История лондонского афериста, в которой очень важную роль сыграло… обрезание
Михаил КАГАРЛИЦКИЙ
Инспектор Скотленд-Ярда Джордж Бредли уныло смотрел на окно в своем кабинете, за которым проглядывали ранние лондонские сумерки. Там, на улице, торопливо проходили мимо серых зданий одинокие прохожие, стремившиеся поскорее оказаться дома.
"Скукота, — думал инспектор, — полная безысходность. Почему я должен дежурить по вечерам, а другие предаются блаженному отдыху? Тот же Флайгфут уже три месяца возится с делом проститутки Джессики Кноур, зарезанной каким-то ублюдком, и вряд ли его когда-нибудь раскроет, разве что спишет эту жертву на Джека-Потрошителя… Впрочем, о Потрошителе уже не слышно пять лет и репортеры вряд ли снова поднимут эту тему — кто будет дергать за веревочку старую хлопушку, из которой давным-давно высыпалось все конфетти?!"
Он поправил левой рукой свой чернильный прибор и вернулся к размышлениям.
"А вот попадись мне какое-нибудь громкое дело!.. Без трупов, разумеется, я их терпеть не могу. И так, чтобы все там было ясно, как на блюдечке выложено: вот тебе обвиняемый, вот вам, господин судья, свидетели, а вот и состав преступления! И никаких лишних телодвижений! Слава, почет и первые полосы утренних газет! Нет, о таком можно только мечтать — в нашей скучной жизни чудес не бывает…"
И здесь, будто опровергая эти размышления, в дверь кабинета осторожно постучали.
— Войдите, — без всякого энтузиазма пригласил Бредли. — Это вы, Перкинс?
Он угадал. Констебль Перкинс, дежуривший в управлении вместе с ним, нерешительно переступил порог и встал рядом с дверью.
— И что у вас, констебль? — лениво поинтересовался сыщик. — На улицах Ист-Энда снова нашли чье-то неопознанное тело, и я должен выехать на место происшествия?
— Никак нет, сэр, — доложил Перкинс. — Это происшествие само к нам пожаловало…
— Не понял? Где-то рядом, поблизости?
— Пришло сообщение из полицейского участка. Им удалось задержать опасного преступника. Взяли его совершенно случайно.
— Да ну? И кто же он?
— Джон Смит, сэр. Помните этого мошенника, ловко обманувшего немало женщин? Он давно у нас в розыске.
— Отлично! — потер ладони Бердли. — Немедленно доставить сюда этого проходимца. Я сам буду вести его дело, пока какой-нибудь служака не отхватил себе причитающиеся нам лавры. Он у меня попляшет!..
* * *
Джон Смит был хорошо известен в Скотленд-Ярде. Импозантный представительный мужчина с пышными усами, легко входил в доверие к представительницам слабого пола. Причем, действовал весьма своеобразно, постоянно меняя тактику, но никогда не отходя от общей стратегии.
В качестве своих жертв он выбирал девушек и женщин из среднего класса, не обремененных семейными узами, в том самом возрасте, когда критический рубеж для любой нормальной барышни фактически перейден, и надежда встретить "любимого и единственного" катастрофически тает не с каждым годом, а с каждым последующим месяцем.
Мошенник случайно завязывал знакомства, представлялся им богатым человеком (аристократом, промышленником или землевладельцем), и начинал "обработку". Последняя заключалась в восторженных комплиментах, любовании красотой, решительным ухаживанием. Причем, делалось все аккуратно, на высоком профессиональном уровне, без того элемента пошлости, свойственного "людям уголовного мира" британской столицы.
Спустя короткое время — на саму аферу Смит редко когда затрачивал больше недели — ему удавалось под благовидным предлогом либо одолжить у жертвы некую сумму (зачастую все ее сбережения), либо какие-то дорогостоящие украшения, также представляющие материальный интерес для мошенника. После чего он бесследно исчезал с линии горизонта и, спустя несколько недель или месяцев, безутешная женщина, поняв, что ее самым наглым образом обманули, обращалась в полицию.
Но сколько бы веревочке ни виться… Джона Смита задержали во время одной неудачной для него операции по сбыту украденного ожерелья (скупщик был сексотом Скотленд-Ярда и сдал мошенника, вычислив его согласно описанию поступившей вещи).
После недолгого разбирательства и свидетельств многочисленных жертв, Смита приговорили к лишению свободы и отправили под присмотр служителей порядка на полное казенное обеспечение. Где он и отбыл полагающийся ему срок. Приговор был вынесен в 1877 году.
