Поезд кленового листа: из цикла "Путевые заметки непутевого израильского путешественника. США, Канада, далее — везде". Выпуск поездной и немного неполиткорректный
Владимир ПЛЕТИНСКИЙ
Те, кому довелось познакомиться с предыдущей частью моих путевых заметок о путешествии в дни Великого Американского Блэкаута ("Как Вован с Толяном Америку обесточили"), возможно, помнят, что нам с супругой довелось проделать путь от Нью-Йорка до Торонто в поезде с романтическим названием "Maple leaf" ("Кленовый лист"). Двенадцать часов пути — не шутка, за это время внимательному пассажиру удается впитать в себя немало впечатлений. Поделюсь лишь с некоторыми из них — теми, что показались мне самыми забавными.
АФРОЭСТОНЕЦ В БУФЕТЕ, ИЛИ ТО ТАЛЛИННА ТАЛЕККО-О…
Помните анекдот, в котором некий русский товарищ запрыгивает в дрезину, ведомую эстонцем, и спрашивает:
— До Таллина далеко?
— Нет-т, то Таллинна нетталекко! — отвечает водитель дрезины.
Через пару часов пассажир вновь интересуется расстоянием до эстонской столицы.
— Теперь — талекко! — жизнерадостно отвечает железнодорожник.
Как, по-вашему, почему я на расстоянии в тысячи километров от Балтийского моря вспомнил известный цикл питерских анекдотов про медлительных представителей финно-угорской группы? Ни за что не догадаетесь! Нет-нет, поезд вез нас в нужном направлении и через пару часов до Торонто было уже не так "талекко", как в момент посадки на Гранд-стейшн в Нью-Йорке. И дрезины нам по пути не попадались. И с гражданами маленькой, но гордой и уютной Эстонии в дороге нам соприкоснуться не довелось.
А вспомнил я эти анекдоты, отправившись в вагон-ресторан. Очередь к буфету начиналась чуть ли не за два вагона до входа в данное заведение. Ну, ничего не поделаешь, голод — не тетка, особенно когда охота поесть единоутробной супруге, да и моя утроба журчит, пытаясь доказать, что она может заглушить Ниагару. Становлюсь в очередь. Через полчаса продвигаюсь на пару-тройку человек. Через час из буфетных недр раздается зычный крик:
— Леди и джентльмены, разойдитесь! Станция Олбани, стоянка — 15 минут, обслуживание не производится! Освободите вагон-ресторан!
Законопослушные американцы, канадцы и гости Нового Света расходятся по своим вагонам. И едва поезд трогается с места, возвращаются. Правда, никто не догадался на ладони номерки написать или предупредить стоящих за ним о своем праве на "первородство". В итоге, оказавшись пошустрее, я умудрился занять место под солнцем поближе к буфету — впереди меня оказались лишь несколько молодых китайцев, так и не покинувших вагон-ресторан. И, заметьте, никто сзади не говорил мне:
— Гражданин, вас здесь не стояло!
Изучая весьма скудное меню, я никак не мог понять, почему потомок африканских рабов столь медленно обслуживает публику. Как минимум четверть часа уходила на каждого — а это вам не фунт изюму (правда, если впереди — не целая вечность). Негр задавал массу вопросов и покупатель отвечал на каждый из них. Я подумал: вот это предложение, которое удовлетворит любой спрос! И мысленно проворчал в адрес пассажиров, мол, привереды какие, и то им не так, и это — не эдак… Лишь дождавшись своей очереди, я осознал, с кем имею дело.
Прежде всего, далеко не юный негр в полупрозрачном белом халате решил меня не замечать. Обслужив моего предшественника, он вдруг задумчиво уставился в окно. Я подумал было, что, на мое еврейское счастье, снова ожидается долгая стоянка. Но вспомнив карту и расписание, а также прикинув расстояние до ближайшей крупной станции, Сиракьюз, облегченно вздохнул: шансы пообедать все-таки имеются. Я обратился к буфетчику с просьбой принять заказ. Афроамериканец посмотрел на меня так, что я почувствовал себя эллином, затащившим в Храм свинью. Вновь уставившись в окно, чернокожий мистер показал, что он намерен игнорировать меня и впредь. Лишь третья попытка привлечь его внимание увенчалась успехом. Я перечислил немудренный перечень своего заказа: гамбургер для себя, курица с рисом для жены, салат, кофе и апельсиновый сок.
— Вам гамбургер с каким мясом? — лениво спросил негр. — Говядина, курятина, индюшатина, свинина, баранина?
— С говядиной, пожалуйста, — ответил я.
— С говядиной нет, — покачал головой буфетчик.
— Тогда с бараниной.
— А разве бывают гамбургеры с бараниной? — афроамериканец удивленно поднял лупатые глаза.
— А с чем они бывают?
