальник штаба Центра подготовки космонавтов. Александр Дмитриевич Серяпин руководил отделом в НИИ авиационной и космической медицины МО СССР, Николай Михайлович Рудный был заместителем начальника медицинской службы ВВС. Генерал Каманин и полковник Аристов прихватили с собой жён. Это далеко не полный перечень лиц, отдыхавших с Ю.А.Титовым и Г.С.Гагариным. В поездках по Крыму их группа состояла из двадцати трёх человек. Все, вроде как, при деле.
Праздная жизнь в шикарных условиях продолжалась три недели. 4 октября генерал Каманин занёс в свой дневник следующую запись:
«За девять часов до назначенного отъезда из «Фороса» случилось происшествие, которое попортило очень много крови мне и многим другим людям, несущим ответственность за Гагарина. Это происшествие могло закончиться очень печально для Гагарина, меня и нашей страны. Юрий Гагарин был на волосок от нелепой и глупейшей смерти».
Среди ночи обитателей корпуса всполошил женский крик, с мольбой о помощи. Несколько человек мгновенно отреагировали на истошный возглас: «Гагарин убился»!
Он лежал на цветочной клумбе, вниз лицом, не подавая признаков жизни. Взорам сбежавшихся открылось окровавленное лицо Юры. Взгляд на его изуродованный лоб вызывал дрожь в коленях. Мужчины подняли Гагарина и на руках внесли в корпус, уложили на кровать.
Из Фороса вызвали начальника санатория с главным врачом. Они сразу поняли, что промедление недопустимо. По телефонной связи через дежурного по штабу Черноморского Флота связались с командованием. Из Севастополя выехала бригада врачей во главе с флагманским хирургом М.Г.Шапуновым.
"В сознание Гагарин пришел нескоро, — вспоминал Н.П.Каманин, — сказалось сильное сотрясение мозга. В госпитале срочно сделали операцию, (раздробленную кость надбровной дуги «залатали», бровь зашивал нейрохирург подполковник Владимир Крамеров".
В более поздних изданиях книги написано о проведении операции «на месте», т.е. в санатории.
«Шрам глубокий, через всю бровь. Поместили в отдельную палату, обеспечили охрану, контроль, медперсоналу строжайше запретили что-либо говорить. Врачей из военно-морского госпиталя представитель КГБ предупредил об уголовной ответственности за разглашение государственной тайны».
Когда состояние здоровья Гагарина улучшилось, его доставили в Москву на специально оборудованном самолёте. Лечение продолжили в Центральном научно-исследовательском авиационном госпитале. Авторитетный консилиум, из числа видных деятелей отечественной медицины, счёл необходимым оставить космонавта на постельном режиме. Под свою личную опеку Гагарина взял главный хирург Министерства Обороны СССР генерал-лейтенант медицинской службы профессор А.А.Вишневский. Требовалось как можно скорее представить Гагарина делегатам партийного съезда. Искусственную бровь изготовили умельцы, другие умельцы мастерски внедрили её взамен прежней, а вот шрам ликвидировать не получилось.
22 октября, в обстановке глубокой секретности, лик первого космонавта был сфотографирован, после чего фотоснимки доставили второму секретарю ЦК КПСС Ф.Р.Козлову и министру Обороны СССР Р.Я.Малиновскому. Генерал Каманин надеялся получить высочайшее разрешение на отправку Гагарина в Кремль. Но никакой реакции не последовало. По воспоминаниям Н.П.Каманина, он самолично «выпустил в свет» Гагарина 24 октября, с тем, чтобы тот побыл в Кремлёвском дворце до обеда, после чего возвратился в госпиталь.
Читайте в тему:
О причинах появления шрама на лбу первого космонавта слухов ходило множество. Партийные средства массовой информации, стремясь поддержать имидж героя-космонавта, распространяли фейки героико-патриотического характера. По одним из них, Юрий Алексеевич приложился лбом об выступ скалы, спасая тонувшего в море мальчика. По другим, играя с дочуркой Галей, он споткнулся и слёту налетел на острый камень. Также писали, будто ехал Гагарин на «Волге» по Крыму, а на дорогу вдруг выбежал ребенок. Гагарин резко затормозил, из-за чего головой ударился о рулевое колесо.
Газета "Киевский ТелеграфЪ" в номере от 13 апреля 2003 поместила очередной фейк, будто подвыпивший космонавт выпрыгнул из окна, чтобы сорвать с клумбы цветы для актрисы театра оперетты.
