Даже люди, не участвующие в маршах памяти по разным причинам, знают о том трагическом дне, который унес жизни сотен их безвинных земляков
Яков ЗУБАРЕВ
Фото автора и Каролиса Сабецкиса
— Любая группа населения, любая община, независимо от социального положения, вероисповедания, национальности и мировоззрения, имеет право на одинаковые условия своей жизнедеятельности и развития. Не по этим критериям разделяются люди. То, что произошло на земле Молетая 80 лет назад, страшно и не имеет никакого оправдания. Это произошло не только в Молетае – таких мест в Литве насчитывается около 200, а наш город потерял в 1941 году больше половины своего населения. По разным оценкам, количество убитых здесь евреев составляет от 800 до 1200 человек, и сюда согнали также евреев из ближайших деревень района. Но не важно, сколько человек погибло точно – хотя это тоже имеет свое значение, но важнее, что на смерть были отправлены совершенно невинные люди, и отправлены только по одной причине — что они были евреями. То есть, раз еврей – значит, уже виноват. Чтобы это не повторилось, важно помнить и ту трагедию, и тех безвинно расстрелянных людей.
Понятно, что эта память хранится в сердцах родственников и близких, но я считаю необходимым, чтобы она сохранялась и во всей общине города, поскольку евреи были долгое время неразделимой частью нашего населения – вместе со всеми они работали, учились, воспитывали детей… Поэтому мы решили повторить в этом году Марш памяти, который прошел у нас пять лет назад, и почтить память тех евреев, что жили в нашем городе до рокового августа 41-го года.
Эти слова я услышал от мэра литовского города Молетай Саулиуса Яунейка спустя несколько дней после Марша, о котором он говорил. Марш этот состоялся в воскресенье 29 августа. Я тоже, собираясь в Литву, хотел принять в нем участие, но обстоятельства не позволили вылететь раньше. Между тем, договоренности о намеченных встречах оставались в силе, и благодаря руководителю городского отдела туризма Дайве Кулиене — красивой, энергичной и влюбленной в Молетай женщине мое желание познакомиться с городом и трагическими страницами его истории сбылось.
После содержательной и довольно продолжительной беседы с главой муниципалитета мы с Дайвой встретились с человеком, который является, можно сказать, главным хранителем молетайской истории – в том числе истории еврейской. Директор местного краеведческого музея Виктория Казлиене ждала нас прямо напротив здания мэрии, на той же площади города – площади, которая и была не так давно центром еврейской жизни Молетая.
— Эта площадь, — начала свой рассказ Виктория, — носила в прежние времена название Рыночной и была главной площадью города. Здесь, кроме обычных торговых рядов, располагались небольшие магазины. В 1919 году власти Молетая приняли решение о сносе старых построек на площади, поскольку они портили вид города, и многие евреи, владевшие этими магазинчиками, эмигрировали тогда в другие страны, в том числе в Южную Африку. Тогда, понятно, они были не очень рады покидать родину, но вышло, что благодаря этому они спасли свои жизни, и сегодня в ЮАР проживает немало потомков-выходцев из Молетая, которые установили связь с городом и периодически приезжают сюда. Но евреи, которые не пожелали оставлять город, получили финансовую помощь от других еврейских общин, и на эти средства построили вот это красивое здание из красного кирпича. На этой фотографии на торце здания вы видите снимок Рыночной площади 1915 года и даты строительства нового здания: 1933-1936. А ниже – имена жителей этого здания. В то время этот Торговый дом стал самым красивым зданием Молетая. На его втором этаже жили семьи, а на первом этаже и в полуподвальных помещениях располагались магазины, где можно было купить практически все самое необходимое – продукты, ткани, принадлежности для рыбной ловли, хозяйственные мелочи… Здесь можно было также купить бейгеле и другую выпечку, лимонад, мороженое, которое выпускали евреи-предприниматели. И если мы пройдемся по улицам города, то увидим немало домов, в которых проживали еврейские семьи.
Читайте в тему:
Мы отправляемся вдоль главной и практически единственной улицы Молетая. Стоит довольно холодная, ветреная погода, моросит дождь, но наш гид, кажется, не замечает его. Она готова рассказывать без устали о жизни молетайских евреев и о связанных с ними местах.
