Ностальгическое
Борис БРЕСТОВИЦКИЙ
Иногда я просто чувствую, что мне не хватает детства. Не хватает почти забытого вкуса теплого «Дюшеса» или непонятного сиропа за 3 копейки, в граненном стакане, из которого до меня уже пила тысяча человек.
Не хватает скрипа старого бабушкиного деревянного стула с закругленными ручками. Современные стулья не скрипят. Они сделаны из пластика, а пластик не скрипит.
Не хватает рук, перемазанных недоспелым грецким орехом. Не хватает печеной картошки. Нет – не этой, безвкусной и мытой, почти стерильной, которую запекают в электрической духовке, завернув в алюминиевую фольгу. Хочется той, с комками грязи, запеченной, точнее, сожжённой в костре. Чтобы есть ее, обжигая руки, и чтобы песок скрипел на зубах.
Мне не хватает Есенина, на худой конец – Маяковского, выжженного дрожащей рукой на обратной стороне крышки посылочного ящика. Кстати, самих фанерных посылочных ящиков тоже не хватает…
Не хватает писем. Не электронных, не смсок, а бумажных конвертов, с картинками или красно-синими зубчиками по краю. С марками, которые потом нужно медленно отдирать, держа конверт над кастрюлей с варящейся картошкой. Говорили, что пар от вареных яиц тоже помогает отодрать марку, но я был «традиционалистом» — только картофельный пар.
Не хватает фигурного катания в маленьком черно-белом телевизоре. Сегодня, когда девушки катаются в огромном 4К экране, и видно, что под коротенькими юбочками у них колготки телесного цвета – моя фантазия просто спит. А тогда… Тогда в голове буйствовали ураганы гормонов. Но я не об этом, хотя…
Не хватает теплого жигулевского, с осадком на дне бутылки. В детской беседке одна бутылка на всех, и зоркие дозорные, чтобы родители не увидели. Мои бы ругались, а чьи-то бы просто забрали и выпили сами.
Пирожные по 22 копейки. Игра в номера на автобусных билетах. Робкий поцелуй на последнем ряду в кинотеатре.
И вечная головоломка в виде треугольных пакетов с молоком – почему?
И почему коров было много, а молока – мало.
И зачем выращивать столько винограда, что его не могли собрать?
И почему ворованные яблоки вкуснее купленных?
И самая вкусная шелковица — это сорванная прямо с дерева на улице Ленина. Причем шелковица с улицы Ленина была вкуснее, чем шелковица с улицы Коммунистической.
Стопятьсотая попытка пожарить каштаны, собранные с деревьев в парке имени Горького. Кто же знал, что «конский» каштан – не съедобный. В книжках об этом не говорилось.
Книжки были другие. Не было гугла, википедии, и до всего приходилось доходить своим умом. Если мопед не заводился – его разбирали до последнего винтика. Потом Европа и Израиль удивлялись – как это может быть? Советские доктора умели перебирать карбюраторы.
А еще был коньяк из папиной бутылки. И мы точно знали, сколько можно отлить, чтобы добавленный чай не влиял на вкус. Все эти трофеи сливались в одну бутылку, и никто не отравился.
И, сидя под луной, подвывая себе на дребезжащей ненастроенной гитаре, мы обсуждали, нет, не коммунистов и капиталистов. Мы спорили о том, чья мама делает самые вкусные бутерброды.
Нет, это не ностальгия. Это обычное субботнее ворчание. И мне вовсе не хочется back to the USSR, мне даже не хочется в мои …надцать.
Мне просто приятно об этом вспоминать.
Пока еще помню.
Автор – популярный экскурсовод, журналист, историк, один из лучших знатоков Тель-Авива, член редколлегии журнала "ИсраГео", известный блогер, ведущий журнал "Записки на салфетках" — tomcat61.livejournal.com и сайтов brest.co.il и telaviv-tours.com
