О спектакле "Ой, не шейте вы, евреи, ливреи"
Марк ЭПЕЛЬЗАФТ
Земля Обетованная. Берег Средиземного моря. Мачты кораблей. Белеющие яхты. Чудесными красками полыхает закат. Канун субботы. Благодать, царящая в воздухе.
Я стою перед входом в концертный зал художественной галереи " Art — Ap". Перед глазами афиша музыкально-поэтического спектакля-коллажа "Ой, не шейте вы, евреи, ливреи". Это строчка из знаменитой песни Галича.
С моря дует ветер. На дворе — 21-й век. А в голове вертятся строфы актуального в наши дни, как никогда, Александра Аркадьевича, поэта и ясновидца.
Вспомни:
На этих дюнах, под этим небом,
Наша — давным-давно — началась судьба.
С пылью дорог изгнанья и с горьким хлебом,
Впрочем, за это тоже:
— Тода раба!
Только
Ногой ты ступишь на дюны эти,
Болью — как будто пулей — прошьет висок,
Словно из всех песочных часов на свете
Кто-то — сюда веками — свозил песок!
Видишь —
Уже светает над краем моря,
Ветер — далекий благовест — к нам донес,
Волны подходят к дюнам, смывая горе,
Сколько — уже намыто — утрат и слез?!
Сколько
Утрат, пожаров и лихолетий?
Скоро ль сумеем им подвести итог?!
Помни —
Из всех песочных часов на свете
Кто-то — сюда веками — свозил песок!
Читаю в аннотации к спектаклю:"…Музыкальное исследование – трагифарс, носит название неожиданное, удивительное, даже парадоксальное — «Беспризорники еврейской культуры». Кто они и о ком идет речь? Как получилось, что самые популярные, самые патриотичные, самые русские, самые советские песни написаны композиторами-евреями? Почему Олимп советской послевоенной песни (да и довоенной тоже, пожалуй) оказался усыпан еврейскими фамилиями в таком большом количестве? Речь пойдет о замечательных, выдающихся композиторах: Марке Фрадкине, Яне Френкеле, Оскаре Фельцмане, Матвее Блантере, Аркадии Островском, Евгении Жарковском и других. Несколько поколений не принимали их музыку из-за ассоциаций с режимом и советской властью, но спустя более полувека становится ясно, что эти композиторы-евреи создавали прекрасную музыку, на которую по прошествии стольких лет можно взглянуть более объективно. За фасадом официальных советских песен пряталось творчество, танцевальная музыка, фокстроты, лирика и невероятное мастерство. Эти талантливейшие композиторы могли бы стать жемчужиной еврейской культуры, но стали послевоенными «беспризорниками» и служили той власти, уделом которой была ассимиляция еврейского народа…"
"На река Вавилона мы сидели и плакали," — вспоминаю псалом пророка Иеремии о вавилонском изгнании. И понимаю, что сейчас услышу песни, созданные евреями на берегах рек нового Вавилона. На просторах нового Египта. Наверное, думается мне, все эти прекрасные композиторы в тишине, в тайне, за стенами своих квартир, тоже сидели и плакали, воспевая ударные новоегипетские стройки и труд рабов. Ведь именно о советской стране, об исходе евреев оттуда, повторяющем исход из Египта, произнёс на площади у иерусалимского Храма Иеремия:
"Вот наступают дни — сказал мне Господь — когда не будут больше клясться: "как жив Господь, который вывел сыновей Израиля из Египта", но станут говорить "как жив Господь, который вывел сыновей Израиля из страны СЕВЕРНОЙ…"
/Иеремия: (23-7-8) /
Сбылось сказанное пророком…
Я вошел в зал. Он был переполнен. На сцене появились исполнители и создатели спектакля. И завучал бессмертный, как никогда акутальный Галич. В исполнении актера Тима Миркина.
Ой, не шейте вы евреи, ливреи.
Не ходить вам в камергерах, евреи.
Не тоскуйте вы зазря, не стенайте.
Не сидеть вам ни в Синоде, ни в Сенате.