— На некоторых из домов мы установили памятные доски: вот этот двухэтажный дом принадлежал, к примеру, семье Рабиновичей. А на месте нынешнего здания муниципалитета располагался ресторан, которым владела еврейская семья. Из расспросов старожилов я узнала, как красиво он был оформлен, какие сверкающие белизной скатерти украшали его столы, какие блюда здесь подавали. И отмечают, что хлеб к блюдам полагался бесплатно. А в нынешнем здании банка располагался ресторан Гордона, который уехал позже в Палестину, и мы с разрешения руководства банка также установили на стене дома памятную табличку. Умерший в начале этого года всемирно известный врач-кардиолог, изобретатель дефибриллятора лауреат Нобелевской премии мира Бернард Лаун тоже родом из нашего района – он родился в Утене, а дед его был здесь раввином. В 1935 году, когда мальчику Боруху Лацу исполнилось 14 лет, его семья уехала из Литвы в Соединенные Штаты Америки. Кстати, мы подготовили радиопередачу «Захор», в которой 92-летний житель Молетая делится воспоминаниями о своей жизни и рассказывает в том числе, о том, как любил заходить в детстве в Торговый дом, где его встречала приветствием хозяйка магазина: «Ой, какой хороший мальчик!» Вот такие отношения были между жителями…
— Странно и чудовищно, что при таких отношениях нашлись подонки, осмелившиеся пойти на убийство ни в чем не повинных людей…
— Наверное, и сегодня среди нас можно найти таких, которые готовы на это, если дать им такую возможность. Поэтому мы и стремимся сохранить память о той трагедии, чтобы такая возможность не повторилась.
Читайте в тему:
В этом году мы подготовили проект «Стены рассказывают», в ходе которого прикрепили к одной из стен маленького прохода внутри Торгового дома символический знак, которым евреи обычно украшают на счастье свои дома с наружной стороны. Пусть это счастье сопровождает и нас.
— Вообще, — продолжает рассказ Виктория, в последние годы в Молетай приезжают многие гости из других стран, чьи родители, бабушки и дедушки были родом из нашего города или района. Все они не минуют наш музей, оставляют свои адреса, и мы передаем их тем, кто так или иначе связан с Молетаем. Так расширяется зарубежная община выходцев из нашего города.
Из Южной Африки сюда приезжал, к примеру, Видецкий, который жил вот в этом доме с родителями. Он помнил, как малышом катался на санках с горки, и признался, что очень скучает по снегу. Когда он нашел ту горку, то я увидела слезы на его глазах.
Среди наших гостей особенно выделяется живущий в Израиле Григорий Крицер, отец которого родом из Молетая, чудом спасшийся в юношеском возрасте в первые дни войны. Григорий два года ездил с группой создателей документального фильма по нашим местам, встречался с теми, кто, будучи тогда еще детьми, стали свидетелями расстрела молетайских евреев, с деятелями культуры Литвы. Он стал инициатором и марша Памяти, который состоялся у нас пять лет назад в 75-ю годовщину трагедии и на который прибыли потомки выходцев из Молетая из разных стран мира, а также общественные деятели Литвы. На средства Григория на месте расстрела установлен памятник с надписями на трех языках – иврите, литовском и английском.
Виктория предлагает нам перейти дорогу по другую сторону площади и подводит меня к необычному камню, на поверхности которого просматривается вычеканенный из металла рельеф большого здания.
— В Молетае действовали четыре синагоги, — продолжает рассказ Виктория, — но оказалось, что это были не отдельные дома, а единое здание, разделенное на несколько помещений, а также двор. И восстановить облик этого здания нам очень помог израильский профессор Давид Кац, который нашел в архиве записанный на идише в конце 19 века лингвистический материал о молетайских евреях и попросил молодого ученого из Иерусалима расшифровать его. Благодаря этой расшифровке мы и узнали истинный облик синагоги.
Выяснив эти детали, я начала думать о том, как увековечить память об этих синагогах, и гуляя как-то по городу, обратила внимание на большой валун. Узнала, что его нашла и завезла в город — поскольку он выглядел очень красиво — одна строительная компания – вдруг пригодится. И он пригодился. Я показала его архитектору Аури Машивису и поначалу он отказался от моей идеи использовать камень: предложил стандартный знак, который обычно устанавливают на месте синагог. Но когда он сам приехал в Молетай и признал, что валун, действительно, красивый, согласился использовать его в качестве памятного знака. Он обработал камень так, чтобы тот выглядел старее – как символ прошлого, и с помощью компьютерной программы создал рельефное изображение здания, придав металлу желтоватый цвет ржавчины — цвет времени. Так современные технологии и дизайн, использованные при изготовлении памятника, позволяют нам установить связь прошлого с днем сегодняшним и привлечь внимание людей к этому прошлому.
Профессор Кац постоянно консультировал нас в том, чтобы изображение синагоги выглядело правильным, чтобы грамотно была составлена памятная надпись на камне. А теперь я думаю о том, как оборудовать здесь красивое освещение, и известный израильский скульптор литовского происхождения Григорий Зонделович согласился помочь нам в этом. Не могу не отметить, что отец Григория, Давид Зонделович – автор памятника на месте расстрела молетайских евреев. Оба скульптора, отец и сын, установили также на свои средства памятник на месте гибели евреев в своем родном местечке недалеко от Молетая.