— С говядиной, курятиной, индюшатиной и свининой, — последовал невозмутимый ответ.
— Но с говядиной нет?
— Нет.
— А с чем есть?
— С говядиной, курятиной, индюшатиной и свининой.
— Значит с говядиной все-таки есть?
— Нет.
— О’кей, тогда с курятиной.
— С курятиной? — негр изобразил крайнее удивление. — Нет, с курятиной тоже нет.
— А с чем есть? — я начал выходить из себя.
— С говядиной, курятиной, индюшатиной и свининой, — снова ответил буфетчик.
— Хорошо, давайте с индюшатиной.
— Почему сразу не сказали, что хотите с индюшатиной? — проворчал афроамериканец. — Но… Может, вы все-таки хотите с говядиной?
— А что, говядина таки есть?
— Нет.
— Дайте мне уже с индюшатиной!
— Не надо нервничать! — прикрикнул на меня негр. — Раз вы просите с индюшатиной — будет вам с индюшатиной! А какую булку вы хотите?
— Любую! — не желая ввязываться в дискуссию, сказал я.
— Нет, так не пойдет! — решительно возразил буфетчик. — Вы должны выбрать булку!
— А какие есть? — обречено спросил я. — Покажите образцы!
Афроамериканец извлек из холодильника поднос с четырьмя абсолютно одинаковыми гамбургерами в пластиковых пакетах. Надписи на них ничем не отличались друг от друга. Я ткнул пальцем в ближайший:
— Этот, пожалуйста.
Буфетчик брезгливо приподнял гамбургер, осмотрел его со всех сторон и положил на место. А потом, показав на другой, поинтересовался:
— А, может быть, мистер хочет этот?
Не буду утомлять вас дальнейшим диалогом. Короче говоря, гамбургер я все-таки получил. Дискуссия вокруг курицы была несколько короче — к счастью, негр не стал выяснять у меня, какого цвета перья я предпочитаю и какой вид корма эта птица должна была получать при жизни. С салатом было посложнее: буфетчик принялся выяснять, какие ингредиенты мне нравятся, а в итоге оказалось, как вы уже, наверное, догадались, что имеется только один вид свежезамороженного салата. С кофе тоже были проблемы, но они разрешились в силу того, что я сразу же угадал, какой напиток имеется в наличии.
И вот настал час расплаты. Не задумываясь, буфетчик назвал сумму, заметно превышающую ту, что мы с женой заплатили за обед в Рокфеллер-центре в Нью-Йорке. Сумму, которую я вывел, изучая меню, эта цифра превышала раз в пять. На мое требование пересчитать все сначала, афроамериканец отреагировал с нескрываемой досадой. Повернувшись ко мне спиной, он стал нажимать кнопки на микрокалькуляторе, постоянно оборачиваясь и изучая мой картонный поднос с немногочисленной провизией и сверяясь с меню. Не прошло и пяти минут, как он назвал цифру, лишь в два раза с небольшим превышающую искомую. Еще одна математическая операция — и сумма обсчета достигла трех долларов. Тут уж я не выдержал и, вырвав из блокнота листок, написал названия продукции с ценами, а потом — сумму. Тяжко вздохнув, негр сказал:
— Ладно, плати свои шестнадцать долларов.
Когда он отсчитывал сдачу с двадцатки (очень сложный процесс, не правда ли! так вот, он растянулся на несколько минут!), я чуть не спросил буфетчика: "То Таллинна талекко?". И мысленно обозвал его афроэстонцем — да простят меня настоящие эстонцы, которые, как показал мой опыт общения с представителями этой национальности, далеко не так медлительны, как чернокожий собрат их анекдотической ипостаси.
Так я и не понял, издевался негр над публикой или просто выполнял чьи-то указания по выяснению спроса на те или иные продукты питания. Учитывая его наглую попытку обсчитать меня, я склонялся к первой версии. Но обсудив на ходу этот вопрос с одной пожилой канадкой, которой я помог, придержав дверь в тамбуре вагона-ресторана, услышал такую версию:
— Просто парень не умеет считать и у него есть проблемы с концентрацией внимания.
Не знаю, не знаю. Но то Таллинна было ой как талекко…
Читайте в тему:
НЕПОЛИТКОРРЕКТНЫЕ КОРРЕКТИВЫ
Тут я позволю себе небольшое отступление на тему политкорректности.
Вы наверняка знаете, что в США негров надо называть афроамериканцами. За "негра", а тем более "ниггера" или "негритоса" можно схлопотать штраф, а то и срок. Интересно, как американские этнографы называют теперь чернокожих обитателей Андаманских островов и некоторых других районов Юго-Восточной азии, этническая группа которых объединяется в науке названием "негритосы"? А как решаются произнести слово "negro" ("черный") испаноязычные американцы и гости США? А как быть с названиями африканских государств Нигер и Нигерия? Да уж, тяжелый случай…
Когда мы с моим американским приятелем ехали в обычном израильском автобусе, и я, показав на группу вошедших в транспортное средство не то ганцев, не то нигерийцев, сказал: "У нас теперь здесь негров — как у вас в Гарлеме!" — он зашипел на меня:
— Ты что? Не говори это слово! Неприятностей не оберешься!
