В поселении Элазар, что в Гуш-Эционе, поселились беженцы из украинского города Ирпень — супружеская пара Евгений Голубев и Вера Коваленко
Александр БАРШАЙ, Элазар, Гуш-Эцион
Фото автора и из семейного архива Голубевых
6 марта нынешнего года, на одиннадцатый день войны им удалось убежать от бомбежек и обстрелов российскими войсками этого красивого курортного города под Киевом. Как все это происходило и что пришлось испытать им за это время, я попросил рассказать Евгения Голубева, инженера-мебельщика 74-х лет, выпускника Ленинградского лесотехнического института, руководителя центра сертификации Украинского Института мебели в Киеве.
Подписывайтесь на телеграм-канал журнала "ИсраГео"
Но вначале приведу цитату из официального сообщения о тех событиях, которые разворачивались в это время вокруг Ирпеня:
«Во время вторжения России на Украину Ирпень стал полем битвы, и был оккупирован. Российские войска заняли аэропорт Гостомель к северу от города и продвигались на юг к Киеву, но встретили сопротивление местных украинских войск. Город был обстрелян российской артиллерией, в то время как ВСУ смогли отразить и уничтожить часть сил, пытавшихся продвинуться в Ирпень. По данным «Радио Свобода» 6 марта войска Российской Федерации обстреляли 122-миллиметровыми минами единственный мост, по которому жители пытались эвакуироваться из города. По словам корреспондента, при этом погибли четыре человека, среди которых двое детей. 13 марта 2022 года украинское интернет-издание «Обозреватель» заявило, что российский танк уничтожил мать и 13-летнего сына, которых были вынуждены похоронить прямо во дворе их дома».
— Итак, Евгений, чем запомнился вам 24 февраля, первый день войны?
— Мы проснулись под утро от разрывов ракет. Сначала слышен выстрел, "бум!", потом секунд четыре-пять такой звук – жжжж-иии и затем – кхх — падение и где-то она взорвалась. Понимаете, метрах в 700 от нас находится железнодорожный мост через реку Ирпень. Именно туда через нас постоянно летели русские ракеты. Они сначала пути железнодорожные разбомбили, часть вагонов успела в Киев проехать, а потом сообщение прервалось. Слышали мы и разрывы мин, и автоматные выстрелы, это кадыровцы били очередями по городу и по его защитникам – бойцам территориальной обороны. А те, естественно, отвечали, стреляли из автоматов.
— А мыслей покинуть город, эвакуироваться у вас не возникало?
— Все время думали об этом. Но в первые дни было непонятно, как разовьется ситуация, надеялись, что, может быть, всё это скоро закончится. Стреляют, ну и хрен с ними! Есть же военные. И к тому же поначалу все работало нормально, все было: и свет, и вода, и тепло, и газ, и супермаркет, и телевидение, телефон, интернет, мы с обоими сыновьями в Израиле держали связь постоянно. Но пятого марта отключили свет, воду, отопление, телефон. И взрывы, попадания в дома стали все ближе и ближе к нам. Уже на Шестой линии горели дома, а мы жили на Второй линии. И шестого марта мы решили выбираться из города. Нас было пятеро — я с Верой, племянница с подругой и Денис, сын Веры. Мы с собой не взяли ничего из вещей, только документы и деньги. Закрыли квартиру и пошли. Мимо нас уже шли и шли люди в направлении к Романовскому мосту, он расположен минутах в 25 пешего ходу от железнодорожного моста. Нам надо было перейти Романовский мост и добраться в Киеве до улицы Глубочанской,4, в направлении Подола, где, как нам сообщил сын Саша-Мордехай, нас должны были ждать автобусы, организованные израильским консульством в Киеве.
Читайте в тему:
Но положение было очень сложное: как раз шестого с утра они раздолбали этот мост и все вокруг простреливалось. Там положили доску, шестидесятку такую широкую и хлипкий поручень навесили. И люди с помощью волонтеров перебирались по доске на другой берег. Пока мы перебежками продвигались к мосту минут 50 нам раз 10, не меньше, пришлось падать на землю и закрывать голову руками, поскольку пули и осколки мин свистели то слева, то справа. Там, впереди из тех, кто шел к Романовке, семью убили, муж, жена и двое детей, и еще отдельно четырех. Всего восемь человек. Короче, мы все-таки перешли мост, и тут нам повезло. Там стоял бусик такой, автобус небольшой, без сидений, он нас взял, все мы стояли, он был переполнен. Проехали километра полтора, нас высадили, но там другой автобус стоял, уже большой, мы сели и еще проехали несколько километров, и нас снова высадили. На пустом месте. Но мне удалось поймать легковую машину, минут десять еще мы ехали, он нас довез до цели — до Киевского железнодорожного вокзала, и никаких денег с нас не взял. Но мы опоздали, минут 20 назад все автобусы ушли. Тут трое наших молодых решили поездом добираться до Польши. А мы все же хотели ехать в Молдову, чтобы затем попасть в Румынию. Что делать? Я звоню сыну в Израиль. Он там с кем-то связался, потом перезвонил и говорит: ждите, сейчас машина подойдет, вам помогут. И действительно, вскоре подъехала легковушка, по-моему, из консульства, и мы кинулись в погоню за автобусами. Они ехали на одесском направлении. За Чабанами догнали автобусы, сигналим им, а они не останавливаются: другое ведомство, там полиция, и нас не берут. Снова пришлось звонить в Израиль, там прошли какие-то переговоры и, наконец, вопрос разрешился – автобус остановился, мы перебежали в него, втиснулись, там было много детей и мало места. Но как-то потеснились и усадили нас с Верой.
