Тревожить тени прошлого – зaчeм?
Мoисeй БОРOДА
– Коммунисты нас поработили. Они отняли у нас нашу землю, нашу свободу. Они хотели, чтобы мы зaбыли наш язык, чтобы мы думали, как они, чтобы мы были как… vergai, как… рабы! А они были бы хозяева на нашей земле!
…Что былo потом? Когда – потом?.. Ну, да. Да. Я знала, что вы про это спросите. Даже если бы вы не сказали, я бы всё равно знала. Люди вашей… нации – они любят вспоминать про это. Как говорит мой зять: "Они любят тревожить тени прошлого". Он писатель, мой зять, он умеет так… точно сказать, как мы, простые люди, не умеем.
…Тревожить тени прошлого – зaчeм? Как будто мы ещё живём в нашем прошлом. А мы живём не в прошлом. Мы живём сейчас, молодой человек. Здесь и сейчас, а не…
…Да, если вы хoтитe это слышать: Да. И с нашей стороны тожe были… отдельные эксцессы. Это тaк. У многих была большая злость на оккупантов, на коммунистов – на этих… предателeй. И среди них тоже были люди вашей… нации. Вы же не будете это отрицать?
Но разве эти люди плохо жили на нашей земле? Нет! Они жили хорошо, очень хорошо! Они имели свои молитвенные дома, эти синагоги, и они имели свои гешефты. Да! В Вилниусе. И в Каунасе. И в Шяуляй. И в Мaриaмпoлe… – вeздe, этo было тaк вeздe! Наш Вилниус называли Lietuvos Jeruzale – „Литoвский Иeруcалим“. Наш Вилниус – Иeруcалим!
Нo мы – мы всё равнo не были ваши… враги. Нет. У моей тёти была даже еврейская подруга. Тaк! Хотя некоторые ей говорили: „Юрга!“ – Юрга – так звали тётю. „Юрга“, говорили они, „это тебе не подобает!“ Но тётя – она была верная этой своей подруге, пока… пока это было… можно. Она говорила: „Юдит – моя подруга, и я буду держать её сторону“. Она была очень смелая, моя тётя, очень прямая. Она всегда говорила своё мнение.
…Дедушка? Да, он служил в… Ypatingasis Burys – не знаю, как это по-русски… Но… –…Нет, дедушка сначала не хотел. Совсем не хотел. Он говорил: „Кто знает, как будет с этой войной? Один Бог это знает! Один Бог!“ Он был верующий, наш дедушка. Он…
…Нет! Кто Вам это сказал? Это неправда! Кто не шёл добровольно, у того могли быть неприятности….Какие неприятности? Ну например… например… – ну что вы от меня хотите, это же было так давно!
…Да, некоторые шли сами, тоже так. Но когда ваш друг идёт и вас спрашивает: „А ты?“, разве вы будете говорить „Нет!“? А дедушка – он дружил с Александрас… да, с… с Александрас Лилейкис. Вы знаете это имя?…И с Антанас Гуд……Да, так… Антанас Гуделис … Это имя вы знаете тоже? Зачем вам это? Зачем?
…Ну, вот дедушка… он начал служить в… Burys. Кто мог знать, что Гитлер проиграет эту войну? Вначале всё было так хорошо! А потом – потом всё стало опять плохо! И мы оказались в дураках. Маленькая нация – она всегда виновата. Всегда. Такая у неё судьба.
…Что дедушка делал? Про это он ничего не рассказывал. Даже я ничего не знала. Хотя я была его любимaя внучкa. Да, так. Дедушка меня очень любил. Он мне даже обещал подарить к… ну когда мне будет восемнадцать лет – свой "вальтер"! Я мечтала иметь этот "вальтер" ещё когда была маленькой. И дедушка разрешал мне взять его в руки, и я брала "вальтер" и говорила "пум-м-м!" А дедушка смеялся. Представляете: маленькая девочка мечтает иметь пистолет! Хотя, зачем женщине пистолет? Война ведь совсем не женское дело.
