Побег шести террористов из тюрьмы "Гильбоа" не просто высветил проблемы и провалы Службы охраны тюрем (ШАБАС): общая ситуация с заключенными, осужденными за террористическую деятельность, стала одной из важнейших тем общественного обсуждения
Давид ШАРП
Впрочем, у арабов Иудеи, Самарии и сектора Газы эта тема никогда не переставала быть таковой, и понимание сего факта имеет огромное значение для осознания важнейших аспектов израильско-палестинского конфликта.
Палестинские общество относится к числу очень разобщенных. Помимо традиционного для арабов кланового и племенного разделения, существует еще и географическое – Иудея-Самария-Газа-диаспора – и, безусловно, политическое. Неудивительно, что на протяжении десятилетий между различными группировками то вспыхивали, то затихали боевые действия, частенько тянущие на уровень гражданской войны. Одна же из немногих тем, представляющих собой консенсус – кроме, разумеется, чувства ненависти и неприятия к Израилю, — это отношение к осужденным за терроризм заключенным израильских тюрем. В настоящее время таковых примерно 4500 человек, из них почти десятая часть — члены "Исламского джихада". Начиная с 1967 года, в местах лишения свободы побывали сотни тысяч жителей сектора Газы, Иудеи и Самарии. Нет почти ни одной семьи, в которой хоть кто-нибудь да не сидел. Не говоря уже о соседях или односельчанах. Иными словами, проблема заключенных, в той или иной степени касается лично каждого. Для палестинцев заключенные террористы — герои, ставшие на путь борьбы с оккупацией и пожертвовавшие самым дорогим, что у них есть — свободой. Особенно это касается тех, кто получил длительные или пожизненные сроки.
Противоречия между группировками не исчезают, и в стенах тюрем, однако те, кто оказался в заключении, начинают восприниматься обществом совершенно иначе: призма открытой вражды и даже разногласий почти исчезает. Зато появляется всеобщая солидарность. Именно поэтому власти ПА и выплачивают всем сидящим за террористическую деятельность (но не тем, кто осужден за уголовные преступления) очень немалые по палестинским, а иногда и всеобщим меркам пособия. Более того, они не прекращают выплаты даже под угрозой санкций со стороны Израиля и недовольства стран-доноров, особенно США. Руководство автономии прекрасно понимает: заключенные — это святое, что бы ни происходило, и ухудшение отношения к ним приведет к непоправимым для ПА последствиям. Поэтому никому в Рамалле даже в голову не приходит лишить выплат, по сути, враждебных ей представителей ХАМАСа и "Исламского джихада".
Террористы в тюрьмах отлично организованы в рамках своих группировок и действуют заодно, что очень помогает им в противостоянии с тюремной администрацией. А в силу значимости для палестинского общества к их позиции чутко прислушиваются на воле. И здесь мы приходим к самому важному: благодаря столь трепетному отношению "улицы" к судьбам заключенным в их руках находится своего рода фитиль к пороховой бочке. Среди факторов, способных привести к масштабной эскалации, будь-то боевые действия вокруг Газы, массовые беспорядки в Иудее и Самарии, или даже ракетные обстрелы из Ливана, некий эксцесс в израильских тюрьмах стоит чуть ли на первом месте, уступая разве что фактору мечети "Аль-Акса". Более того, при некоторых сценариях эскалация будет неизбежной.
Поскольку на протяжении долгих лет желание избежать обострений почти любой ценой стало основой стратегии израильского руководства, совсем не удивительно, что конфликт с заключенными все меньше входил в его планы. Тишина и спокойствие стали главной целью и своего рода наркотиком, ради достижения которых Иерусалим готов терпеть очень многое. Так что в сложившейся в тюрьмах ситуации, при которой террористы в определенном смысле стали их хозяевами, нельзя винить исключительно ШАБАС.