Ехали мы всю ночь, и в шесть утра прибыли в Кишинев. Нас разместили в палатках возле центральной синагоги. В восемь часов приехал главный раввин, моторный такой мужичок, Гершон, фамилию не запомнил, быстро накормили нас украинским борщом и стали нами заниматься. Там было много людей, часть их уже ждала свой заказанный чартер. Так что мы были не в первой очереди, а в третьей. Волонтеры все прекрасно организовали, подготовили и передали списки для пограничного перехода из Украины в Молдову, а затем – в Румынию. Туда мы приехали на автобусе уже 8 марта. Но не в Бухарест, а в Яссы. Там аэропортик маленький, всего три потока на посадку было. На полу поспали еще одну ночь, хорошо, что были тепло одеты. И 9 марта уже спокойно вылетели в Израиль.
— А как же ваш сын Саша-Мордехай? Он же, насколько я знаю, полетел в Молдову, вас встречать?
— С ним мы разминулись, к сожалению. Он из Румынии на самолете прилетел в Кишинев, приехал в ту самую синагогу, где нас приняли, а мы в это время по земле на автобусе уже ехали в Румынию. Вот так получилось. Он столько усилий приложил, чтобы нам вырваться из Ирпеня, но встреча наша сорвалась. Саша остался там, в Молдове еще на десять дней, работал волонтером, помогал другим людям выбраться в Израиль. Очень тяжелая работа была у него, он сильно устал.
— А кто вас встретил в Израиле и как?
— У нас в Израиле живут наши сваты – семья известного журналиста и писателя Петра Люкимсона. Мы позвонили жене его Инне, и она прислала своего сына младшего Якова. Он нас встретил и на такси привез к себе домой в Холон. И мы неделю жили у них, в гостеприимной семье Инны и Пети, за что им огромное спасибо! Мы вначале хотели сразу же оформить алию, но там толпа такая в аэропорту была, что мы решили сделать это позже. Потом мы переехали в Гуш-Эцион, в поселение Кармей-Цур, где живет наш младший сын Эфраим. Он хотел арендовать-снять нам квартиру там, но нас взял к себе Шломо Найман, его хороший товарищ и глава регионального совета Гуш-Эциона. Мы прожили в его доме недели три, но он не взял с нас ни копейки. Вот какие люди живут тут у вас в Гуш-Эционе!
Сын Саша-Мордехай к этому времени уже вернулся в Израиль и занялся оформлением всех наших документов – это и МВД, и абсорбция, и пенсионный фонд, и банк, больничная касса и так далее. Потом мы переехали к нему в Элазар, он сразу же снял нам маленькую 2-комнатную квартиру в совершенно новом многоквартирном доме, прямо напротив своего жилья. Здесь не было ничего, кроме кухонных шкафчиков. Но постепенно обзавелись мебелью – что-то нам подарили, что-то Саша привез – старый диван, шкаф, кровать, стол, четыре стула. Какая-то большая семья из Харькова, которая живет в Иерусалиме, отдала нам холодильник, он им слишком мал. Приобрели за 400 шекелей стиральную машину б/у. Так что потихоньку обживаемся.
— А вам известно, что стало с вашим домом в Ирпене и вашей дачей в Гостомеле, о которой вы мне говорили?
— Да, я узнал. Позвонил соседу по даче, сказал, где ключ лежит от дома и от гаража. Он зашел, посмотрел, говорит, осколками посекло гараж и всю заднюю часть машины. Но передняя часть не пострадала. А возле нашего многоэтажного дома в Ирпене разорвалась бомба, и в нашей квартире на втором этаже вынесло стекла в детской и гостиной, разнесло балкон. Но в целом, мы, слава Богу, отделались малой кровью.
— Благодарю вас, Евгений за ваш рассказ! Желаю успешного вхождения в новую жизнь в Израиле!
— Спасибо, будем стараться!
P.S.
В Википедии сказано, что река Ирпень, на которой стоит одноименный город, названа так от слова «ерепенится», ибо в пору весеннего разлива она превращается в бурную, пенистую, выходящую из берегов «ерепенистую» реку. Как гласит толковый словарь Ушакова, ерепенится, значит, «раздражаясь, упрямо и задорно противиться чему-нибудь». Да, Ирпень, как, впрочем, и многие другие украинские города-герои, упрямо и задорно противился российской агрессии и достойно выстоял против безжалостного и злобного врага!
