Из книги "Киевская брехаловка, или История фарцовщика Васи Папуаса": немножко автобиографическая, немножко выдуманная, немножко юмористическая и антисоветская повесть
Андрей ЖУРАВЛЕВ, Киев
Из цикла "Киевские зарисовки, или Байки времен застоя": Alma Mater
Были в Киеве два очень популярных места, которые среди киевских футбольных болельщиков получили название «брехаловка» (или, что реже, «биржа»). На большой площади перед стадионом «Олимпийский» (тогда он назывался Республиканский) стояла огромная таблица чемпионата СССР по футболу и возле нее, независимо от времени года и погоды на улице, собирались болельщики покалякать о скорбных делах киевского "Динамо", московского "Спартака", сборной СССР и других футбольных и околофутбольных заморочках. Такая же тусовка собиралась и на площади Ленинского Комсомола (сейчас – Европейская площадь) возле большого стенда со свежей прессой. Интернета в те времена не было, поэтому информацию можно было получить только из советских газет, телевизора или радио. Но все новости, даже спортивные, строго дозировались советской цензурой, любая информация в те времена должна была отображать «преимущества и достижения советского образа жизни» перед «загнивающим» Западом. Собственно поэтому народ и собирался на эту самую брехаловку для обмена более или менее вменяемой и правдоподобной информацией, в основном, конечно же, футбольной.
Нет, чемпионаты СССР по футболу, хоккею, да и по многим другим видам спорта, международные турниры с участием советских клубов и сборной достаточно подробно освещался совдеповскими СМИ. Но информация о западном и южноамериканском футболе, а также о западном спорте в целом, в те годы в Союзе почти отсутствовала. В газетах про это писали мало, а по телевизору показывали только чемпионаты мира и Олимпиады, да и то не полностью и почти всегда в видеозаписи. Прямые трансляции спортивных событий из-за рубежа были редкостью. Поэтому немногочисленные болельщики, владеющие иностранными языками, пользовались среди коллег заслуженным авторитетом. Ведь именно они заполняли спортивный информационный вакуум, черпая новости из многочисленных спортивных передач европейских и американских радиостанций. Правда тогда, в 70-е и 80-е годы прошлого века, Киев и киевский футбольный клуб «Динамо» сами были своеобразным центром и источником футбольной моды и, соответственно, информации в Европе.
В те времена киевское "Динамо" и сборная Союза, созданная на основе того же "Динамо", показывали отличную игру, добивались результатов, было на что посмотреть. Зарубежные клубы, в том числе такие знаменитые, как западногерманские «Бавария» и «Боруссия», голландский «Эйндховен», шотландский «Селтик» и многие другие были частыми гостями в Киеве. Причем эти футбольные гранды редко увозили из Киева даже ничью, не говоря уж о победе. И сборная Союза тогда тоже большую часть игр, и не безрезультатно, проводила в Киеве. Чем заслуженно и гордились киевляне.
Рассказывали также анекдоты и забавные случаи из жизни киевской милиции, управдомов, а также партийных деятелей. Но в основном говорили, конечно же, про футбол. Естественно, что в такой тусовке рождались свои легенды и байки. Болельщик со стажем мог задумчиво сказать, мол, а я вот помню… Мы, молодые, развешивали уши и готовились внимать новой байке. Вот одна из них.
Подписывайтесь на телеграм-канал журнала "ИсраГео"!
ОБЕЗЬЯНА НА ВОРОТАХ
Первый международный матч в Киеве после войны динамовцы провели против индийского клуба с нечеловеческим для советского уха названием – «Ист Бенгал Клаб». Сразу бросалось в глаза, что индусы играли босиком, без бутс. Да и команда оказалась так себе — "Динамо" тогда выиграло с двузначным счетом. Но это все факты. Теперь начинается самое интересное.
— А вот на воротах у индусов стояла…обезьяна, — продолжил колоритный дядька лет 50-60. — Да как стояла — мячи все подряд ловила. Хвостом уцепится за перекладину — и висит. Удар — прыжок — и мяч у «вратаря». Реакция — сумасшедшая! Все удары — наглухо. Без вариантов. Ловила как ананасы! Скорее всего ее только что с пальмы сняли. Пока кто-то из наших не приложился со всей дури — так обезьяна вместе с мячом в ворота влетела… Так дело и пошло, наклепали тогда индусам…
На резонный вопрос, мол, а как обезьяна, висевшая на хвосте, могла прыгать — дядька осуждающе посмотрел на «шибко умного» и проникновенным тоном объяснил:
«Обезьяны без хвоста из ЦК КПСС руководят государством. Так вот, салага, подумай сам — на что способна обезьяна с хвостом!»