В книге Юрия Гагарина «Дорога в Космос» приводится объяснение вроде как от первого лица:
«Стояла мягкая, золотая осень. Накануне съезда мы собрались лететь в Москву, приготовили вещи. Но тут со мной произошла маленькая неприятность — совершенно случайно я упал и довольно глубоко рассек левую бровь, ударившись об острый угол кирпича, которыми для красоты окантовывают на юге садовые дорожки. Глаз затек, бровь вспухла, и ехать с таким лицом в Москву было неудобно. Я сильно переживал и остался на несколько дней в Крыму, вручив свою судьбу докторам, которые довольно искусно заштопали рану».
Здесь соответствуют истине лишь две фразы — первая и последняя. Всё, что между ними, – фантазии автора и его помощников по литературной части.
Ещё один вариант инцидента активно пропагандировал лётчик-космонавт А.А.Леонов. Он убеждал общественность, что Гагарин совершил неудачный прыжок из окна, исключительно чтобы отвести нелепые подозрения от себя и женщины, которая убиралась в его номере!
Генерал Каманин провёл расследование, результаты изложил в докладной записке на имя командующего ВВС. Стопроцентно объективными выводы генерала признать трудно, поскольку дело касалось его личной ответственности за происшедшее. Ясно одно, Гагарин, находясь в сильном подпитии, проник в комнату симпатичной медсестры Ани. Услышав за дверью голос собственной супруги, требовавшей немедленно открыть дверь, Гагарин выскочил на веранду, откуда сиганул вниз, на асфальтированную дорожку, окаймленную фигурным бордюром. Навыки парашютной подготовки испарились из хмельной головы, как дым. С двухметровой высоты парашютист-инструктор летел головой вниз.
Кандидат философских наук писатель Валерий Борисович Иванов, он же в прошлом, вице мэр Севастополя, так же изучил ситуацию и пришёл к следующему выводу. Под верандой, с которой спрыгнул Гагарин, находились заросли винограда. «Лоза стволовой ветки была обрезана, на нее-то и угодил головой Гагарин. К счастью, сук попал в правую бровь, а не в глаз. Естественно, бровь пробита, часть надбровной дуги раздроблена, все лицо залито кровью, Юрий — без сознания».
После непростых закулисных обсуждений на высоком уровне, чрезвычайное происшествие удалось замять без последствий для Гагарина. Его не исключили из рядов КПСС, не понизили в звании, не лишили должности. В системе ВВС майор Гагарин никому подвластен не был. Наказывать его, либо миловать могли исключительно первые лица страны. Он находился на пике славы, оставаясь любимцем Н.С.Хрущёва и всего советского народа, удобным инструментом для политических игр на международном уровне.
В этой истории мне показалось несправедливым упорное замалчивание имён медработников, усилиями которых первый космонавт планеты «не вылетел из седла». Достоверная информацию, как я предполагал, должна храниться в фондах архива Севастопольского военно-морского госпиталя. Такие документы как история болезни Гагарина, описание операции, сведения о наркотизаторе, хирурге, ассистенте и операционной сестре, никак не могут быть утеряны. Как выяснилось, госпиталь не расформирован. Его нынешнее название Федеральное государственное бюджетное учреждение «1472 военно-морской клинический госпиталь» Министерства Обороны Российской Федерации. Своё послание с просьбой поделиться сведениями об операции и её участниках, я адресовал начальнику госпиталя.
Ответ пришёл без промедления. Его написал директор народного медицинского музея Севастопольского морского госпиталя А.А.Зубарев. Содержание послания было настолько далеким от подлинных фактов, что стало обидно за солидное учреждение.
Из письма А.А.Зубарева:
«…Летом 1961 года в наш госпиталь был доставлен Юрий Алексеевич Гагарин. Накануне, во время физической подготовки, он споткнулся на гаревой дорожке и упал. Получил ушибленную рану в области брови. Никакой черепно-мозговой травмы у него не было и вопроса о «спасении» не шло. Был наложен всего лишь 1 шов на кожу брови и он был отпущен в санаторий, где продолжал отдых. Данный вид оказания медицинской помощи нельзя назвать «операцией» в полном смысле слова. Через 7 дней шов был снят. Рана зажила первичным натяжением. В дальнейшей медицинской помощи он не нуждался. Об освящении данного случая в средствах массовой информации нам ничего не известно.
Помощь оказывалась амбулаторно на территории госпиталя флагманским хирургом ЧФ Моисеем Шапуновым и начальником хирургического отделения Владимиром Крамеровым. Более подробно сообщить об этом случае и о наших врачах не можем, так как в украинские времена в военкомате все дела умерших пенсионеров советского периода были сожжены».
