Боевые действия между войнами

С 31 марта 2009 года Биньямин Нетаниягу непрерывно занимал пост главы правительства, и по истечении более чем 12 лет самое время оценить его деятельность в сфере безопасности. Тем более что в этот период происходили очень серьезные и важные для Израиля события

Давид ШАРП

 

Первая каденция Нетаниягу — с 1996 по 1999 годы – выходит за рамки данной статьи, однако стоит упомянуть, что за это время теперь уже бывший премьер-министр набрался опыта, на который опирался с приходом к власти десять лет спустя. Кроме того, в израильских реалиях не всегда можно разделить сферы безопасности и внешней политики. Яркий пример — отношения с США. Или же нормализация отношений с рядом арабских стран, ставшая одним из важнейших достижений экс-премьера. Казалось бы, соглашения с ОАЭ и Бахрейном — это в первую очередь политика, но абсолютно очевидно, что они призваны послужить и национальной безопасности. И то, что важнейшую роль в подготовке этих соглашений сыграл "Моссад", говорит о многом.

Начну же с проблемы, изначально расцененной Нетаниягу как второстепенная, во многом из-за которой он сегодня оказался в оппозиции.

* * *

Перед самой победой "Ликуда" на выборах, с 27 декабря 2008-го по 18 января 2009 года, ЦАХАЛ проводил операцию "Литой свинец". На тот момент ХАМАС находился у власти в секторе совсем недолго, и мощь его была далека от нынешней. Тем не менее, правительство Ольмерта — Барака — Ливни по ряду причин сочло нецелесообразным платить высокую цену за свержение исламистов в Газе и решило, что, нанеся им существенные потери, добьется долгосрочной тишины. Однако по итогам "Литого свинца" стало очевидно: при таком подходе от Израиля мало что зависит. В Иерусалиме и ЦАХАЛе могли сколько угодно считать, что ХАМАС получил тяжелый удар, главное, как оказалось, — что по этому поводу думают сами террористы. У них же на данный счет было собственное мнение.

Почему я заостряю внимание на событии, имевшем место перед самым началом второй каденции Нетаниягу? Потому что еще тогда, понимая, насколько сильно в обществе недовольство зарождающимся статус-кво, когда ракетные обстрелы Израиля становятся все шире и интенсивнее, будущий премьер "пошел в атаку". Во время предвыборной кампании он прямым текстом пообещал ликвидировать власть ХАМАСа в секторе. Собирался ли он это делать на самом деле? Не знаю. Но если такое важное обещание он дал только ради победы на выборах, то изрядно перегнул палку и заодно предоставил своим противникам серьезные козыри на будущее. Как бы там ни было, свергать власть ХАМАСа Нетаниягу не стал, и это потихоньку становилось все более веским фактором, подтачивающим его репутацию.

В 2011 году — во многом под давлением развязанной в СМИ кампании — глава правительства инициирует заключение с ХАМАСом, на мой взгляд, недопустимой сделки по обмену захваченного террористами пять лет назад военнослужащего Гилада Шалита: 1027 боевиков, включая сотни причастных к убийствам израильтян и приговоренных к пожизненным срокам (среди них нынешний глава ХАМАСа в Газе Ихъе Синуар), были выпущены на свободу за возвращение одного нашего парня. Увы, любви левых и признания со стороны большинства настроенных против него мейнстримных СМИ Нетаниягу этим не заслужил.

В ноябре 2012-го на фоне непрерывных ракетных обстрелов из сектора правительство решается начать операцию "Облачный столп". Но ни ликвидация фактического командира боевого крыла ХАМАСа Ахмада Джабари, ни уничтожение большей части хамасовских ракет дальнего действия не сделали операцию по-настоящему победной в глазах израильтян. А главное – ХАМАС и "Исламский джихад", презрев израильские надежды, не сочли, что уложены на обе лопатки. Если кто-то еще сомневался, то именно "Облачный столп" окончательно доказал, что свергать ХАМАС правительство Нетаниягу вовсе не желает. И дело даже не в том, что основное внимание премьер и его тогдашний министр обороны Эхуд Барак уделяли иранской проблеме, в сравнении с которой Газа воспринималась как нечто незначительное. Нетаниягу, по всей видимости, пришел к выводу, что цена свержения ХАМАСа – в пересчете на человеческие жизни, внешнеполитические и экономические проблемы – слишком высока. Целиком и надолго решить проблему ракетных обстрелов из Газы могла только постоянная оккупация сектора, за которую тоже придется платить по счетам. Кто бы после ХАМАСа ни пришел к власти в секторе, нельзя было бы гарантировать, что обстрелы и другие вылазки террористов не возобновятся. Как вариант, можно было попытаться после свержения ХАМАСа передать власть Абу-Мазену, но не факт, что он смог бы ее удержать — 2007 год стал в этом смысле наглядным примером. А если бы и смог, то такая возможность Нетаниягу была явно не по душе. Ему совсем не хотелось, чтобы мировое сообщество вновь стало навязывать еврейскому государству очередной мирный договор.