Собственно, из услышанного на брехаловке, личных воспоминаний и воспоминаний друзей плюс, естественно, моя фантазия, и родилась моя повесть.
ALMA MATER
Когда-то давным-давно, в самом конце 70-х годов прошлого века, угораздило меня, юного балбеса, после окончания школы, поступить в киевский Политех. Самое смешное, что в то время я не знал, куда мне поступать. В киевский университет им. Шевченко или Институт иностранных языков мне дорога была почти закрыта. По пятому пункту советской анкеты. Хотя по паспорту я был записан как «русский». По отцу. Но в те времена 1-е отделы (попросту говоря филиалы КГБ во всех ВУЗах Совдепии) работали таки неплохо. В том смысле, что шпионов они конечно же не ловили, но, например, борьба с инакомыслием или вычисление так называемых «чуждых советской власти элементов» (в том числе и по национальному признаку), было поставлено на высочайший уровень. Поэтому документы в Иняз у меня, так сказать, не приняли. То есть готовы были принять, но сказали, мол документы мы, конечно, возьмем, но тебе тут ловить нечего.
Выручила соседка Циля Моисеевна, внучке которой я иногда решал задачки по алгебре и физике. Она дала мне толстенный справочник по факультетам и специальностям Киевского политеха (Киевский политех в то время был одним из крупнейших ВУЗов Совдепии, там было 19 факультетов и около 40 тысяч студентов). При этом бабушка Циля дала соответствующее наставление:
«Поц, это твой шанс!».
Я просмотрел этот справочник, если честно, мало что понял и ткнул пальцем в наугад открытую страницу… Это оказался теплоэнергетический факультет вместе с пугающим названием «выбранной» специальности — парогенераторостроение (Steam boilers construction).
Я нормально сдал экзамены и был принят на первый курс (как ни странно, в моей голове, кроме тараканов, в те годы, да и до сих пор, находится место для знаний «физика» и «лирика», такое, понимаешь, раздвоение личности). Забегая вперед, скажу, что в выборе специальности я, как ни странно, не ошибся. Мой диплом до сих пор делает мне неплохой гешефт.
В нашей студенческой группе был почти весь срез советского общества. Дети энергетиков из Припяти (Чернобыльская АЭС) и Кузнецовска (Ровенская АЭС), молодежь из промышленных областей Украины, выходцы из небольших городков и сел, пару человек поступили после службы в армии. Почти все они были серьезной молодежью, смотрели преподавателям в рот, всё конспектировали, ходили на всевозможные консультации… Но были и исключения — в качестве физиологического раствор в нашей группе было 4-5 особей раздолбаев-киевлян, в том числе и ваш покорный слуга. Были у нас и «белые вороны» — двое ботаников и один идейный комсомолец, такой себе музейный экспонат типа молодого строителя коммунизма. Ботаниками были безобидные пареньки – Витюша, очкарик со свежим юным лицом мальчика 12-13 лет, и Моня, эдакий пухленький кабанчик, своими кучеряшками напоминавший херувимчика. Они хорошо учились, лекции не прогуливали, не пили, не курили, от баб держались подальше, но всегда давали списывать домашние задания раздолбаям. Но если Витюша до окончания института так и остался ботаном, то Моня вскоре после поступления начал катиться по наклонной.
Он неплохо играл в преферанс. Прослышав о таких способностях Мони, старшекурсники пригласили его в общагу на «расписать пульку». После первой же игры Моню зауважали. Он обыграл «мэтров» подчистую. Таким образом Моня стал единственным первокурсником, допущенным в своеобразный Pref Club при общаге. Вот там то старшие товарищи и научили Моню пить вино и также приобщили его к плотским утехам с легкодоступными общаговскими девицами. В результате подобных посиделок Моне весь этот бедлам очень понравился. Но в «преф-клаб» его приглашали далеко не каждый день. И поэтому новичок алкогольно-сексуального фронта решил примкнуть к нашей уютной компашке, которая тоже занималась понравившимися Моне вещами, но почти ежедневно. Чаще всего – с утра (прогуливая занятия) и до 17-00 (пока родители не пришли с работы) или, если повезет, то по полной программе, на «хате», если таковая у кого-то временно освобождалась от «предков».
