Пьеса для рецензента с фанфарами
Известный израильский писатель Гимель Далет Тушув находился в глубоком творческом кризисе. За свои эпохальные романы он уже получил все возможные призы и премии – и творческие, и государственные. Но он все еще полон сил и надежд. Куда отсюда идти?
Его давно уже соблазняла мысль о театре. Написать пьесу? На первый взгляд – проще пареной репы: в его романах полно длинных диалогов, а что такое пьеса? Один бесконечный диалог.
Но возьмут ли театры его пьесу? Он все же не известен как драматург…
Разве что предложить им сногсшибательную концепцию. Это непросто в наш век, когда все священные коровы уже зарезаны, когда трудно удивить зрителя видом голой актрисы или если главный герой мочится прямо на сцене так, что брызги долетают до первого ряда.
Студентом в Хайфе Гимель Далет жил по соседству с одной старухой, прошедшей гитлеровские лагеря. У нее на руке был длинный выколотый номер. Она всегда гордо держала голову, была язвительно-ворчлива, резка в суждениях, говорила всем правду в лицо.
Вот бы вывести ее… Он знал, что в национальном театре есть артистка, которая великолепно сыграет эту роль. Но героинь, переживших концлагеря, в израильском театре было уже немало.
После долгих раздумий Гимеля Далета посетила смелая мысль:
"А сделаю-ка я ее националисткой!"
Это было великолепный ход: пострадавшая от нацистов сама националистка.
Нет, та женщина в Хайфе не была националисткой, но ведь это не документальное, а художественное произведение. Итак, выжившая в концлагерях старушка – сама националистка. Кого же она может ненавидеть? Понятно, арабов. Скажем, в дом приходит убирать лестницу парнишка-араб, и вот она его и будет третировать, обзывать, оскорблять за то, что он – не еврей. Прекрасно. Свежо. Театр это должно привлечь.
Но этого мало… Скажем, у этой старухи есть сын, богатый бизнесмен. И вот он решил ограбить виллу своего соседа… Зачем богатому и успешному бизнесмену грабить? Так в том-то и фишка! Все должно быть неожиданно, не стереотипно. Никто не ожидает, что богач будет грабить – а вот он вам! И бизнесмен заставляет этого арабского парнишку залезть в форточку в чужую виллу, когда хозяева будут в отъезде, и открыть ему входную дверь. Можно обострить ситуацию – сработает сигнализация, парнишку поймают соседи, а этот бизнесмен заявит в полиции, что никуда его не посылал, а наоборот, отговаривал.
"Покажу истинное лицо еврейского богача, — думал новоиспеченный создатель драм. — Это так по-социалистически. Хорошо, но мало. Мало неожиданного, нового, нетривиального. В театры трудно пробиться, нужно что-то шокирующее. Скажем, у этого бизнесмена-вора есть 15-летняя дочь… И вот она…"
Гимель Далет хихикнул, довольно потирая руки.
***
Через месяц председатель художественного совета национального театра вызвал в свой кабинет заведующего литературной частью.
— Критики правы, — сказал он. — Репертуар наш в последнее время стал низкопробным, одни легковесные комедии, которые, конечно, приносят доходы, но не заслуживают рецензий в ведущих газетах. Нам нужна пьеса с ярким гражданским звучанием, которая сможет всколыхнуть зрителя, на которую откликнется даже газета "Аарец".
— Вы правы, — согласно кивнул завлит. – Драматурги наши пишут в последнее время какие-то мелкотравчатые, оторванные от социальных проблем пьесы. Но на прошлой неделе я получил рукопись от прозаика Гимеля Далета Тушува. Он прежде пьес не писал, но присланный им материал можно приспособить для сцены.
— О чем пьеса? – спросил руководитель.
— О расистке и нацистке, пережившей концлагеря и третирующей невинного арабского юношу за то, что он араб. Образ как будто сшит для нашей дорогой Иланы, она уже два года не имеет большой роли. О ее сыне-мошеннике, который использует бедного арабского юношу для своих преступных целей и потом предает его, о дочери этого мошенника, которая влюбляется в благородного арабского юношу и дарит ему свою любовь вопреки расизму своей бабушки, не побоявшись негодяя отца. Есть в пьесе одна очень откровенная постельная сцена. На эту роль подойдет наша новенькая, Ронит.
— Хм…, — протянул худрук, пожевывая губами. – В этом что-то есть… Свежо, неожиданно… И я уверен, что "Аарец" непременно откликнется положительной рецензией, а мы сможем рассчитывать на премию за лучший спектакль года. Завтра же организуем читку.