А сидеть вам в Соловках да Бутырках.
И ходить вам без шнурков на ботинках.
И не делать по субботам " лехаим" .
А таскаться на допрос с вертухаем.
С места в карьер этим зонгом Галича , жестко и точно был обозначен лейтмотив спектакля.
Его основная идея.
Действо захватило с самого начала. И не отпускало до последней минуты. Я увидел и услышал замечательный, очень своевременный музыкально — поэтический коллаж. Впечатлила работа неподражаемой Елены Яраловой, актрисы Камерного театра в Тель- Авиве и композитора Ави Беньямина, много лет создававшего музыку для спектаклей театра "Гешер". Актеров Тима Миркина и Руслана Рудного. Их музыкальные и концептуальные находки. Изображенная без прикрас изнанка происходившего. Не только с нашими большими музыкантами. Но и со всей страной. Музыкальные сопоставления, параллели, перевертыши использовались композитором Ави Беньямином удачно, органично вплетаясь в канву спектакля.
За два часа авторам спектакля удалось нарисовать портрет времени. Реалистичную картину в особом жанре, который я бы обозначил как " социалистический сюрреализм"
Сюрреалистично в исполении Елены Яраловой звучал со сцены рассказ о том, как композитор Гольдштейн разыграл чиновников министерства культуры СССР, сочинив симфонию и выдав ее за произведение никогда не существовавшего якобы украинского композитора начала 19-го века Овсянникова. После чего сведения об этом композиторе попали в советскую энциклопедию. А уже потом, после вмешательства особо дотошных музыкальных критиков композитора Гольдштейна допросили в КГБ.
Мы, конечно, помним, кто в начале 19-го века был законодателем музыкальной моды в Украине.
Сын Вольфганга Моцарта композитор Франс Ксавер Моцарт возглавлял музыкальное общество Львова добрых два десятка лет.
Но не его влияние и не влияние его гениального отца услышалось в музыке симфонии мнимого Овсянникова, реального Гольдштейна.
Лейтмотивом симфонии стала тема еврейского музыкального гения советской эпохи — Исаака Дунаевского. Друга Гольдштейна, посоветовавшего тому взять за основу пассаж из песни " Ой, цветёт калина"
Сам Дунаевский, кстати, в некоторых своих замыслах и пассажах от Моцарта как раз оттолкнулся.
Я слушал Ави Беньямина, самозабвенно исполняющего музыку Гольдштейна с вкраплениями из Дунаевского.
И вдруг представил опять-таки сюрреалистичную картину — перед моими глазами возник Исаак Дунаевский, шагающий бок о бок с Любовью Орловой по Красной площади.
"Широка, стройна моя родная". Авраам родил Исаака, Исаак родил Максима, Максим родил советских и очень музыкальных Атоса, Арамиса… Нет. Не так.
Дунаевский шагал и громко, вслед за Орловой, выпевал старую песню о главном:
Широка страна моя родная.
Много в ней лесов, полей и рек.
Я другой такой страны не знаю,
Где так вольно дышит … АМАЛЕК.
Иосифа Сталина и его "доблестных" архаровцев, устроивших с 1948 го по 1953 год разгром еврейской культуры в СССР, уничтоживших лучших еврейских артистов, поэтов, писателей, организовавших тотальную антисемитскую кампанию в стране, замысливших окончательное решение еврейского вопроса на территории Советского Союза, другим именем и не обозначишь.
Амалек есть Амалек. Во все времена — иррациональный враг евреев.
К Дунаевскому приходили ночью. Люди из НКВД.
Нет, не для того, чтобы арестовать.
Ему в срочном порядке заказывали будущие торжественные песнопения во славу советской родины. Иосифу Сталину, большому любителю хорошей музыки, хотелось оформить своё темное царствование светлыми гимнами.
"Пиши, еврей, к вечеру должно быть готово и прослушано Хозяином". И ничего другого Дунаевский сделать не мог. Бежать было просто некуда.
Да, ореол божественного сияния вокруг собственной персоны Сталину и его придворным холуям был необходим.