Первая же пьянка с новыми собутыльниками оказалась очень жесткой для неопытного Мони. Пьянствовали на хате, с девчонками что-то там не связалось и в наличии был только «спитый» мужской коллектив. Моня нажрался первый и упал под стол. Мы отнесли его в соседнюю комнату на диван и на какое-то время забыли о неофите. Но потом нам стало скучно – пьяные разговоры начали угасать, анекдоты надоели и нас потянуло на подвиги. Вспомнили о Моне. Заглянули в комнату. Тот мирно посапывал, что-то бормоча во сне себе под нос. И вдруг в затуманенных алкоголем мозгах возникает экспромт. В ту же минуту Моня был раздет ниже пояса догола. Естественно, что в таком пополамском состоянии бедняга ничего не почувствовал и на раздевание реагировал только невразумительным мычанием. Потом раздетый херувимчик, не просыпаясь, умостился поудобнее и опять захрапел. Скоро легли спать и мы. Утром Моня проснулся позже всех. Обнаружив себя без штанов и трусов, был немало удивлен, мол, ребята, а это вообще то что? Мы, скромно потупившись, с серьезными рожами, долго подбирая слова, объяснили:
«Моня, ты нас извини… Сволочи мы пьяные… Никогда себе не простим… Ну ты же знаешь, баб-то не было… Ну и мы это… Тебя, понимаешь… По очереди… Ну, короче, отгомосечили…».
Моня пошел пятнами. Мол, как так? Вы что? Как вы могли? Мы отворачивали глаза и еле-еле сдерживались, чтобы не заржать… Потом Моня оделся, обматюгал нас (сказалась общаговская школа) и ушел, хлопнув дверью. Через полминуты раздался взрыв эмоций. Давно мы так не смеялись. Потом, через пару дней, Моню попустило. Ему рассказали про розыгрыш. А так как человек он был не злой, то все «пьяные сволочи» были им прощены.
Были у нас в группе также и студенты из Монголии, Сирии, Кубы и Эфиопии. Но про «импортных» товарищей я поведаю в следующем рассказе.
Совсем другое дело – это наш групповой «коммуняка». Звали его Женя. Его отец в то время был армейским майором, замполитом. Вследствие такого воспитания Женя мог прочитать кому-нибудь мораль на тему «ты же комсомолец, как ты можешь носить джинсы с американским флагом (слушать западный рок и так далее), ты же русский хлеб ешь», ну и тому подобное в том же духе. И кличку он получил соответствующую – Браток.
Кстати, слова «браток» и «братва» пришли к нам не от бандитов 90-х. Такое обращение использовалось революционными матросами в многочисленных советских фильмах про Октябрьский переворот.
Тем не менее Женя был не глупым парнем, врубался в физику, начертательную геометрию, высшую математику и в прочие «граниты» науки. Хотя с черчением у него были проблемы. Его почему-то невзлюбил преподаватель этого предмета. Но об этом чуть позже.
Само собой разумеется, что имея соответствующую «накачку» от папы-замполита, самым любимым объектом изучения у Жени на первом курсе была История КПСС (Коммунистическая партия Советского Союза). То есть предмет, изучаемый во всех ВУЗах СССР. Женя мог с ходу вспомнить цитаты из статей Ленина, Маркса, Энгельса и даже Каутского с Троцким, цитаты из речей Леонида Ильича Брежнева, когда пытался аргументировать свою позицию во время наших многочисленных дискуссий о социализме, коммунизме и прочих химерах советской действительности. Самое интересное, что первый фундамент в сомнения Братка насчет советской власти и идей коммунизма заложил именно лектор по Истории КПСС, доцент Григорий Ильич. Он был ветераном войны в звании полковника в отставке, во время Второй мировой служил замполитом дивизии. Мудак еще был тот. Умственно ограниченный и страдающий словесным поносом. Глупость перла из каждой сказанной им фразы. Даже Браток недоумевал, мол как такого дурака назначили преподавать такой архиважный для каждого советского человека предмет? Но тем не менее Ильича студенты обожали за его уморительные оговорки на лекциях. В его исполнении могла прозвучать фраза, мол вот мы во время войны сидели в окопах и на нас налетел самолет «Мистер Шмидт». Или: «Латино-африканские страны борются за свою независимость. В частности – народ Зимбадзе».
Ильич страдал врожденной неграмотностью. Например, независимо от половой принадлежности студента, спрашивал: «Вы почему опоздал?» или «Почему вы прогуливаешь лекции?», ну и на закуску: «Вы не понимаешь, что за ваш прогул дьявол революции возьмет вас за там, где пониже пояса!». После такого перла женская половина нашего курса оживленно обсуждала вышеупомянутого «дьявола» — интересный, наверное, мужчина, где бы с ним по-быстрому, понимаешь, познакомиться?
Также вспоминается шедевральный монолог Ильича, когда при многочисленной аудитории, на лекции, он отчитывал студента из Сирии:
«Вы прогуливаешь лекции, вы не посещаешь семинар, вы не знаешь передовых идей социализма! Мы будем подавать на ваше отчисление из института! Мы напишем письмо в ваше посольство и вы пойдёшь в свой Израиль пешком! Да-да, не на поезде, а пешком!».