Если абстрагироваться от данного Нетаниягу обещания свергнуть ХАМАС, вышеназванные причины можно было бы считать вполне оправданными, если бы не одно "но": получая помощь от Ирана и набираясь опыта, ХАМАС и "Исламский джихад" непрерывно усиливались. Ракет становилось все больше, летели они все дальше, сильнее становились и сухопутные силы террористов. Потенциал их сопротивления наземному вторжению все возрастал, и наоборот — возможность наносить им существенные потери во время ограниченных сухопутных операций, как прежде, снижалась. Своего рода апогеем стало лето 2014 года, когда ХАМАС сполна продемонстрировал запас прочности. Понимая, что его власти ничего не грозит, он более 50 дней не прекращал огонь. Да, террористы получили урок, которого хватило на целых — вернее всего — на 3,5 года, но и Израиль тогда заплатил очень высокую цену.

Когда в 2018 году начались так называемые "марши возвращения" и серия обмена ударами, Нетаниягу всеми силами пытался умиротворить ХАМАС то очень ограниченными силовыми акциями, то всевозможными подачками. Ради предотвращения очередной эскалации Израиль был готов на многое, и террористы, понимая это, продолжали наглеть. Так мы пришли к "Стражу стен" – военной операции, в которой даже не было сухопутной фазы, но которая более чем наглядно показала, что из болезненной занозы ХАМАС и "Исламский джихад" превратились в настоящую стратегическую проблему, приобретающую реальные очертания буквально в любой момент, когда террористам заблагорассудится. Раз — и миллионы израильтян вынуждены сидеть в бомбоубежищах, самолеты не летают, спортивные матчи не проводятся и гибнут люди — что в Сдероте, что в Рамат-Гане. Да что там говорить: из опасений, как бы "получивший страшные удары" ХАМАС не учинил ничего экстраординарного, правительство отменяет (или меняет маршруты) мероприятий в израильской столице.

Как я уже отметил, причины, по которым Бинямин Нетаниягу решил не свергать ХАМАС в Газе, веские, хотя не каждый с ними согласится. Однако на сегодня ситуация совершенно нетерпима, и ее Нетаниягу оставляет нынешнему, мягко говоря, проблематичному по составу и дееспособности правительству в наследство.

* * *

Пока угроза из Газы возрастала, основное внимание экс-премьер уделял совсем иному направлению — иранскому. С 2009 года он прилагает к борьбе с ядерной угрозой Ирана, а в дальнейшем и его экспансией в регионе колоссальные усилия. И на этом фронте, в отличие от Газы, достигает значительных успехов. На дипломатической арене Нетаниягу сумел поднять иранскую проблему на международную повестку дня. Он и Барак также направили значительные ресурсы на подготовку военной опции против Ирана. Более того, в начале предыдущего десятилетия глава правительства дважды всерьез взвешивал практическое осуществление атаки на иранские ядерные объекты. Неизвестно, блефовали ли Нетаниягу с Бараком, или действительно были близки к принятию соответствующего решения. Однако наряду с готовностью ЦАХАЛа к удару, это подвигло администрацию Обамы на заключение так называемой "ядерной сделки" в 2015 году. Речь, безусловно, идет об очень скверном для Иерусалима договоре. Однако на тот момент он был лучшей альтернативой, чем израильский удар, который затормозил бы иранскую ядерную программу года на два, но привел бы к нежелательным и непредсказуемым последствиям.

В 2018 году Нетаниягу смог убедить Дональда Трампа выйти из соглашения с Ираном. Да, Иран достаточно скоро перестал соблюдать обязательства и продвинулся по ряду "ядерных" направлений. Однако я категорически не согласен с утверждениями, что выход Трампа из сделки и поддержка его Нетаниягу были ошибочными. За время действия американских санкций Иран лишился колоссальных средств, и значение этого факта невозможно переоценить. В результате был даже урезан бюджет "Хизбаллы" и прочих "подопечных" Тегерана. Конечно, иранцы накопили некоторое количество урана и расширили ряд компетенций, но то, как быстро и легко это было сделано, лишь доказывает "дырявость" договора от 2015 года: по его истечении или в любой другой момент Иран все равно очень быстро бы достиг нынешних результатов.

