В объявленном правительством плане борьбы с преступностью в арабском секторе центральное место занимает проблема изъятия незаконно находящегося на руках у его представителей оружия. Разбираться с ней должна правоохранительная система в целом, однако в опубликованном постановлении говорится, что помимо полиции и ШАБАКа к процессу привлекут и ЦАХАЛ. Именно о его возможной роли в данном процессе в основном и пойдет речь в данной статье
Давид ШАРП
Сказать, что в армии удивлены, было бы преуменьшением. По сведениям из армейских источников, на совещание, где все обсуждалось, военных не пригласили, так что первичную информацию о происшедшем представители ЦАХАЛа почерпнули… из СМИ. Лишь после заседания информация была доведена до сведения секретаря министра обороны, который поставил в известность армейское командование. В общем, уровень принятия решений говорит сам за себя…
Масса оружия на руках у израильских арабов — проблема национального масштаба. И дело не только в том, что оно активно используется в бандитских разборках и для сведения личных и семейных счетов. Это оружие — прямая угроза безопасности государства и его граждан не только из арабского сектора. Если кто-то не осознавал этого прежде, то после прокатившихся по стране на фоне операции "Страж стен" погромов и бесчинств должно было наступить хотя бы частичное прозрение. Помочь в решении важнейшей для безопасности страны проблемы — прямая задача ЦАХАЛа. Вопрос лишь в том, каковой может быть эта помощь.
Для начала стоит задаться вопросом о том, сколько у граждан страны незаконного оружия. Точных данных нет и в помине, а всевозможные структуры, чиновники и политики озвучивают разные оценки и просто цифры "от фонаря" в диапазоне от 400 до 500 (и более) тысяч единиц. А ведь известно, что подозрительно круглые числа — явный признак того, что оценка, неважно, в какой сфере носит грубый, зачастую необоснованный характер. Но перейдем от сотен тысяч к конкретике: в конце мая сего года на заседании парламентской комиссии по делам арабского сектора полковник полиции Игаль Эзра заявил, что по его прикидкам в нем "крутится" 8-10 тысяч стволов. Причем периодическое использование одного и того же оружия в разных местах и разными группировками (семьями) свидетельствует о том, что эти самые стволы есть не в каждой семье. Правда, тут непонятно, сколько еще оружия на протяжении лет находится в схронах, дожидаясь своего часа.
Косвенный признак того, что оно доступно отнюдь не каждому, — это цены на "черном рынке". В полиции говорят, что стоимость автоматической винтовки достигает там 60-70 тысяч шекелей, а пистолетов 10-12 тысяч шекелей. Огромная цена за первый из названных видов красноречиво свидетельствует о том, что спрос на рынке бывшего армейского оружия (к огорчению "клиентов", пистолетов в армии мало) велик, а предложение не так чтобы очень. Второй признак — массовое кустарное производство, в основном невысокого качества. Как правило, это так называемые "карло" — в той или иной степени копии широко распространенных в свое время в регионе пистолетов-пулеметов "Карл-Густав". Выпуск этих зачастую одноразовых изделий осуществляется и в Израиле, но в основном, на территории нынешней автономии, откуда доставляется в пределы "зеленой черты", где продаются за 5.5 -7 тысяч.
Вообще контрабанда из ПА – несомненно, один из важнейших источников оружия у израильских арабов. Кроме того, участники преступных схем доставляют его напрямик из Иордании, Египта и Ливана (насчет переправки через сирийскую границу информация не озвучивалась).
В свое время депутат кнессета Ахмед Тиби заявлял, что происхождение 90% незаконного оружия следует искать в ЦАХАЛе. Позднее выяснилось, что он цитировал высказывание тогдашнего министра внутренней безопасности Гилада Эрдана о ситуации на севере страны. По следам этих заявлений газета "Глобс" попыталась провести расследование. В ответ на ее запрос пресс-атташе министра сослался на некий полицейский документ, в котором говорится, что в масштабах страны речь идет от 70% незаконно используемого в арабском секторе оружия упомянутого происхождения. В полиции же журналистам "Глобса" заявили, что подобных данных нет, и число 70% не может быть подтверждено, но значительная часть незаконного оружия у арабов — все же армейское.