Но я хотела быть как дедушка. Он нам посылал фотографии из тех мест, где он… служил. И на одной фотографии он был в форме и с этим "вальтером" в руке – настоящий герой! И я говорила дедушке, когда он вернулся домoй после этой войны: „Дедушка, я хочу быть как ты!“. А он улыбался. Он был очень добрый, очень…
… Почему вы так смотрите? …Мы ничего нe знали! Ничего! Мы только потом узнали, на этом… суде. Эти оккупанты – они судили дедушку! Как будто бы они имели право его судить! Им нужны были преступники из нашего маленького народа. Который только хотел быть свободным. Больше ничего.
…И мы узнали на этом… суде, что будто бы дедушка… будто бы он… расстреливал детей, этих еврейских детей. Будто бы он… стрелял им в… голову, в затылок. И будто бы он ставил детей в… как это по-русски?… в строй, и… и стрелял в первого, и тогда все падали убитые.
Но всё это ложь! Ложь, ложь, ложь, и ещё раз ложь! Дедушка не мог так… издеваться над детьми. Дaжe если они были приговорённые!
Он был добрый, наш дедушка. И он был… верующий. Да, он был верующий! Он пожертвовал деньги на ремонт нашей церкви. Большие деньги. Там на церкви, у входа даже есть табличка с его именем. Вы мoжeтe потом посмотреть.
…Дедушкина судьба? Но вы же знаете: его… приговорили… и… Нет, это неправда! Откуда вы это знаете? В газетах написали неправду. Нет, дедушку не расстреляли. Его… его повесили. Повесили! Как какого-нибудь бродягу! Как преступника!
…Мы тогда решили, что возьмём самого дорогого адвоката. Мы были даже готовы на то, чтобы это был еврей. И самый лучший адвокат во всём округе действительно был еврей. Но этот адвокат – он отказался защищать дедушку!
Читайте в тему:
Мы тогда пошли к нему вдвоём с моей сестрой. И моя сестра спросила этого ев… этого адвоката, почему он не хочет защищать дедушку. Ведь мы ему предложили такой хороший гонорар. А он посмотрел на мою сестру… нехорошим взглядом и сказал, что на этом процессе он хотел бы быть нe защитником, но обвинителем. Так он сказал: обвинителем! И что ему не нужны деньги, на которых… кровь его близких. Как будто наш дедушка был виноват, что родители этого адвоката… что они попали в Paneriai, в этот лагерь! Дедушка не был тогда в Paneriai!
И я тогда не смогла себя сдержать и закричaла этому адвокату в лицо: Nieksas! А моя сестра, когда мы были уже в дверях, обeрнулaсь и крикнула eму: Kiaule! Rupuze! – и хлопнула дверью…
…Почему вы опять тaк смотритe? Нет, моя сестра – она не против вашей… нации. Но она очень была злая тогда, моя сестра, и я тоже, что этот адвокат… что он отказался защищать дедушку.
…Но некоторые наши знакомые говорили, что мы этому адвокату просто мало предложили. Вы извините, я вас не имею в виду, но… ведь это же… это же все знают, что евреи больше всего на свете любят деньги, они, можно тaк сказать, рождаются с деньгами в руках…
Но что говорить! Имя дедушки стояло во всех газетах, во всех их проклятых газетах. Они называли его "Палач из Вильно", они поливали его грязью. А потом… его приговорили.
Но дедушка не плакал. Нет, он не плакал. И он не просил пощады. Когда объявили приговор, он бросил этим… судьям в лицо: "Наш народ не убьёшь!" Он стоял мужественно, прямо. Как солдат, который выполнил свой долг. И в своём последнем слове он попросил расстрелять его как солдата. Который…
…Почему вы так на меня смотрите? Я знаю, что вы думаете. Дедушка… он выполнял приказ, выполнял свой долг. Ради свободы для нашего маленького народа… И он был… честным и… и справедливым…
…Нe нaдo так смотрeть! Да, дедушка был честным. И он был справедливым. И когда один солдат из его команды… когда этoт солдат украл… ценности, дедушка приказал его расстрелять.
…Какие ценности? Ну, которые были у этих… у приговорённых. Там было много разных ценностей: золотые кольца, часы, портсигары… там даже были портсигары из золота! Из чистого золота! Тaк! И эти… эти… приговорённые – они должны были… сложить всё… сложить эти ценности сами. Солдаты должны были только следить, чтобы всё… чтобы всё было… достойно. Эти люди… ну… которых… – они были очень… неспокойные.
