В семье известной израильской тележурналистки случилась драма. О которой она поведала самолично – но уже после счастливого финала
Алия СУДАКОВА
Фото автора
— Случилось страшное, — сказал утром муж, когда я вышла из ванной.
Я хотела было ответить, что для меня ничто не может быть страшнее отсутствия круассанов на завтрак, но, увидев его глаза, поняла, что лучше не надо.
— Дуся пропала, — пытаясь сморгнуть предательскую влагу, с трудом проговорил он, — клетка пустая, на балконе ее нигде нет.
Должна сразу признаться, что у моего мужа две любимые женщины. Я и Дуся, говорящая попугаиха породы жако. Между нами почти не было ревности, ну разве что чуть-чуть. Дусе, конечно, было тяжело меня принять, особенно поначалу, потому что ее он завёл раньше, чем меня. Для меня же серая птичка с красным хвостом всегда была обязательным дополнением к Сереже, без неё я своего мужа просто не знала. Сразу по приезду в Израиль он взял ее из питомника едва вылупившимся птенцом, и она стала его верной спутницей и свидетельницей всей его здешней жизни. Ей семнадцать лет, а живут представители этой породы до семидесяти. Мой приезд, рождение наших младших детей, взросление старших и их отъезд в самостоятельную жизнь, карьерные взлеты и крутые повороты, многочисленные наши вечеринки и веселые гости, ссоры и примирения, радости и печали — все это проходило под аккомпанемент дусиных трелей или раздающихся из клетки разговоров на разные голоса.
Дуся — это такой модулятор хорошего настроения. Ей ничего не стоит фальшиво подпеть Серёже, если он исполняет песню под гитару, или, когда он кричит в соседнюю комнату «Алиюша!», ответить моим голосом, только преувеличенно-слащаво «Да, дорогой!». Над этим чудом в перьях смеялись все гости, хоть раз приходившие в наш дом. Сережу она обожает — воркует, как голубица, когда он нежно почесывает её серую шейку. Со мной строга и неприступна — первое время могла броситься ястребом, чтобы клюнуть, потом поняла, что этим меня уже не спугнешь, и смирилась.
Конечно, несмотря на наличие крыльев, Дуся совсем не ангел. Как-то она раскроила губу нашей подруге, которая решила расцеловать ее в порыве чувств, а однажды после возвращения с горнолыжного курорта Серёжа подошел к клетке с семечками и услышал от неё:
«Ну ты и сволочь».
Загадка была разгадана быстро, потому что голос, которым Дуся ошарашила мужа, принадлежал нашему другу Мише, приходившему ее кормить в наше отсутствие. Выяснилось, что тот не сдерживался в выражениях, когда она злобно бросалась на питающую ее руку.
И вот сегодня утром вместо нашей Дуси мы увидели лишь опустевшую клетку. На балконе не было ни пера, ни пушинки. Очевидно, эта дуреха выбралась и сиганула вниз. Летать она практически не умеет — так, немного планирует, как курица. Мало кто знает, но летать птиц учат их родители. Рождённая в питомнике попугаиха, для которой единственным отцом был Серёжа, умела разве что петь бардовские песни.
— Боже, что с ней случилось? — муж с отчаянием смотрел вниз с нашего восьмого этажа. В его глазах читались боль, вина, ужас и горькая неизвестность. По его взгляду я поняла, что еще немного — и он последует дусиному примеру, поэтому я оттащила его от перил и попыталась привести в себя.
— Давай поищем ее внизу, она не могла далеко улететь, да и следов борьбы на балконе нет, едва ли ее утащила ворона, — предложила я.
Хотя, положа руку на сердце, прогноз был не очень. Ее могло отнести на проходящую поблизости автотрассу, где ждала неминуемая смерть под колёсами, она могла стать жертвой хищников — пернатых или хвостатых, да тех же бездомных кошек, вольготно живущих на нашей улице, или шакалов, вой которых с соседнего пустыря мы слышим каждый вечер. Что могла противопоставить им маленькая попугаиха, которая не может добыть себе еду (Серёжа даже яблочки ей режет)? Только осыпать их ругательствами на великом и могучем? Но вряд ли местные шакалы понимают по-русски.