Без Дунаевского, без других талантливых еврейских музыкантов — композиторов, это было бы сложнее оформить.
"С чего начинается родина?" — поёт со сцены Елена Яралова знаменитую песню Вениамина Баснера, написанную к фильму " Щит и меч".
Но текст песни — другой. Не розовая сентиментальщина оригинала. Но сверхреалистичный перевертыш. О евреях, живших в СССР. О том, что им приходилось испытать там.
Авторы и исполнители коллажа придумали спектакль, который можно назвать не только попыткой осмысления " нашей судьбы" и нашего особого еврейского пути в изгнании, но и , абсолютно в духе Галича, предостережением.
От повторов не самого радостного для евреев сюжета.
Ведь на самом деле всех этих художников еврейского происхождения — композиторов, писателей, поэтов — песенников, обслуживавших советский режим, можно назвать не только заблудившимися беспризорниками.
Это были "младенцы, оказавшиеся в плену".
Существует в иудействе такое понятие.
Оно касается евреев, служащих в изгнании идолам.
Евреев, чужое мнящих за своё.
Спектакль весьма актуален и в наши дни.
Это предостережение и нынешним евреям, продолжающим дудеть, плясать и петь вокруг неправедного кремлевского трона.
Кульминацией спектакля для меня стал момент, когда Елена Яралова запела "Родина слышит, родина знает". Гениальный, сладкий, чуть ли не акафист Шостаковича.
Если придумать к этой мелодии текст с христианскими святыми, отцом, сыном, духом и матерью сына — то и в таком виде музыка Шостаковича будет соответствовать катарсисному состоянию души.
Я же с трудом удерживался, чтобы не заплакать, слушая эту музыку с оригинальным текстом в исполнении Елены. Ощутил, как мурашки бегут по коже. Очень сильно воздействует такой кафкианский контраст — прекрасная музыка на фоне советского текста и реалий, о которых слишком хорошо осведомлен.
За гениальной мелодией Дмитрия Шостаковича увидел тени убитых, замученных. Загубленных невинных душ. Тени всех тайных пытальных казематов, застенков и ГУЛАГов. Тени моих предков. Я весь состоял из памяти сердца, боли и праведной ненависти.
На главной площади гремело:
«Весь мир лучами обжигай!
Шагай, товарищ, бодро, смело
Не уставай, не отставай…»
Так страна моя радостно пела.
И шагали в строю, как один.
Жизнерадостно и неумело
Сын народа и вражеский сын.
Загорелые сильные ноги.
Молодая упругая грудь…
И брела по колымской дороге
Моя бабка в последний путь.
Она верила в Бога свято
И молилась на доброту.
Не была сожжена, распята
Просто канула в пустоту.
И никто не читал молитву,
Умереть ей конвойный помог.
Снегом белым могила укрыта
И болотный серенький мох…
Ни сосны, ни цветка у дороги.
Ни пригорка, ни памятных плит…
Под колымским мёртвым болотом
Вечным сном моя бабка спит.
Но страна моя радостно пела:
«Золотыми лучами обжигай!»
И гремело, летело, звенело:
«Поспевай, не задерживай, шагай"
Так написала моя мать, поэт Геня Эпельзафт, о моей прабабке и о том страшном времени.
И этот контраст хорошо удалось выразить актрисе. Создатели коллажа сумели заглянуть в пропасть между мрачной, страшной советской действительностью и творческой сублимацией талантливых композиторов — евреев.
Я возвращался домой под большим впечатлением.
"Не забыть бы тогда, не простить бы и не прозевать" — строчка Высоцкого пульсировала на губах.
Зло невозможно забыть. И помнить надо во всех подробностях, чтобы не имело шанс на повторение.
Хочется поблагодарить создателей спектакля "Ой, не шейте вы евреи ливреи" за предостережение, за понимание происходившего в то время. И за память.
О талантливых людях нашего народа. О зле, окружавшем их. О времени. О жизни. О судьбе.
Art Up Герцлия: Елена Яралова, Ави Беньямин, Игорь Губерман, Дина Рубина
