"Сама не знаю, что на меня нашло. Я просто была в шоке, в полном ауте, когда это написала. Получается, что я сама, собственной рукой отняла не только у себя, но и у дочери, и внучки право жить в Израиле! Говорят, если общественность вмешается, это может чем-то помочь…"
Петр ЛЮКИМСОН
В истории Марины К. много странного и вызывающего недоверие. Но одновременно многое позволяет предположить, что эта немолодая, страдающая тяжелым заболеванием женщина говорит правду. А начиналась эта история около трех месяцев назад в Киеве…
— Я еврейка. И по отцу, и по матери, и во всех поколениях. Это я знаю абсолютно точно, и все документы у меня в порядке. Моя сестра уже больше двадцати лет живет в Израиле, здесь умерли мои родители. Вы спросите, почему я не уехала сюда за все эти годы? Сначала боялась. Там, в Киеве, была квартира, работа, а что здесь?! Потом был очень тяжелый развод, сначала мой, затем дочери. После этого у меня обнаружили онкологию. Казалось бы, надо ехать на лечение в Израиль, но у меня вдруг возник патологический страх перед полетом, перед любой дальней поездкой. К тому же киевские врачи обещали сделать все, что можно… Вот так мы и досидели до 24 февраля. А затем начали бомбить Киев, причем именно наш район. Две недели мы провели под бомбежками в подвале, и я сказала дочери, что в городе больше оставаться нельзя. Сначала мы поехали к подруге во Львов, туда мне позвонил представитель Сохнута и спросил, не хотим ли мы репатриироваться в Израиль.
По словам Марины, к тому времени они уже давно состояли на учете в Сохнуте, так что звонок ее не удивил. Марины с дочерью числились членами еврейской общины, внук учился в еврейской школе, она по воскресеньям ходила в синагогу на уроки иудаизма. Звонок был кстати, и Марина сказала, что, разумеется, хочет репатриироваться. Специальный автобус Сохнута доставил ее и несколько десятков таких же потенциальных репатриантов в Румынию, где их разместили в лагере для беженцев. Его обитателям предлагали поехать в Германию, обещали хорошие условия, но Марина уже настроилась на Израиль и хотела только к своим — домой…
Однажды в лагерь прибыл израильский консул, провел предварительную проверку документов и пожелал Марине и ее дочери счастливого пути, заверив, что никаких проблем у них в Израиле со статусом быть не должно.
— В Израиле, — продолжает рассказ Марина, — нас поселили в гостинице и спустя несколько дней сообщили, что скоро наши документы проверят, чтобы выяснить право на гражданство. В назначенный день пришел какой-то чиновник то ли из МВД, то ли из другого ведомства, я особенно в детали не вдавалась. Он посмотрел наши документы, выдал какие-то бланки и попросил прямо на месте их заполнить. Я стала заполнять и когда дошла до графы "религиозная принадлежность" написала "еврейка-христианка". Дочка вопросительно посмотрела на меня, а я толкнула ее ногой под столом – дескать, пиши то же, что и я. Клянусь, не знаю, что на меня нашло! Я была как в тумане. Подумала, что раз мы приехали из христианской страны, значит, мы — евреи-христиане… Чиновник начал просматривать нашу анкету, и по его лицу я поняла, что ему что-то не понравилось. Но он ничего не сказал, очень вежливо попрощался и заметил, что наша просьба будет рассмотрена. Примерно через две недели нам сообщили, что время пребывания в гостинице заканчивается, и пошли в МВД узнать, что с нашими документами. И там услышали, что нам отказано в праве на репатриацию — мы получаем статус туристов. На вопрос, почему принято такое несправедливое решение, ответили, что по Закону о возвращении, евреи, сменившие религию, не имеют права на репатриацию. Вот и получается, что я собственной рукой подписала приговор всем нам.
Признаюсь, слова о шоке, тумане и всем прочем на автора этих строк впечатление не произвели. В конце концов, дело происходило не под обстрелами, даже не во временном лагере, в котором люди только-только приходили в себя от пережитого, а в гостинице, в спокойной и доброжелательной обстановке. Поэтому у меня невольно возникло подозрение, что Марина и ее дочь были членами общины мессианских евреев и в анкете написали правду: члены этой общины, как известно, именно так себя и называют — "евреи-христиане". Никакого отношения к тому, что Украина является христианской страной, это не имеет. Просто потом, поняв, что наделала, Марина попыталась дать задний ход. Но Закон о возвращении в данном случае однозначен и трактовкам не подлежит.
Услышав мою версию, Марина стала категорически возражать.
