Удивительный человек, оставивший неизгладимый след у молодых израильтян, о котором, увы, так мало известно
Петр ЛЮКИМСОН
— Папа, ты знал философа по имени Виктор Менес? Может быть, читал о нем или какие-то его статьи?" — спросил младший сын, недавно вернувшийся из армии.
— Менес, Менес… Нет, не припомню, — признался я.
— Жаль! — произнес сын. — Я только что получил сообщение о том, что он умер. Три года назад он мне очень помог, и я хотел бы, чтобы о нем хоть где-то что-то было написано. Хотя бы несколько строчек — поверь, он это заслужил. Я тебе расскажу о нем, что знаю, а ты уж сам реши, как об этом написать…
— Итак, — начал сын, — был в свое время Стэндфордском университете профессор философии по имени Виктор Менес. В молодости он был женат, но развелся, и детей у него не было. Вставал он в восемь, выходил на утреннюю пробежку, ровно в девять приходил домой, принимал душ, завтракал и уходил на работу. Отчитав свои лекции по философии, пообщавшись с коллегами и обсудив со студентами курсовые и дипломные работы, в пять пополудни он возвращался домой, ужинал, смотрел телевизор, пролистывал журналы, пробегал глазами по давно знакомым страницам книг и шел спать. В восемь он вставал и выходил на утреннюю пробежку…
Но однажды, когда ему исполнилось 55 лет, Виктор Менес решил разорвать этот порочный круг. Он продал свой дом и имущество, прикинул, сколько ему осталось, и решил, что проживет еще на свете не более 30 лет. Ничего не сказав даже самым близким друзьям, он вышел из дома и отправился странствовать по свету, обязавшись, где бы ни оказался, тратить не больше 500 долларов в месяц…
Судьба свела моего сына с профессором Менесом в дни, когда он учился на курсах предармейской подготовки в Иерухаме — месте по-своему уникальном, обитатели которого принадлежат ко всем слоям израильского общества. Объединяло этих готовящихся к призыву ребят то, что каждый по-своему запутался в жизни, не знал, чего от нее хочет, и испытывал те или иные проблемы — кто-то ужасно неорганизован; у кого-то трудности с коммуникацией и т.д. Были там и юноши, которых судьба затянула в преступные группировки: для них эти курсы стали своего рода испытательным сроком, после которого армия на основе выданной воспитателями характеристики должна была решить, призывать ли их в свои ряды.
Удивительные метаморфозы, которые происходили с этими ребятами за полгода с небольшим пребывания на курсах, — тема отдельного разговора. Во всяком случае, разработанной там небольшой группой молодых израильских энтузиастов системе воспитания точно могли бы позавидовать Макаренко с Сухомлинским. В качестве наказания за различные провинности их отправляли на гранатовую плантацию где-то в глубинке Негева, почти на границе с сектором Газы. Сбор гранатов начинался обычно задолго до рассвета и завершался, когда негевское солнце начинало жарить так, что дальше терпеть было невозможно. Там сын и обратил внимание на довольно уже пожилого, просто, но вместе с тем элегантно одетого мужчину, который работал на равных с другими, куда более молодыми сборщиками и на тех же условиях — за еду и крышу над головой. Это и был Виктор Менес, которого судьба в 2018 году занесла в Израиль.
К полудню все возвращались с плантации во флигели, отсыпались, а вечером сидели у костра и жарили шашлыки, так что времени для общения у сына и Виктора было более чем достаточно. Менес рассказывал о тех странах, в которых ему довелось побывать за полтора десятка лет странствий, о Сократе, Канте и Гегеле и исподволь расспрашивал моего отпрыска о том, как он прожил свои семнадцать лет жизни. А выслушав, говорил, как следует относиться к своим прошлым бедам и что стоит в себе исправить.
— Я не стану тебе рассказывать в подробностях, о чем именно мы с ним говорили, но он мне своими советами действительно очень помог, — сказал сын. — И не только мне, но и многим другим нашим ребятам. В сущности, такой, как я есть сейчас, — это, прежде всего, благодаря ему. Я смотрю на мир во многом его глазами, хотя общались мы не больше трех недель. Навсегда запомнил его фразу: "Постарайся жить так, чтобы каждый твой новый день хоть чем-то отличался от предыдущего, чтобы в нем было что запомнить. Только это и можно называть жизнью!"
— Он был евреем? — спросил я.
— Не знаю, — ответил сын. — Он никогда не говорил о своей национальности. Этот вопрос его точно не волновал, а я не спрашивал. Но в Израиле он задержался надолго, почти на год. Говорил, что здесь живут лучшие люди на планете.
Умер Виктор Менес в Непале, у отрогов Гималаев. Кто-то из тех, с кем он общался в последние дни, написал об этом короткую заметку в "Фейсбуке", так эта весь и дошла до Израиля. Мы с сыном попытались найти в интернете его фотографию, хоть какие-то биографические сведения или статьи (ведь должны были быть у профессора философии одного из самых рейтинговых университетов в мире какие-то статьи!), но тщетно. Увы, никаких следов во Всемирной паутине этот человек не оставил. Но после того немногого, что я о нем узнал, я понял, что он был настоящим философом и педагогом, которого наверняка с благодарностью вспоминают многие. И это, если задуматься, не так уж и мало.
[nn]