Какое-то время о Смите не было ничего слышно. Но не так давно снова начали поступать заявления от обманутых женщин. И почерк преступника не оставлял сомнений — мошенник опять взялся за знакомое ему дело!
Подписывайтесь на телеграм-канал журнала "ИсраГео"!
* * *
Первым в кабинет Бредли вошел констебль Саймонс, лично проведший задержание преступника.
— Нам неслыханно повезло, сэр! — доложил он. — Я шел к себе домой по Линдоу-стрит, когда услышал напротив крики женщины. Она стояла на другой стороне улицы, прямо возле фонаря и выясняла отношения с каким-то солидным господином. Я подумал, сэр, что супруги ссорятся между собой и мне лучше не вмешиваться в их личные дела. Собирался идти дальше, но мужчина окликнул меня и подозвал.
— Сам Смит? — удивился инспектор.
— Да! Мне ничего не оставалось делать, как приблизиться к этой странной парочке и тут женщина начала кричать, что это вор, который обманом отнял ее драгоценности. Мужчина настаивал на своей невиновности и тогда, согласно нашим правилам, я предложил обоим последовать в участок для полного разбирательства в этом происшествии.
— Вы поступили правильно, Саймонс, — кивнул Бредли. — И как повел себя Смит в участке?
— Совершенно спокойно, как будто его ничего не касалось. И только когда я, перебрав документы, нашел фотографию задержанного, заметно разволновался. Нам ничего не оставалось, как задержать преступника. Сейчас он находится в коридоре вместе с опознавшей его женщиной. Прикажите пригласить?
— Сначала ее! — сказал Бредли. — Послушаем свидетельницу. Однако каков мерзавец этот Смит — умеет держать удары!
Дородной женщине, одетой в недорогое платье, было лет тридцать пять — тридцать семь, не более. Оказавшись перед инспектором, она возбужденно затараторила, размахивая руками. Согласно рассказу свидетельницы, человек, попавшийся ей на вечерней улице, две недели назад остановил ее, назвав чужим именем. Но имя это принадлежало леди Эвертон, известной даме из аристократических кругов, и она, Отилия Мейсонье, постоянно читавшая в газетах светскую хронику, пришла в восторг от того, что ее могли спутать со столь знатной особой. Незнакомец принес свои извинения и представился лордом Уилтоном, вот уже добрых десять лет путешествующим по разным странам мира. Именно из-за этого (в Лондоне он бывает лишь кратковременными наездами), и произошла столь досадная ошибка. Лорд Уилтон, привлекательный и элегантный мужчина, дабы загладить подобную небрежность, предложил Отилии встретиться с ним на следующий день. Приглашение с удовольствием было принято.
Назавтра Уилтон, наговорив кучу комплиментов мисс Мейсонье, признался в своей любви ("что с нами делает судьба, заставляя сердце трепыхаться в груди с первого мгновения?!"), и для более близкого знакомства пригласил в круиз на собственной яхте по Средиземному морю.
Счастливая Отилия согласилась, после чего лорд Уилтон ("дорогая, вы ведь не будете гулять по палубе в таком виде?! Надо одеться в соответствии с запросами последний парижской моды — среди моих гостей только изысканная публика!") вручил ей чек на солидную сумму для покупки необходимого для поездки гардероба.
И когда, окрыленная всем случившимся, миссис Мейсонье стала прощаться со своим избранником, он небрежно заметил, что ее драгоценности требуют новой оправы — нынешняя порядком потускнела и не дает должного эффекта. Правда, за пару дней он может ее заменить на более оригинальную, но для этого ему надо получить драгоценности именно сегодня — завтра его ювелир уезжает в Брайтон.
Отилия с радостью отдала благородному лорду все свои украшения и каково же было ее разочарование, когда чек, предъявленный в банке, оказался фальшивым, как и имя его владельца…
Несколько дней она безутешно плакала у себя дома (не столько из-за дорогих безделушек, хотя и их жалко, сколько из-за утраченных иллюзий), и вот сегодня собралась к троюродной тетке, проживавшей в другом конце Лондона. И, представьте, возвращаясь из гостей, встретила того самого "лорда-мошенника", нагло разбившего ее девичьи мечты… Все остальное, полагает миссис Мейсонье, полиции известно.
Заверив подписью и печатью показания свидетельницы, инспектор пригласил в кабинет виновника инцидента, которой находился в коридоре под бдительным присмотром констебля Саймонса.
— Давненько вы у нас не были, господин Смит! — усмехнулся Бредли, указав вошедшему на стул. — А ведь мы с вами уже давно хотим встретиться!