Вот те на! А генерал-лейтенант Каманин, по его собственному признанию, едва не застрелился той ночью.
Последняя фраза, о сожжённых в военкомате делах «умерших пенсионеров», меня особенно удивила. Врачи, которыми я интересовался, служили в военно-морском госпитале. Неужто никаких следов о них там не сохранилось. Или уж настолько заурядными людьми они были, что ни в архиве, ни в музее не сочли нужным сберечь память о них?
Не получив вразумительных ответов на свои вопросы, я вынужден был искать иные пути. Понадобилось совсем немного усилий и времени, чтобы узнать о родном сыне полковника медицинской службы М.Г.Шапунова. Он живёт в том же славном городе Севастополе, где находится военно-морской госпиталь.
От Владимира Шапунова я получил немало интересных документов о М.Г.Шапунове и его коллегах.
Кто же он такой, этот доктор, имя которого долго и тщательно оберегалось от выхода в свет?
Службе на Черноморском Флоте Моисей Григорьевич Шапунов, о котором мы совсем недавно рассказывали, отдал более 30 лет, фактически половину своей жизни.
Первое краткое упоминание в СМИ о хирурге Шапунове относится к 1941 году. Незадолго до завершения обороны города Одессы газета «Известия» поместила обзорный очерк Л.Николаева «Вчера в Одессе», где шла речь о трудовом подвиге хирургов первой советской больницы, по 16-20 часов не выходивших из операционной.
Следующим этапом в жизни доктора Шапунова было участие в обороне Севастополя, причём, с первых и до последних её дней. Поначалу он находился в качестве хирурга на санитарном судне «Антон Чехов». Судно перевозило раненых в Новороссийск и Батуми. Пятеро врачей и двенадцать медицинских сестёр беспрерывно принимали, осматривали, готовили к операциям, оперировали, перевязывали искалеченных воинов. Им помогали семнадцать санитаров.
Затем военврача 2-го ранга Шапунова перевели в хирургическое отделение военно-морского госпиталя. Пароход «Антон Чехов» в апреле сорок второго года подорвался на мине.
Каким запомнился доктор Шапунов его коллегам по госпиталю, поведала в своей книге «Тыловые будни» подполковник медицинской службы Ольга Джигурда:
«Начальник второго хирургического отделения – военврач второго ранга Моисей Григорьевич Шапунов, мужчина средних лет, высокий, плотный, с широким приятным лицом. Он ходил всегда быстро, немного вразвалку, приподняв вверх правое плечо. Всех своих больных знал в лицо, помнил в какой палате, и на какой койке каждый из них лежит, знал у кого какие ранения, осложнения, когда кого оперировал. Работал много, охотно, легко. С ранеными разговаривал просто, по-товарищески…».
После эвакуации Шапунов продолжал лечить раненых воинов в госпиталях, временно переведённых из Севастополя на Кавказ.
Подводя итоги работы хирургического отделения за 1943-1944 годы начальник Главного госпиталя Черноморского Флота полковник м/с С.И.Золотухин, в частности, отметил, что за указанный период через отделение Шапунова прошли 2400 раненых бойцов и командиров. Шапунов лично выполнил 440 операций.
М.Г.Шапунов ещё долго оставался в кадрах Вооружённых Сил СССР. Свою военную службу он завершил в должности главного хирурга Краснознамённого Черноморского Флота, с почётным званием Заслуженный врач УССР, и с учёной степенью доктор медицинских наук.
Внезапный вызов ночью на правительственную дачу не оставлял сомнений, что беда произошла с важной персоной. Именно поэтому группу врачей возглавил флагманский хирург ЧФ Моисей Шапунов. За его спиной в машине находились нейрохирург подполковник Владимир Крамеров, опытные медработники Галина Жибарева и Наталья Иноземцева. УАЗик мчался на предельной скорости по абсолютно свободной дороге, вслед за автомобилем военной автоинспекции.
Наконец УАЗик, с красным крестом на боковых дверях, затормозил возле корпуса. Люди в белых халатах немедленно приступили к работе. Осмотр пострадавшего показал, что в результате сильного удара у него произошло сотрясение мозга, повреждена передняя стенка левой лобной пазухи, имеется обширное кровоизлияние верхней части лица.
Бригада доктора Шапунова имела достаточно большой опыт в области военно-полевой хирургии. Несчётное число раз им приходилось оказывать хирургическую помощь раненым военнослужащим. Первый космонавт был для них обычным пациентом, разве что обстановка, в которой пришлось оказывать ему помощь, сильно отличалась от госпитальных условий.