— А как их называть? — усмехнулся я. — Афроафриканцами что ли?
— Как угодно, но только не нег…, э-э, не тем словом, которым ты их назвал вначале.
— Слава Богу, у нас в Израиле всех можно называть так, как это принято в каждом конкретном языке, — не без ехидства ответил я. — Лишь бы без оскорблений, типа "жидовская морда" или "вонючий русский". Это только у вас в Америке все с ума посходили от этой долбанной политкорректности. Если уж ваши феминистки требуют называть их вагинальными американцами…
Так вот, как выяснилось, теперь в США могут быть сложности и с иной терминологией. В Нью-Йорке появилась некая организация, в которую входят несколько адвокатов-евреев и "группа творческой интеллигенции из числа лиц афроамериканской национальности", которая пытается ввести новые нормы наименования нацменьшинств. В черный (воистину, черный!) список уже внесены слова "черный" и "чернокожий" на всех употребляемых в Америке языках (включая русский). Так что будьте осторожны, выбирая, например, обувь. И говорите продавцу:
— Дайте мне, пожалуйста, вот эти туфли. Нет-нет, не коричневые, а чер…, простите, афроамериканского цвета!
В Канаде, как я успел заметить, тоже нынче политкорректность в чести — наверное, и тут не обошлось без неугомонных еврейских интеллектуалов. Не в той, конечно, степени, как в Штатах, но гостям страны все-таки советуют не произносить слово "негр", а называть чернокожих "афроканадцами". Мне очень понравилась реакция на это со стороны наших приятелей, бывших "русских" израильтян. Они теперь называют негров… афромазыми. И пусть хоть один адвокат с кучей славистов-филологов докажет, что в этом неологизме присутствует нечто оскорбительное! А если они проведут параллель между афромазым и черномазым, то их же и засудим — за упреки и подозрения и за проявленную неполиткорректность.
Не помню, кому принадлежит фраза "Больше всего на свете я ненавижу расизм и негров". От себя я бы добавил, что терпеть не могу профессиональных антирасистов и прочих радетелей политкорректности, постоянно ищущих черную кошку в темной комнате. Их стараниями жизнь может стать пресной, а люди разделятся на истцов и ответчиков…
СЕРДЦЕ МОЕ — В КАНАДЕ
Но вернемся в поезд, где меня так потряс уже знакомый вам афробуфетчик.
Во время стоянки в Буффало проводники предупредили пассажиров, что следующая станция уже канадская, и что там нас ждет пограничный и таможенный контроль. Фрида, русскоязычная экс-израильтянка, ныне живущая в Торнхилле (почти 30 лет канадского стажа), севшая рядом с нами, предупредила, что канадские таможенники отличаются повышенной лютостью.
— Если у вас есть что-то съестное — лучше съешьте сейчас! А то вас ждут неприятности — пищу в Канаду ввозить нельзя. И сигареты со спиртным — тоже!
Поскольку ничего из этого списка при нас не имелось, а купленную на Пятой авеню шоколадку моя жена уже успешно употребила вовнутрь, я волноваться не стал. К тому же Фрида, не раз ездившая на автобусе из Торонто в Нью-Йорк, успокоила:
— В поезде проблем не будет — он же должен двигаться строго по расписанию! Вот в автобусе всегда с головной болью досмотр проходит. Всех пассажиров выгоняют на улицу, чемоданы вытаскивают из автобуса, приходится жариться под солнцем или мокнуть под дождем. А если уж снег с морозом — так вообще сдохнуть можно.
Пограничный досмотр прошел без сучка и задоринки. Наши израильские паспорта были проштампованы, лица сверены с не очень удачными фотографиями, выяснено, по какому адресу и сколько дней мы намерены жить. Таможенники же вели себя несколько суровее. Они даже велели молодой семейной паре из Нидерландов принести чемоданы в вагон-ресторан и показать их содержимое. Видимо, голландские паспорта прочно ассоциируются с гашишем и прочими наркотиками. Впрочем, сейчас и в Канаде начался процесс легализации марихуаны, так что повышенный интерес именно к голландцам не совсем понятен…
Отдав таможенную декларацию и сообщив таможеннику, что при нас не имеется ни продуктов питания, ни сигарет, ни спиртного, я услышал вопрос:
— Вы везете какие-то подарки вашим родственникам и друзьям?
