На прошлой неделе врачи и медсестры страны провели двухдневную забастовку, в рамках которой все медучреждения страны работали в субботнем режиме. О том, насколько эффективен такой метод борьбы, мы поговорили с врачами и медсестрами одной из больниц центра страны
Петр ЛЮКИМСОН
Первым нашим собеседником стал работающий в приемном отделении специалист по внутренним болезням Анатолий К.
— Безусловно, я полностью поддерживаю решение о забастовке, хотя и считаю его недостаточным, — сказал Анатолий. – Это уже не первая подобная акция. Только недавно мы проводили похожую, да и в прошлом было множество забастовок, продолжавшихся от нескольких часов до суток, но ни одна, как видим, ничего не дала. И не даст! Чтобы отбить у людей охоту нападать на врачей и медперсонал, забастовка должна длиться не меньше недели, а еще лучше – две-три недели. Только когда люди поймут, что за насилие и хамство могут надолго остаться без медицинской помощи, они и сами прекратят подобные выходки, и одернут тех, кто себе их позволяет.
— Вам самим доводилось испытывать насилие со стороны пациентов?
— Увы, и не раз. Правда, Бог миловал, во всех случаях это было не физическое, а словесное насилие, меня, брызжа слюной в лицо, осыпали оскорблениями и угрозами, и приходилось вызывать охрану. Но, поверьте, и этого более чем достаточно. Каждый такой случай выбивает из колеи, потом несколько часов приходишь в себя, и это, безусловно, сказывается на работе, на отношении к пациентам. Но немало моих коллег стали жертвами рукоприкладства, было и несколько тяжелых случаев. В сущности, инциденты с насилием по отношению к медперсоналу происходят в больницах постоянно, и лишь ничтожная их часть становится достоянием гласности.
— Существует ли определенная группа населения, которая склонна к насилию по отношению к медикам больше, чем какая-либо другая?
— Я понимаю, на какой ответ вы меня сейчас провоцируете, но… Нет, это совершенно не зависит ни от национальности, ни от страны исхода, ни от того, к какому слою общества принадлежит человек. В нашей больнице подобные инциденты позволяли себе все – и арабы, и наши с вами дважды соотечественники, и харедим, и такие же светские евреи, как и мы с вами. Специфика нашей больницы заключается в том, что мы находимся очень близко от Яффо, Холона и Бат-Яма, а в этих городах криминальная ситуация, как известно, оставляет желать много лучшего. И когда привозят члена криминального клана, пострадавшего в очередной разборке, в больнице объявляется повышенная готовность и на случай, если охраны окажется недостаточно, подтягивается полиция. Уголовников видно сразу: они и члены их семей ведут себя нагло и вызывающе, требуют, чтобы медперсонал бросил все дела и занимался только ими, угрожают, затем пускают в ход руки. Ну, а если нам ничего не удается сделать, начинают обвинять нас и нередко устраивают дебош. Я понимаю, что, услышав медицинский приговор, человек нередко перестает владеть собой, но даже при этом он должен оставаться человеком, а не бросаться с кулаками на тех, кто сделал все, что мог, для спасения его родственника. Но, повторю, на насилие по отношению к людям нашей профессии способны представители абсолютно всех слоев израильского общества. Чаще всего это дети или другие родственники пациентов, которым кажется, что их близкому оказывается недостаточно внимания, что врач делает что-то не то и не так, во всяком случае, не то, чего они ожидали. Нередко насилие позволяют себе и сами пациенты — как вы знаете из СМИ, последние случаи были именно такого рода.
— Как вы сами объясняете себе подобное?
— Думаю, причина кроется в том, что общество утратило уважение к профессии врача: в глазах большинства населения мы стали чем-то вроде сантехников, только к ним идут, когда в доме протекает труба или унитаз, а к нам – если стало что-то барахлить в организме. Впрочем, не думаю, что даже по отношению к сантехнику они могут позволить себе то, что позволяют по отношению к нам – тот при случае может и шведским ключом огреть. А с нами все позволено. И, повторю, на мой взгляд нет лучшего способа вернуть уважение к нашей профессии, чем надолго остановить всю или почти всю работу системы здравоохранения.
— А вам не кажется, что иногда тех, кто срывается, можно понять? Например, мужа, который четыре часа просидел в приемном отделении рядом с мучающейся от болей жены, и за все это время ей не было оказано никакой помощи?
— Я не говорю, что у израильской медицины нет проблем. Есть, и не одна. В том числе и перегрузка приемных отделений. Но, поверьте, мы делаем все, что можем. Насилие и хамство по отношению к врачам только ухудшают ситуацию. Этому нет и не может быть никакого оправдания.
* * *
* * *
У медсестры Анны Ф. близкое, но все же несколько иное мнение по данному вопросу.