— Я вас раньше никогда не видел, — заверил импозантный усач крепкого телосложения. — И зовут меня не Джон Смит, а Альфред Бек, о чем и говорят найденные у меня документы!
— Оставьте! — улыбнулся инспектор. — Конечно, мы с вами не встречались, в отличие от моих коллег, тут вы абсолютно правы. А вот во всем остальном вам не позавидуешь, господин Смит. Кроме показаний Отилии Мейсонье, у нас имеются заявления еще минимум пяти женщин, одураченных аналогичным образом. И вам, ловкий плут, под каким бы именем вы сегодня ни прикрывались и чью личину на себя ни натягивали, выпутаться не удастся! И вам я, Джордж Бредли, это могу гарантировать!
— Но произошла ужасная ошибка, — попытался объяснить задержанный, — вы меня явно с кем-то путаете. Я не знаком с этой странной дамой, пытавшейся поставить меня в неловкое положение! К тому же, посудите сами, ведь именно я обратился к полисмену, когда она предъявила мне свои поразительные претензии!
— А что вам еще оставалось делать, Джон Смит?! — поинтересовался инспектор. — Вы столкнулись с жертвой нос к носу, промедлили, дав себя остановить и, заметив констебля, тут же смекнули, что вам от нас никуда не деться. Лучшая защита в нападении, не так ли?!
— Но я действительно — Альфред Бек! — заверил мужчина.
— Ну а кто я в таком случае, говорить не будем, — ухмыльнулся инспектор. — Хотя у меня не менее богатая фантазия, чем ваша. Но, в отличие от вас, сэр, я не обманываю наивных простушек, отнимая у них последние деньги и камушки!
* * *
Суд протекал в соответствии с собранными следствием материалами. Их набралось достаточно. Количество свидетельниц, опознавших в задержанном Джона Смита, увеличилось до десяти, и почти все из них были столь же красноречивыми, как Отилия Мейсонье, описывая свои злоключения, последовавшие после "случайных" встреч с мошенником.
Мало того, на процессе выступили и два полисмена, описавшие схожий случай, произошедший два года назад. Они также опознали в обвиняемом Джона Смита.
— Мой подзащитный никогда не был Джоном Смитом, — утверждал адвокат Пирсон, нервно перебирая бумаги у себя на столе. — В то время, когда некий Джон Смит совершал в Лондоне свои преступления, Альфред Бек находился в Латинской Америке, где трудился во имя своего блага и блага верящих ему людей!
— Будет вам, — раздражено заметил судья Вудинсток. — Я бы согласился принять к рассмотрению ваши доводы, если бы не одно "но". Лет двадцать назад я лично осудил Джона Смита за подобные махинации, и прекрасно знаю обвиняемого. Правда, время не проходит бесследно, и кое в чем мой бывший "подопечный" изменился, но не настолько, чтобы не узнать его гнусную физиономию! Можете не затруднять себя, сэр!
— Но вы судите совсем другого человека! — не унимался Пирсон. — Альфред Бек — невиновен!
— У вас имеются свидетели, способные подтвердить, что сидящий на скамье именно, тот за кого себя выдает? И не те люди, с которыми он познакомился под маской добропорядочного гражданина за минувшие два-три месяца, а знающие его по меньшей мере в течение последних полугода?! Против подобных свидетелей я возражать не стану.
— Но, как я уже говорил, в течение многих лет Альфред Бек трудился в другом полушарии, и только совсем недавно вернулся в Лондон… — растеряно развел руками адвокат.
— С таким же успехом вы могли рассказать нам и более интересную сказочку, — заметил судья Вудинсток. — Суд удаляется для вынесения приговора!
* * *
Раздражение судьи, наряду с показаниями многочисленных свидетелей, вылилось в суровый вердикт: обвиняемый, уличенный в обмане и вымогательстве, был приговорен к семи годам заключения.
— Жулик не ушел от расплаты! — удовлетворенно произнес присутствовавший в зале суда инспектор Бредли. — Хотя и держался на допросах, словно ведущий актер одного из столичных театров! Теперь он вдоволь похлебает тюремного пойла — там уже ему никого обманывать не удастся!
* * *
В тюрьме человека, представившегося Альфредом Беком, встретили с радостью. Тут вообще любили "завсегдатаев". Правда, помнивших Смита по прежней отсидке на службе не осталось, зато новые работники были порядком наслышаны о его подвигах, и обещали предоставить пройдохе "горькую жизнь". Новоприбывшему торжественно вручили его прежний номер, под которым он когда-то был в заключении, и поместили именно в ту камеру, где некогда отсиживал свой срок Джон Смит. Кто, как не англичане, привык придерживаться старых добрых традиций?!