— Да, — ответил я. — Косметику из минералов Мертвого моря. Это не запрещено?
— Нет, без проблем. А что вы намерены оставить в Канаде кроме подарков?
И тут черт меня дернул пошутить:
— Я оставлю в Канаде свое сердце!
Таможенник внимательно посмотрел на меня и, извинившись, куда-то ушел. Минут через пять он пришел с солидным мужчиной в униформе, очевидно, старшим по званию. Протянув мне какой-то другой вариант таможенной декларации, офицер пояснил:
— Укажите имя и адрес вашего донора, ваш диагноз и предъявите разрешение на трансплантацию с полисом медицинской страховки!
Понимая, что со мной не шутят, я принялся объяснять, что выразился фигурально, что собираюсь оставить свое сердце в Канаде лишь в духовном смысле, из большой любви к стране кленового листа, что мне, слава Богу, пересадка каких-либо органов не нужна. Таможенники отошли в сторону и принялись совещаться друг с другом. После чего офицер подошел ко мне и, забрав незаполненный бланк, с улыбкой сказал:
— Добро пожаловать в Канаду, сэр!
Бывалые люди объяснили потом, что мне повезло: если бы попался квадратный таможенник с полным отсутствием чувства юмора, пришлось бы шутнику покинуть поезд и дожидаться в полицейском участке представителей канадского минздрава и иммиграционной полиции. Так что примите добрый совет: не шутите с таможенниками. Особенно — с канадскими. Это господа серьезные и весьма конкретные, к сантиментам не предрасположенные. А если уж вам захотелось оставить свое сердце в Канаде — оставляйте. Но только после того, как пройдете таможенный контроль.
ДВЕ НЕБОЛЬШИЕ РАЗНИЦЫ
Пересекая границы между европейскими государствами, ты не сразу замечаешь разницу. Оказавшись по другую сторону озера Онтарио, уже на станции Ниагара-Фоллс ты понимаешь, что попал в другую страну. По сравнению со Штатами, здесь все делается куда медленнее, спокойнее, люди передвигаются не спеша, да и народу поменьше. Деревья по обе стороны железнодорожного полотна повыше, леса — погуще, дома — помассивнее, а расстояние между соседними коттеджами — посущественнее. Но все это может заметить лишь очень внимательный путешественник, целенаправленно изучающий окружающую действительность. Ну скажите на милость, обратите ли вы внимание на такую мелочь, как электрические столбы? В США они железобетонные, а в Канаде (во всяком случае, по пути следования поезда до Торонто) — деревянные. И шпалы канадские из дерева — ну совсем, как в покойном СССР; в Штатах же в основном — бетонные. Во многом поэтому движение поезда по канадской дороге куда мягче и приятнее для пассажира.
И еще. Пассажиры, севшие в поезд в Канаде, в большинстве своем не были столь толсты, как сошедшие до пересечения границы. Видимо, не одолела их еще всеобщая фастфудизация — вот и сохраняют они чисто европейские формы. Зато среди американцев нам довелось видеть массу людей с такими формами, будто это передвигаются вставшие на-попа и отрастившие себе руки-ноги гамбургеры. Особенно впечатляют формы негритянок, пардон, афроамериканок среднего возраста. Куда там японским йокодзуно! Сумоисты попросту потерялись бы на фоне чернокожих толстух.
Сами канадцы и американцы разницу между собой и своими странами чувствуют куда острее. Об этом говорит хотя бы сатирический мультсериал "Южный Парк", где американцы изображают "канадонов" чуть ли не как врагов прогрессивного человечества. Но и канадцы, как оказалось, в долгу не остаются.
На станции Ниагара-Фоллс в поезд сели молодые канадцы, которые, взяв в руки кем-то забытый номер "New York Times", принялись высмеивать чисто американские обороты речи и разбросанные по тексту аббревиатуры. Уверен, что их американские ровесники наверняка нашли бы, над чем посмеяться при чтении "Toronto star".
И еще один нюанс заметил я сразу после того, как поезд пересек канадскую границу. Вокруг нас появились люди, чью речь я стал гораздо лучше понимать! И сменившая американских коллег проводница заговорила на абсолютно понятном и внятном английском языке, и пассажиры выражались, не глотая половину слов. Разумеется, при блестящем знании языка Шекспира ты легко поймешь даже чернокожую кассиршу с автостанции, говорящую так, будто у нее во рту находится горячая картофелина в мундире. Но мой-то английский в рамках университетской программы, ориентированный больше на чтение, нежели на разговор, заставлял меня комплексовать. Спасибо канадским лоялистам, сохранившим английский в максимально приближенном к британскому произношении — они излечили меня от зарождавшегося комплекса лингвистического кретина!
[…] Полностью читайте в онлайн-журнале ИсраГео […]
Отличные зарисовки!
Спасибо, Владимир.