Между тем есть вполне официальные цифры, которые очень неплохо демонстрируют масштабы явления. Выступая в начале этого года на заседании комиссии кнессета по иностранным делам и обороне, глава Оперативного управления генштаба Аарон Халива сообщил, что в 2020 году из ЦАХАЛа было украдено 80 единиц оружия – с учетом масштабного ограбления на базе "Гибор", откуда умыкнули сразу 38 винтовок, в нынешнем – 21 единица. Халива также рассказал комиссии, какое высокое место в шкале приоритетов генштаба занимает борьба с хищением оружия, и что для этого делается. Собственно, это и должно стать основным вкладом, который ЦАХАЛ может внести в дело борьбы с распространением оружия в арабском секторе.
Когда правительство постановляет "ЦАХАЛ поможет", это отнюдь не означает, что армия будет осуществлять масштабные операции наподобие Газы или Дженина внутри собственно Израиля. Это не входит в задачи и полномочия военных, да это и не нужно. Данная сфера — компетенция полиции и относящихся к ней бойцов пограничной охраны (МАГАВ). Опираясь на должную правовую базу, прибегнув к помощи ШАБАКа и, что особенно важно, переняв его методы, применяемые в Иудее и Самарии — среди прочего, агентурную и оперативную работу и применение передовых технических средств, — полиция сможет добиться неплохих результатов. Продвинутыми техническими средствами, разумеется, располагает армия и, в частности, военная разведка. Однако у полиции и ШАБАКа есть собственные серьезные ресурсы в этой области, а если чего-то не хватает, значит, надо добавить. Да и негоже АМАНу решать задачи внутри страны.
Источники в армии говорят, что помощь ЦАХАЛа будет заключаться в переводе нескольких рот магавников из Иудеи и Самарии, где их место займут военные. На мой взгляд, в долгосрочной перспективе не лучшее решение: МАГАВ вне пределов "зеленой черты" зачастую более эффективен, чем военные.
Что же касается краж армейского оружия, то их можно разделить на три категории: похищения из домов солдат, когда те находятся в отпуске; взломы оружейных складов на базах, как правило, бедуинами; кражи, осуществляемые при участии самих военнослужащих. В первой категории налицо прогресс. Как отмечал тот же Халива, если в 2017 из домов военнослужащих похитили 27 единиц оружия, то в 2020-м уже 15. Сама по себе тенденция положительная, если бы не метод, во многом благодаря которому она имеет место быть. Дело в том, что в ЦАХАЛе позволяют выходить в увольнительную с оружием гораздо меньшему числу солдат, чем прежде. А отбирать у военных оружие – фактически выхолащивающий армию подход, ставящий под удар безопасность самих солдат и мирных граждан. Ведь сколько раз вооруженные военнослужащие в отпуске успешно предотвращал теракты. Если цена этого — несколько украденных стволов, ее вполне можно заплатить.
С похищением оружия самими солдатами можно бороться ужесточением контроля и наказаний. А вот в деле охраны армейских складов сделать можно и нужно очень многое. И для этого не нужна новая законодательная база или решения правительства, все в руках высшего армейского командования. Помимо инженерной составляющей, призванной крайне затруднить взломы, на охрану складов оружия и оборудования должны быть выделены соответствующие ресурсы. И, что особенно важно, даны четкие и жесткие инструкции. Тут не нужно изобретать велосипед, все просто и ясно: тот, кто проникает на территорию базы с целью завладеть оружием, должен рассматриваться как потенциальный террорист или преступник, угрожающий жизни граждан и военных. Иначе для чего, спрашивается, он пытается украсть автомат?! Если офицеры по всей командной цепочке будут нести за халатное или непрофессиональное отношение к охране вооружения серьезную персональную ответственность, очень многое изменится к лучшему. Вот тогда-то беспределу, символом которого стало происходящее вокруг южной базы Цеэлим, будет положен конец.
[nn]
