День в солнечном Иерушалаиме
Либби ИЯР
Фото и видео автора
Люди делятся на две категории — те, кто обожает развесёлый, бурлящий жизнью, пропахший морем Тель-Авив, и тех, кто любит Иерусалим — сложный, двойственный, нездешний.
Хотя Иерушалаим это, конечно, никакой не он, а она — смуглая, с тугими колечками кудрей, глазами цвета дикого мёда и россыпью звенящих браслетов на узких щиколотках. Как любой женщине, ей, в зависимости от настроения, может быть и шестнадцать, и восемьдесят шесть, её можно разрушить до основания, но она неизменно отстроит свои стены и свои храмы, и украсится цветущим миндалём. А ещё ночью, под лунным светом, её тело становится дверью в иной мир.
В Иерушалаиме сегодня, в день, когда я туда вновь вернулась, очень солнечно и холодно, градусов шестнадцать. Полиция раздает воду праздношатающимся, у Стены коэны, как и две, и три тысячи лет тому назад, благословляют народ, медленно сочится вода по стенам колодца в Давидовом граде — стенам больше четырех тысяч лет, они были древними уже во времена царя Давида. В тоннелях две тысячи лет тому назад после разрушения Второго храма прятались остатки повстанцев — надежды у них было не больше, чем у повстанцев Варшавского гетто, но умереть они собирались так, как решили сами.
Статуэтки пастуха с козленком на плечах — полторы тысячи лет спустя первые христиане станут рисовать подобное в Римских катакомбах и называть это Добрым Пастырем.
У Стены, уткнувшись в неё лбом, слёзно молится о чём-то девушка в майке и армейских штанах — соблюдающие женщины в париках и платках уважительно не занимают за ней место к Стене — ясно же, у человека серьезный разговор со Всевышним.
В переносках с отцов свисают сонные младенцы, на травке скачут младенцы постарше.
В праздничной толпе идут в сопровождении старших членов семей персонажи сериала "Штисель" — совсем юный хасид в штраймле, капоте и белых чулках, на пионерском расстоянии — такая же юная девушка с непокрытой головой, старательно смотрят вперёд, а не друг на друга, и сияют на всю улицу.