Мы в растерянности обошли окрестности. Никаких следов. То, что кучки окровавленных перьев мы тоже не нашли, утешало, но не слишком. Я написала объявление и повесила на первом этаже у лифта. Дети начали потихоньку кукситься — по мере того, как надежды найти нашу птичку таяли, но больше всего опасений вызывал муж. У меня возникло чувство, что у него отпилили и забрали часть души, как в голливудской сказке «Золотой компас» про зверьков-деймонов.
«Вряд ли он так же бы убивался, если бы в неизвестном направлении исчезла я», — прошептал внутри ревнивый голос.
День выдался праздничным, и движения, к счастью, почти не было. Но мне пришлось уехать, и когда я разворачивалась на круге в нашем микрорайончике, прямо почувствовала: она где-то здесь. Здесь, под домом. Я немедленно позвонила домой и скомандовала мужу:
«Ищите. Идите с детьми на улицу и продолжайте искать, пока не стемнело», — но голос его в ответ звучал без особой надежды.
Я написала в несколько соседских Ватсапп-групп, их участницы очень сочувствовали, но никакой информацией не обладали.
К вечеру стало совсем плохо. Я вернулась домой, застала Сережу со стеклянным взглядом, мрачную Лизу и плачущую Катю. Их очередные поиски результатов не дали. Из нашей квартиры словно упорхнула радость, а не говорящий жако. Поняв, что одна не справлюсь, я подключила к операции «Возвращение блудного попугая» Варю. Варя отправила наше объявление куда только можно — в различные группы, домовые районные чаты, и вот тут случился прорыв. Нам пришёл скриншот сегодняшней публикации в одной из групп в Вотсапе:
«Привет, может, кто-то знает, что это за попугай или знает ветеринара, который может помочь этому попугаю? Мы нашли красивого серого попугая с красным хвостом, он разговаривает. У него есть колечко на лапке. Попугай находится по адресу…».
Публикацию, сделанную в два часа дня, украшало фото Дуси в каких-то кустах. Муж взвыл от счастья, запрыгнул в ботинки и помчался на улицу. За ним побежала Лиза, натянув майку поверх пижамных шорт. Мне осталось только проглотить остатки недоеденного стейка и помчаться за своими. Благо, с указанным адресом (на том самом круге) нас разделяли метров 100.
Дальнейшее было как в сказке. Когда я поднялась к соседям (на часах было уже 10 вечера), застала душераздирающую сцену: плачущий от счастья муж, на руках которого как ни в чем ни бывало восседала Дуся, прыгающая до потолка Лиза, симпатичная молодая пара, впечатленная нашей буйной реакцией, и заспанный малыш лет шести, который весь день играл с нашей попугаихой и проснулся, чтобы попрощаться с новым другом. Вокруг носился пес благородных кровей, с которым Дуся тоже успела подружиться.
Беглянку они увидели еще ранним утром — наш авиатор гордо планировал в рассветном небе и совершил посадку на куст напротив их окна. Чуть позже они разглядели диковинную птицу, и поняли, что она домашняя. После этого соседи забрали Дусю домой, решив подержать ее несколько дней у себя, а если хозяева не найдутся, отвезти в Иерусалим и отдать в питомник. Дальнейшее вы знаете.
— С нас шампанское! — крикнула я напоследок, когда наши спасители закрывали за нами дверь. В лифте я боялась, что из-за недостатка места Дуся начнёт меня поклевывать, но она была на удивление мила и покладиста.
«Бедная моя птичка, как ты похудела», — задыхался от нежности муж, ероша серые перья.
Ничего не знаю насчёт Дуси, но сам он явно потерял в весе за день. На несколько попугаев как минимум.
«Дусечка, какое счастье, что ты нашлась!» — сказала Лиза.
«О, да!», — ответила Дуся густым басом.
Муж засмеялся счастливым смехом, и всю дорогу она ему заливисто подхихикивала (это ее коронный номер). Хорошо, что мы никого не встретили, а то, боюсь, нас сдали бы в психушку.