— Я никогда в жизни не крестилась и не посещала церковь! – горячо сказала она. – Мы время от времени ходили в синагогу, внук учился в еврейской школе, но скажу честно – мы с дочерью очень далеки от всего, что связано с религией. Любой религией. Да, я ходила на лекции по иудаизму, но там, в основном, говорили о женских проблемах, домашних делах, я во все это не сильно вникала. Да и времени не было: в Украине, чтобы выжить, надо много работать. И мы из тех, кто работал с утра до вечера, так что нам как-то было не до религии…
Она помолчала и добавила:
— Знаете, что самое обидное? Почти все, кто был с нами в гостинице, получили статус репатриантов. Притом, что подавляющее большинство носят нательные кресты, в гостинице открыто праздновали христианскую пасху, ели куличи и христосовались. Мне такое никогда и в голову бы не пришло, я всегда знала, что я еврейка, и это не мое. Но именно мне отказали в праве жить в Израиле! А те на собеседовании с чиновником, спрятали кресты под рубахи и платья и в анкете написали то, что нужно, поскольку их тщательно проинструктировали, что нужно писать, а что нет…
Сейчас Марина живет в квартире школьной подруги – та сдала ее за небольшую плату, на жизнь они с дочерью зарабатывают уборками, хотя в ее возрасте и с ее болезнями это совсем не просто. Что будет дальше – неизвестно.
"Добрые люди" поначалу посоветовали Марине обратиться к адвокату, но все, с которыми они встречались, соглашались взяться за ее дело за плату, исчисляемую десятками тысяч шекелей, а таких денег у нее просто нет. Один адвокат прямо сказал, что ей не стоит искать помощи у его коллег — гонорар те возьмут, а реально помочь вряд ли смогут, лучше ее обратиться в раввинатский суд. Но чем именно может помочь суд, адвокат не сказал. В настоящее время Марина пытается действовать через различные организации и через раввинов киевской еврейской общины. Те вроде бы подключили к решению ее проблемы главного раввина Украины Моше-Реувена Асмана, и он обещал помочь. Впрочем, в последнее время Марина с дочерью все чаще обсуждают вопрос переезда в Германию. Теперь получить там статус беженцев им будет сложнее, но все же возможно, и тамошняя еврейская община тоже готова подсобить…
Автор этих строк задал знакомому раввину вопрос, есть ли выход из ситуации, в которой оказалась Марина и ее семья, и тот ответил, что таковая, безусловно, существует. По его мнению, Марина с дочерью должны для начала обратиться в организацию "Шорашим" для подтверждения своего еврейства. Если у них с документами все в порядке, данная процедура не займет много времени и, что немаловажно, будет совершенно бесплатной. Экспертная оценка "Шорашим" признается Главным раввинатом, с ее результатами надо будет отправиться в раввинский суд, который может провести процедуру "шива ле-яадут", то есть "возвращения в иудаизм". После этого им будет выдан вердикт раввината о том, что они являются еврейками, и с этим документом можно идти в МВД. Теоретически на его основе Управление регистрации населения должно пересмотреть свое решение. Но это – теоретически. На практике известно немало случаев, когда МВД считало, что раввинат ему не указ. Тогда придется обращаться в суд, может быть, даже дойти до БАГАЦа, а это неминуемо требует денег, которых, напомним, у нашей героини нет.
И тут, наверное, пришло время заметить вот что: когда Марина сказала, что многие из тех, кто получил в последнее время статус нового репатрианта, являются христианами, однако и Бюро по связям, и Сохнут, и МВД попросту игнорируют этот факт и вместе с ним Закон о возвращении, я ей поверил. Поверил потому, что многие российские знаменитости, которые недавно получили израильское гражданство, не только не скрывали свой принадлежности к христианству, но и не раз щеголяли ею на телеэкранах. Так почему по отношению к Марине и ее дочери Закон о возвращении должен поступать по всей строгости, а на этих людей не распространяться? Только потому, что они являются VIP-персонами?
Поверил я еще и потому, что друзья нашей семьи волею случая оказались в этом году на пасхальном седере, устроенном в одной из синагог ХАБАДа для нескольких десятков новых репатриантов из Украины. Больше половины тех, кто сидел с ними за одним столом, не скрываясь, носили нательные кресты, время от времени крестились и обменивались откровенно антисемитскими шуточками. Когда супруга моего приятеля, улучив момент, подошла к проводившему седер раввину и спросила, знает ли он, что за столом сидят выкресты или просто махровые антисемиты, тот ответил:
— Все знаю и все вижу. И что вы мне предлагаете – устроить скандал и выгнать их взашей? Зачем? Если им так хочется покушать, пусть покушают!
Увы, вопроса о том, почему этим людям вопреки закону разрешают осесть в Израиле, это не снимает. И в словах Марины о том, что перед приездом сюда их кто-то тщательно инструктирует на предмет введения в заблуждение израильские власти, похоже, есть своя правда. Но если мы соглашаемся с подобной снисходительностью наших властей, то не стоит потом жаловаться на антисемитские граффити на автобусных остановках или стенах синагог…
Марину мне искренне жаль. Не знаю, говорит ли она всю правду. Но в том, что эта женщина просто попала под раздачу, которой счастливо избежали многие из тех, кого она должна была коснуться, сомнений нет.
[nn]