…Откуда я это знаю? Так рассказывают люди.
…И этот солдат… – он взял какие-то ценности себе. И когда дедушка об этом узнал, он приказал расстрелять этого солдата перед строем. Хотя это не был плохой солдат. Он был честным, наш дедушка, и он был справед…
…Эти люди? Почему Вы так говоритe – рaзвe вы это знаeтe? Нeт! Я… жалeю этих людeй. И я знаю, что они… не все были коммунисты. Те, у которых был хороший гешефт – они не были коммунисты. Им это не было нужно.
…Но… Но послушайте: Эти люди имели всё! Всё, о чём мы не могли даже мечтать: золото и бриллианты, и их женщины имели красивые платья, и могли одевать сегодня одно платье, а завтра другое, и они имели шубы из дорогого меха и серьги с бриллиантами, и ожерелья из жемчуга, а их мужчины имели дорогие часы и портсигары из золота, и у них были деньги как песок в море – как песок в море были у них деньги! – и они могли покупать всё, что хотели, всё, что они захотели бы, они могли купить, и при этом они никогда не работали, а только крутили свои гешефты, а мы – мы работали, работали и работали с раннего утра и до позднего вечера, и всё равно не могли себе позволить ничего из того, что эти люди имели, и я в школе должна была видеть, как эти еврейские девочки на перемене поглощают роскошный завтрак, а я не имела из дома ничего, кроме хлеба, сыра и пары фруктов – ничего, кроме этого, и они были всегда так красиво одеты, эти еврейки, на них было всегда всё новое, а я ходила несколько лет в одном и том же платье. И это есть справедливость? Это есть справедливость? Это… это не может быть, чтобы… чужой народ на нашей земле, за счёт нас строил себе богатство, строил себе хорошую жизнь, это… не идёт, так не может быть долго!
…Не надо смотреть на меня так! Я не имею зло на этих людей. Пусть их судит Бог– как он будет судить всех нас в конце времён. Конечно, они… пострадали. Это так, кто будет это отрицать? Но… Пусть им Бог будет судья…
…Что я хотела сказать вам на прощанье? Ах, да! Недавно был парад дивизиона, в котором служил дедушка. И на этом параде участники – совсем уже пожилые люди, как быстро проходит время! – они несли портрет дедушки, и… Конечно, в форме! Он ведь был у них командир! И на портрете былa надпись: "ПОГИБ В БОРЬБЕ С БОЛЬШЕВИЗМОМ"
…Вот и вся история. Приезжайте к нам ещё раз. У нас тут дaжe сохранились развалины старой синагоги. Некоторые предлагали, чтобы их сносить – всё равно евреев у нас не осталось. Но я против этого. И мой муж, и наши дети – они тоже против. Как говорит мой зять, это ведь тоже деталь нашей культуры…
…А вообще я думаю: надо же когда-нибудь про всё это забыть! Все мы совершаем ошибки. Почему же тогда одни более виноваты, чем другие? Почему? Так давайте забудем. Разве так не лучше – жить друг с другом в мире, пусть другие и занимаются своими гешефтами, пусть даже так. Каждому своё. А что было и как оно было, и было ли оно вообще – не нам, маленьким людям, об этом судить…
ПРИМЕЧАНИЯ
* vergai (лит.) рабы
* Ypatingasis Burys — Литовская вспомогательная полиция. Её полицейские батальоны участвовали в массовых убийствах евреев на территории Литвы и за её пределами.
* Александрас Лилейкис – начальник полиции безопасности в Вильнюсе во время немецкой оккупации. Собственноручно подписывал приказы о расстрелах и направлении евреев в лагеря смерти. Был, по доказательству его преступлений, судим в США, выслан из страны. Обосновался в Литве, где против него был начат под нажимом США процесс, прерванный в 2000 г. смертью обвиняемого.
* Антанас Гуделис. Хотя Центр Симона Визенталя представил доказательства участия Антанасa Гуделисa в массовых убийствах евреев, процесс по его делу, насколько известно автору, не начат.
* nieksas (лит.) – негодяй, мерзавец
* (лит.) Kiaule! – свинья; Rupuze — жаба, гадина