После знакомства с еврейскими местами в городе, мы выехали за пределы штетла, как его сама назвала наш гид. По пути она поведала, что на конце штетла находилась мельница, которой тоже владела еврейская семья Арановичей, и потомок этой семьи также приезжала в Молетай для участия в Марше 2016 года. А сама дорога, по которой мы сейчас ехали, и есть та роковая Дорога смерти, что ведет к месту расстрела молетайских евреев. И с речкой, которую мы минуем, связана легенда, будто многие евреи бросали в нее по пути свои драгоценности и произносили проклятия в адрес палачей – мол, если заберете их, вас ждет несчастье. И, действительно, известно немало фактов того, что у многих участников той расстрельной акции и у тех, кто искал еврейские «сокровища» в речке, не сложилась жизнь. Даже строительная компания, переехавшая как-то из города в район расстрела, не преуспела и обанкротилась.
Накануне памятного дня краеведческий музей опубликовал обращение к жителям города. Он напомнил им о состоявшемся пять лет назад Марше памяти молетских евреев.
«Надо ясно выбрать, на какой стороне ты стоишь – на стороне памяти, исторической справедливости и совести – или лжи, притворства и двойных стандаров. Мы не можем рассказывать историю выборочно, в которой Литва – только литовцам», – заявили тогда участники марша. Сейчас нужно обязательно повторить этот марш. 29 августа были убиты все евреи в Молетае. В этот трагический день они должны были пройти под конвоем последний 2-хкилометровый отрезок в своей жизни: от синагоги до ямы в братской могиле. Обязательно нужно напомнить себе и миру, что нам дорога память о невинно убитых людях, что мы не отожествляем себя с исполнителями Холокоста, что мы представляем ту светлую часть общества, которой чужд антисемитизм, и что мы солидарны с декларацией Совета Европы от 2020 года о борьбе с антисемитизмом».
В нынешнем Марше памяти, состоявшемся после открытия мемориального знака в память о синагоге, десятки жителей и гостей города прошли пешком те же два километра до места трагедии. Стать ведущим церемонии памяти согласился известный литовский искусствовед Саулиус Пилинкус, работавший недавно атташе по культуре посольства Литвы в Израиле. У могилы жертв молетайского Холокоста кантор Вильнюсской хоральной синагоги Шмуэль Ятом произнес Кадиш. Затем музыканты Аркадий Готесман, Пятрас Вишняускас и Дмитрий Голованов исполнили композицию «Не убивай!» А вечером в Молетайском культурном центре состоялся просмотр документального фильма «Последнее воскресенье августа», который был создан по инициативе и при спонсорстве Цви Крицера режиссером Эли Гершзоном и сценаристом Цви Гершзоном и который повествует о трагедии молетайских евреев в годы гитлеровский оккупации.
— Недавно, — говорит Виктория Казлиене, — к нам приезжал с большой группой специалистов знаменитый американский профессор-археолог Рихард Фройд, использующий в своей работе неинвазивные методы. Он планирует провести в районе расстрела исследования без осуществления раскопок. Мы установили, что в самые первые дни войны в загородном лесу, у болота, была расстреляна первая группа жителей Молетая из 60 молодых евреев-коммунистов, но точное место акции неизвестно и потому там нет никакого памятного знака. Мы хотим установить это место с помощью профессора Фройда.
— А как вы вышли на него?
— Я написала статью о расстреле этих молодых людей, ее перевели на английский язык с моей просьбой о помощи узнать больше о той трагедии, и профессор откликнулся, привезя с собой специалистов в разных областях науки — физиков, геологов… Надо сказать, после первого марша Памяти к нам обращаются многие люди, и не только евреи, с желанием установить за свои средства памятники на местах гибели еврейских жителей – ведь расстрельные акции проводились не только в самом Молетае, но и в деревнях всего района, и мы стремимся установить точные места этих расстрелов.
…Гуляя по ухоженным, утопающим в зелени улицам курортного Молетая, трудно поверить, что здесь произошла когда-то одна из самых бесчеловечных трагедий. У сегодняшнего Молетая, как у многих других малых городов, существуют свои проблемы, однако местные власти стремятся решать их разносторонними мерами. Здесь и развитие курортной зоны, и создание благоприятных условий для жизни молодых, и забота о подрастающем поколении. В ближайшем будущем города – строительство крупного завода на 500 рабочих мест по производству чипов, инвестором которого является бывший уроженец Молетая, а ныне крупный предприниматель. Кроме государственной ссуды на строительство жилья, муниципалитет выделяет молодым семьям местную льготную дотацию.
В разговоре с мэром мы сошлись во мнении о том, что не столь важно, сколько человек участвует сегодня в памятных «еврейских» днях – трудно надеяться, что каждый марш Памяти соберет, как в первый раз, несколько тысяч человек. Важнее другое – что круги от того Марша разошлись широко: дата 29 августа отмечается теперь в городе каждый год, учителя истории рассказывают о ней школьникам на уроках, проводятся экскурсии по еврейским местам… Становятся традицией и сами марши, и даже люди, не участвующие в них по разным причинам, знают о том трагическом дне, который унес жизни сотен их безвинных земляков. Знают – значит, хранят и в Памяти. Чтобы не повторилось.
[nn]