— Лично я против забастовки. Посмотрите, что происходит: сотни людей не смогли сделать давно запланированную операцию, и она снова переносится на несколько месяцев, хотя то, что операция плановая, далеко не всегда означает, что человек может ждать ее до бесконечности. Тысячи людей вынуждены были пропустить запланированные визиты к врачам-специалистам, те или иные медицинские процедуры и т.д. И ведь среди них есть очень пожилые люди! Я только что говорила с 85-летним мужчиной, который привез 83-летнюю жену на плановый послеоперационный осмотр и узнал, что его отменили в связи с забастовкой. Его жена почти не ходит, они с огромным трудом добрались до больницы, заплатив немало денег за специальное такси с лифтом для инвалидной коляски. А в итоге вынуждены были уйти ни с чем, и сколько теперь придется ждать осмотра, неизвестно. Он чуть не плакал, и я хорошо понимаю, что он испытывает. Про его супругу я уже не говорю. То есть забастовка – это коллективное наказание, в результате которого страдают ни в чем не повинные люди, а это, на мой взгляд, недопустимо.
— Вы можете предложить другой действенный способ борьбы с насилием против медиков?
— Да, конечно, и я удивлена, почему он до сих пор не применяется. Необходимо просто приравнять нападение на врачей, медсестер, физиотерапевтов и любого сотрудника медицинского учреждения к террору. Потому что, по сути, это и есть террор – если хотите, называйте его медицинским. И каждый, кто совершил подобное, должен быть арестован как террорист, содержаться в тюрьме как террорист и наказание ему должно назначаться соответственное. Если каждый любитель поднять руку на медика будет знать, что ему светит за это не менее пяти лет тюрьмы, убеждена, подобных инцидентов станет значительно меньше.
— Вам не кажется, что вы несколько перегибаете палку?
— Нисколько. Вспомните историю медсестры из Холона, которую сожгли заживо. Вспомните врача, которому недовольный пациент нанес тяжелейшую травму позвоночника, сделав инвалидом. Вспомните, наконец, последний случай в Беэр-Яакове.
— Вы сталкивались с насилием со стороны пациентов?
— Господи, с чем и с кем я здесь только не сталкивалась! При желании об этом можно целую книгу написать. Было и несколько очень неприятных историй, но не хочу сейчас их вспоминать – слишком больно.
* * *
Нашим третьим собеседником стала физиотерапевт Рина Т., делящая свое время между работой в больнице и в Службе здоровья "Клалит".
— К сожалению, и в больнице, и в поликлинике мне часто приходится сталкиваться с раздраженными, приходящими на процедуру уже настроенными на скандал пациентами и сопровождающими их родственниками, — призналась Рина. – Я понимаю этих людей: многие из них страдают от сильных болей, а это отнюдь не способствует миролюбию. И первое, что я стараюсь сделать, – это сгладить конфликтную ситуацию, если такая возникла, и установить с пациентом близкий контакт и добрые отношения. Мне хочется, чтобы люди поняли: от ваших отношений с врачом, физиотерапевтом или представителем любой другой медицинской профессии очень часто зависит успех лечения. Я вижу, как работают медики в Израиле, и, поверьте, мы вправе гордиться профессиональным уровнем нашей медицины. И для каждого пациента мы делаем все, что можем. Но когда ты работаешь с человеком, от которого исходит агрессия и антипатия, ты невольно хочешь, как можно скорее, с ним закончить и делаешь только необходимый минимум. Но если пациент вызывает у тебя симпатию, если от него исходит уважение и благодарность, ты невольно хочешь сделать для него максимум и даже сверх того. Мне кажется, что если люди осознают эту простую истину, то и насилия по отношению к медикам станет меньше. Хотя, конечно, хочется, чтобы его не было вообще.
* * *
Напомним, что поводом для последней забастовки медиков стало нападение жителя Беэр-Яакова, 30-летнего Яакова Хабы на своего семейного врача в поликлинике "Клалит". Недовольный назначенным ему курсом лечения, Хаба в ответ на требование врача покинуть кабинет набросился на нее и несколько раз ударил по голове молотком, нанеся серьезную черепно-мозговую травму, и сломал ей руку. В постановлении о продлении ареста Хабы судья указал: есть основания полагать, что у подследственного проблемы, связанные с душевным расстройством, возникшим, возможно, на почве употребления наркотиков.
Согласно опросу, проведенному институтом "Геокартография" среди 800 сотрудников государственных медучреждений, 48,3% из них признались, что за последний год минимум трижды в месяц подвергались оскорблениям со стороны пациентов. 26,5% опрошенных заявили, что получали оскорбительные намеки сексуального характера, 17% пережили физическое насилие или умышленную попытку заражения коронавирусом.
[nn]