Если администрация Байдена совершит стратегическую ошибку и вернется к условиям "ядерной сделки", то весь уран, который Иран накопил, ему придется уничтожить, но потерянных в санкционный период огромных денег все равно не вернуть. Как никто не убедит и некоторые крупные иностранные компании в том, что очередная американская администрация не возьмется за Иран снова, а значит, здесь нет места для серьезных партнерских отношений. Если же Тегеран пойдет на рывок к бомбе в обозримой перспективе, или же после завершения срока действий пока еще гипотетической новой "ядерной сделки", он так или иначе должен подвергнуться атаке. В идеале – американской, а если Штаты не решатся сами — Израилем.

В период правления Биньямина Нетаниягу, согласно иностранным источникам и СМИ, было осуществлено множество тайных операций. И важнейшая заслуга уже бывшего премьера состоит в том, что он давал "Моссаду" и ЦАХАЛу действовать. Диверсии на иранских ядерных объектах; внедрение компьютерных вирусов, способствующих разрушению центрифуг; ликвидации — это и многое другое происходило в Иране в последние 12 лет. Особой оценки заслуживает операция, за которую Израиль взял на себя ответственность, а именно — похищение иранского ядерного архива "Моссадом" в 2018 году. Полученная информация не только убедила сомневавшихся в том, что Иран разрабатывает ядерное оружие, но стала толчком, побудившим Трампа отказаться от "ядерной сделки".

Некоторые оппоненты Нетаниягу обвиняли его в том, что в этом и ряде других случаев премьер использовал достижения в сфере безопасности для собственного пиара. Да, возможно. Но предание гласности истории с иранским архивом было оправдано, да и не только ее. Есть вещи, о которых должно быть заявлено во всеуслышание — только тогда они получают должный эффект. Это, кстати, касается и знаменитого выступления Нетаниягу в американском конгрессе против "ядерной сделки". Многие считают его ошибочным — мол, зачем злить американцев публично, а не донести до них свое недовольство втихую. Но Нетаниягу отнюдь не рассчитывал своим выступлением торпедировать соглашение, он понимал, что на это нет никаких шансов. Его отчаянный ход был призван донести до всех, будь то республиканцы или демократы, насколько велика проблема и обеспокоенность ею Израиля, если глава правительства еврейского государства, прекрасно разбирающийся в американской политике, готов идти на обострение с Белым домом. Просто если слишком деликатничать, твоими проблемами продолжат пренебрегать.

* * *

Стоит отметить и так называемые "боевые действия между войнами" — тайные, но иногда и открытые операции против иранской экспансии в регионе и усиления боевого потенциала террористов, как правило, имеющих связи с Ираном. Элементы этой стратегии имели место и до Нетаниягу. В частности, можно вспомнить приписываемые международными СМИ воздушные атаки и специальные операции Израиля в Судане. Но именно при Нетаниягу это необычное и в основном скрытое от глаз общественности противостояние приняло огромные масштабы. Основной его ареной стала Сирия. В этой войне, как и во многих других израильских войнах, полная победа не одержана. Однако можно констатировать, что планы иранской экспансии в Сирии не реализованы, как Тегерану на данный момент хотелось бы.

То же можно сказать и об одном из самых важных иранских военных региональных проектов — поставках "Хизбалле" высокоточных ракет и создания их производства в Сирии и Ливане.

Безусловно, Нетаниягу оставляет новому правительству нерешенные проблемы на иранском направлении. Но иначе и быть не могло, в целом же его действия, в отличие от Газы и несмотря на отдельные ошибки, были достаточно успешными, кое в чем — даже очень успешными.

Что касается "Хизбаллы", то при Нетаниягу в целом сохранился фактор устрашения, достигнутый после весьма неудачной с военной точки зрения Второй ливанской войны 2006 года. Стоит упомянуть операцию "Северный щит" в декабре 2018-го по ликвидации туннелей "Хизбаллы", но это решение напрашивалось, кто бы ни возглавлял правительство Израиля.

Строительство заграждений на границе с Египтом заметно содействовало прекращению потока африканских инфильтрантов, но в борьбе с террором особой роли не сыграло.

Отношения правительств Нетаниягу с ПА в этой статье не затронуты, поскольку военной составляющей в них, кроме рутинной борьбы с террором, было немного. Хотя, конечно, такие события, как похищение и убийство трех израильских юношей летом 2014 года, ставшее толчком для операции "Несокрушимый утес", и так называемая "интифада ножей", начавшаяся в сентябре 2015-го, достойны упоминания.

[nn]

Советский шпион «Моссада»