И все же то, что эта структура в целом не отличается высоким профессионализмом и эффективностью и требует срочного оздоровления, — несомненный факт. Достаточно упомянуть, что согласно опубликованным данным 83% бюджета ШАБАСа уходит на зарплаты. Да, Служба охраны тюрем — не армия, у нее нет расходов на танки и истребители, но столь высокие траты на жалование выходят за мыслимые рамки. Тут либо слишком много людей получают зарплату, либо выделяется слишком мало на другие, очень важные нужды. Наличие, скажем, не обычных, а "умных" камер по периметру тюрьмы "Гильбоа" вполне могло бы предотвратить побег. Ведь одно дело, когда скучающий оператор должен часами всматриваться в огромное количество дисплеев, пытаясь уловить, не случилось ли чего, притом что эта рутина продолжается годами и бдительность притупляется. И совсем другое дело — "умные" камеры, широко используемые сегодня в военных целях, в сфере внутренней безопасности и для различных гражданских нужд, способные реагировать на мельчайшие изменения. Глядишь, с их помощью даже задремавший оператор не пропустил бы выбравшихся из-под земли беглецов. Зато установленные в тюрьмах глушилки для мобильных телефонов, не которые государство все же очень щедро раскошелилось, из-за боязни бунта так и не задействованы.
Чуть более двух лет назад специальная комиссия, назначенная тогдашним министром внутренней безопасности Гиладом Эрданом, порекомендовала ужесточить условия содержания террористов. Увы… Правительство на реализации рекомендаций настаивать не стало. Так зачем, спрашивается, ШАБАСу создавать себе лишние проблемы, если там, наверху, жаждут тишины?! Чего тогда можно требовать от Службы охраны тюрем? Хотелось бы побольше профессионализма, но… На данный момент ШАБАС срочно нуждается в реформах и смене приоритетов. Однако корень проблем лежит гораздо глубже выкопанного террористами лаза. Это — пресловутая тишина-наркотик и непрерывные уступки, на которые ради нее идут. Получается этакая Газа в миниатюре. Причем факт, что, как и в случае с сектором, периодически озвучиваются угрозы и анонсируются меры по ужесточению, от которых затем отказываются, лишь усугубляет ситуацию. Ведь если "оккупанты" постоянно уступают, значит, они слабы и на них можно эффективно давить.
Не случись резонансного побега, о проблемах ШАБАСа широкая общественность не узнала бы еще долго, и загнивание продолжилось бы. В этом смысле шестерка террористов парадоксальным образом сослужила Израилю в целом весьма неплохую службу. Всплывшие проблемы взывают к решению так громко, что хотя бы некоторые перемены в работе Службы охраны тюрем неминуемы. Однако по-настоящему серьезный качественный скачок требует корректировки и финансирования, и кадровой политики.
Еще одним своеобразным толчком к вскрытию проблем стало то, что после случившегося ШАБАС остался совершенно беззащитным. В отличие, скажем, от ЦАХАЛа – этакой "священной коровы" Израиля. Данный факт, а также наличие когорты прикормленных армейским командованием журналистов позволяет военным во многих случаях создавать куда более радужную картину, чем происшедшее на самом деле. За примерами ходит далеко не надо: недавний случай с гибелью старшего сержанта МАГАВ Барэля Хадарии Шмуэли во многом благодаря помощи СМИ удалось превратить из концептуального и профессионального провала командования в ошибку из разряда "с кем не бывает…" У ШАБАСа же подобного лобби просто нет.
Не хочу быть понятым неправильно: несмотря на полное фиаско и всплывшие на поверхность многочисленные проблемы, в Службе охраны тюрем хватает профессионалов высокого уровня. К таковым, например, относится "Мецада" — одно из самых малоизвестных спецподразделений израильских силовых структур. Изначально оно было создано для того, чтобы давать ответ на любые вызовы, которые могут возникнуть в стенах тюрем, начиная от подавления бунтов и заканчивая захватом заложников. Бойцы "Мецады" являются лучшими среди израильских спецподразделений в деле применения нелетальных средств. Сформирована "Мецада" из сверхсрочников, которые уже после службы в ЦАХАЛе и МАГАВе проходят серьезнейшую подготовку. Кроме специализированных "тюремных" компетенций, речь идет об антитеррористическим штурмовом подразделении высочайшего уровня, укомплектованном, в том числе, снайперами и кинологами. Согласно данным из открытых источников, "Мацада" регулярно привлекается к важнейшим операциям сил безопасности вне стен тюрем, но при этом очень редко упоминается в СМИ…
[nn]