Публика тогда визжала от восторга.
Но вернемся к Братку и его проблемам с преподавателем по черчению. Шел декабрь 1979 года. На теплофаке бушевала зачетная сессия. Все разговоры учащихся сводились к одному – кто сдал-не сдал, как сдал-не сдал и почему сдал или не сдал. В один из не очень морозных декабрьских дней, после занятий, наша шарашка решила попить пивка. Собралось нас человек 5-6. Стояли на крыльце корпуса и подсчитывали, сколько у кого есть мелочи на пиво. Подошел Браток с кипой чертежей подмышкой и тут же начал причитать, раскачиваясь, как старый еврей на молитве:
— Ребята, это – атас. Я не знаю, что мне делать. Эта скотина (преподаватель по черчению) мне не подписала ни одного чертежа! Он не поставит мне зачет! Меня не допустят к сессии! Отчислят из института! Потом заберут в армию…
— Не боись, Браток! – рассудительно сказал Лёха (один из отслуживших в армии парней). — Подумаешь – армия. Послужишь два годика, там из тебя человека сделают, не век же тебе дураком ходить.
— Да ты что, Лёха… – смешался Браток.
— Да все нормально братан, не тушуйся, в армии тебе история КПСС во как пригодиться, будешь у замполита под крылышком, а черчение там тебе не пригодится. Так что плюнь на все, идем лучше пивка попьем! Что? Пива не пьешь? Ну ничего, тогда просто рядом постоишь!
И несчастный Браток поплелся за нами. Пошли мы в ближайший гастроном, затарились пивом и нырнули в соседний двор на лавочки (пивбары и кафе в те времена были редкостью, ну и цены там «кусались», поэтому молодежь, да и люди постарше частенько употребляли спиртное, купленное в близлежащем магазине, во дворах, скверах, парках и в прочих самых неожиданных местах). Далее начался процесс собственно распития янтарного напитка под анекдоты и трёп «ни о чем». Браток, как человек непьющий, стоял рядом, подрагивая то ли от декабрьской сырости, то ли от мыслей про армию, жестикулировал свободной рукой и кажется, разговаривал сам с собой.
Тут и произошла неожиданная встреча. Во двор, где мы кучковались, степенно вошли трое мужчин. Они были солидно одеты, как тогда говорили «в шляпах и галстуках», в импортных пальто и с портфелями. В руках у одного из них, кроме портфеля, была пресловутая сумка-авоська, эдакое советское «ноу хау», из которой торчала бутылка водки и лежало нечто, завернутое в газету, скорее всего там была закуска. Мужчины огляделись и не спеша зашли в ближайшее парадное. Поднялись на второй этаж и на подоконнике начали накрывать нехитрую поляну. За этой сценой мы наблюдали очень внимательно (окна на лестничной клетке новой девятиэтажки-панельки были достаточно большие), так как один из троицы был наш преподаватель по черчению. Первым опомнился Лёха:
«Браток, иди! Он тебе сейчас все подпишет!».
В предвкушении бесплатного цирка мы всей толпой поддержали Лёху, мол, давай, Браток, дело то верное! Далее, подталкивая упирающегося Братка, мы загнали его в парадное. Прошло какое-то время… Потом дверь в парадное с помощью волшебного пенделя широко распахнулась и оттуда вывалил счастливый Браток:
«Ребята, победа!!! Они только разливать собрались, а тут я – р-р-раз! И он все подписал!».
В итоге Браток, получив все зачеты, в том числе и по черчению, был допущен, сдал сессию и в армию не пошел, миновала его чаша сия.
Не повезло зачинщику «подписания» Лёхе. После первой сессии его отчислили за неуспеваемость. Правда история в парадном и пиво тут ни при чем. Туповатый был парень, хоть и дембель.
История с подписанием чертежей быстро стала достоянием всего факультета. Даже некоторые преподаватели намекали студентам, мол, вот как хорошо, когда пиво не пьешь, но готов в любой момент вычислить преподавателя для сдачи зачета.
Заголовок фрагмента повести дан редакцией
Вышла в свет книга Андрея Журавлева "Киевская брехаловка, или История фарцовщика Васи Папуаса". Формат книги А5, твердая цветная обложка, 289 страниц, бумага белая, офисная, 80 грамм/кв. метр, без иллюстраций. Язык — русский, есть немного украинский, идиш и суржик. Цена для Европы и Израиля — 45 долл., включая пересылку через Укрпочту. Из-за войны срок доставки примерно 2,5-3 недели. Электронный адрес автора, по которому можно заказать книгу: [email protected]