Врачи понимали друг друга с полуслова. Руководил операцией М.Г.Шапунов. Ему ассистировал В.А.Крамеров. Галина Жибарева и Наталья Иноземцева обеспечивали наркоз и контролировали общее состояние организма Гагарина. Удалив мелкие, свободно лежащие отломки, доктор Шапунов приступил к закрытию костного дефекта путём сопоставления и фиксации фрагментов кости. В госпитале, куда доставили Гагарина, рядом с ним постоянно находились, сменяя друг друга, Галина Жибарева и Наталья Иноземцева. Строгий контроль требовался, чтобы предупредить возможные осложнения, в виде острых или хронических воспалительных процессов. Военный хирург Шапунов, как никто другой знал, насколько опасны могут быть послеоперационные осложнения.
Девять суток пролежал Гагарин в военно-морском госпитале, окружённый всеобщей заботой и вниманием. Наталья Васильевна и Галина Глебовна ухаживали за ним, словно за родным человеком. Не отходила от больного и его жена Валентина Гагарина. Лену и Галю приводила к папе их няня. Доктор Шапунов ежедневно знакомился с результатами исследований и анализов, выслушивал доклады узких специалистов, о состоянии здоровья Гагарина. Постоянно заходил к нему в палату, осматривал, задавал вопросы.
Встречался ли доктор с Ю.А.Гагариным впоследствии, установить не удалось. У Владимира Шапунова хранится чуть выцветший фотопортрет космонавта. В верхнем углу слева надпись: «Моисею Григорьевичу Шапунову с благодарностью за операцию, благодаря которой мой лоб остался прежним». Под личной подписью Гагарин проставил дату — 12 октября 1961 года. Тремя месяцами позже он отправил в Севастополь письмо доктору Шапунову.
«Здравствуйте, Моисей Григорьевич!
Наконец-то собрался написать Вам письмо. Всё хотел раньше, но как-то не получалось. Работы очень много, а времени мало. Хотелось бы, чтобы сутки были вдвое больше. Чувствую себя очень хорошо. Сердечно благодарен Вам и вашим помощникам за оказанную помощь. Никаких последствий травмы не ощущаю. Головных болей также не наблюдалось. Побывал в Индии, на Цейлоне и в Афганистане. Климатические условия были очень сложными, но я всё перенёс хорошо. Ничего, что могло быть связано с травмой, не наблюдалось. На Цейлоне один министр два дня поездил со мной и заболел, а я ничего, выдержал. Нахожусь под наблюдением Александра Александровича. Он всем доволен. Сейчас дал мази для рассасывания рубца. В общем, всё идёт нормально. Большой привет вам от всех наших: Вали, Гали и Лены. Продолжаю работать по своему делу и учусь в инженерной академии. Удаётся всё сочетать, но трудновато.
Разрешите пожелать Вам в 1962 году крепкого здоровья, больших успехов в работе и службе. Гагарин. 12.01.62 г.».
Читайте в тему:
Письмо от Гагарина получила и Наталья Васильевна Иноземцева. Ей особенно приятно было узнать, что Юрий Алексеевич помнит её «замечательные персики и заботу».
Впоследствии Ю.А.Гагарин ежегодно по два раза наведывался на южный берег Крыма. Служебные визиты он умело сочетал с приятным времяпрепровождением. Евпатория, Гурзуф, Саки, Форос, пионерский лагерь Артек – повсюду он чувствовал себя желанным гостем, попадал в круг приятелей, умевших организовать его отдых на самом высоком уровне.
Последний раз Гагарин вырвался на юг в марте 1968 года, вскоре после получения диплома об окончании учёбы в Военно-воздушной инженерной академии имени Жуковского. Командование ВВС приняло решение назначить старшего инструктора-космонавта полковника Ю.А.Гагарина заместителем начальника ЦПК. До подписания приказа Гагарин на несколько дней вылетел в Крым.
С 7 по 9 марта вместе с представителями местной партийной элиты Юрий Алексеевич отмечал Международный женский день и день своего рожденья в санатории «Ударник», на квартире директора завода «Вымпел», в кафе «Юбилейное».
10 марта Ю.А.Гагарин возвратился в Москву. На следующей неделе приступил к выполнению учебно-тренировочных полётов на самолёте УТИ МиГ-15.
27 марта заместитель начальника Центра подготовки космонавтов полковник Юрий Алексеевич Гагарин трагически погиб в авиационной катастрофе близ деревни Новоселово Киржачского района Владимирской области.
Автор в прошлом — член президиума Федерации Космонавтики СССР