Два года промучился узник в тюрьме, пока не произошел странный казус. Заболев, Джон Смит попал в тюремный госпиталь, и тут врач, полистав дело заключенного (так как Джон Смит уже сидел в тюрьме, его медицинская карта сохранилась), помчался к тюремному начальству, а тот, в свою очередь, бросилось "на самый верх", представ перед высокопоставленным чиновником, в чьем ведомстве находился контроль над всеми подобными заведениями империи.
— Тут такое дело, сэр, — кашлянув, сказал директор тюрьмы, нагнувшись к самому столу начальника. — Этот Джон Смит, о котором вам было доложено предварительно, он… того… не обрезан.
— Не понял? — спросил чиновник, оторвав взгляд от бумаг. — В каком смысле не обрезан?
— В прямом, сэр! — вытянулся посетитель. — Прежний Джон Смит, будучи иудеем по происхождению, был обрезан, о чем и засвидетельствовано в наших документах, а этот — не обрезан! Хотя он у нас проходит под тем же самым номером.
— Да… — задумался чиновник. — Так что же вы предлагаете? Провести ему обрезание для полной ясности?
— Ну, сэр, — вздохнул директор тюрьмы, понимая всю нелепость ситуации, — он ведь у нас под определенным номером, будучи заключенным Джоном Смитом. А Смит, под тем самым номером, как выясняется, был обрезан. Несоответствие получается…
— Несоответствие, — согласился хозяин кабинета. — И это никуда не годится. А если кто-то проверять вздумает и до подобного безобразия докопается? Непорядок! Значит так, следует выдать Джону Смиту другой порядковый номер — и тогда у нас с вами никаких проблем по данному поводу не возникнет!
— Восхитительно! — воскликнул гость. — Я бы до этого никогда не додумался!
— А вам и незачем думать, милейший! — закончил разговор чиновник. — Просто исполняйте свои обязанности и любите отечество!
* * *
Старший инспектор Бредли напевал что-то невнятное, но искрометное (вероятно сказывалась ирландская кровь!), когда к нему вошел констебль Перкинс.
— Вы не поверите, сэр, — развел руками он, — но тут ваш старый знакомый… Джудит Томпсон, вдова бакалейщика Питера Томпсона, обвинила его в краже драгоценностей!
И с ухмылкой фокусника, вынимающего из черного цилиндра белого, пушистого кролика, он протолкнул в комнату Джона Смита.
— А вот и вы! — грустно покачал головой Бредли. — На старое потянуло? Живи мы с вами, мистер Смит, — или вы все еще предпочитаете называть себя Альфредом Беком? — столетия два назад, вам бы давно болтаться на виселице за подобные преступления. Сколько раз можно обманывать несчастных женщин, играя на их доверчивости и склонности к романтическим похождениям?
— Но я не имею к этому делу никакого отношения! — возразил вошедший. — Эта леди просто сошла с ума! Я ее вижу первый раз в жизни!
— Мне кажется, вы у нас до сих пор разыгрываете сумасшедшего, — отметил старший инспектор. — Вас выпустили из тюрьмы в 1901 году, под честное слово и обязательство не заниматься более преступным промыслом. Но не прошло и трех лет, как вы снова вступили на узкую тропинку жульничества и обмана. И попадаетесь на первой же авантюре! Нет, вы не только мошенник, мистер Смит, но еще и идиот, если открыто заходите в места, посещаемые ограбленными вами женщинами. Неужели вам так понравилось сидеть в тюрьме?! Если моя догадка верна, то не волнуйтесь, — вы там скоро окажитесь!
Джон Смит молчал, уныло опустив голову.
* * *
Но когда старший инспектор Бредли подумывал об очередном повышении по службе, пришло неожиданное сообщение. Две актрисы, достаточно подробно описав внешность Джона Смита, проинформировали, что вчера вечером этот тип, воспользовавшись их ссорой, стянул с гримерного столика весьма дорогие украшения, в том числе индийский перстень с рубином.
Полицейские сыщики оказались в полном замешательстве: ведь Джон Смит в это самое время находился в предварительном заключении, ожидая очередного судебного процесса. Больше никто не видел Джорджа Бредли насвистывающим игривые мотивы, наоборот, старший инспектор молча ходил по коридорам Скотленд-Ярда, задумчиво почесывая затылок.
Полиция резко активизировала обширную сеть своих лондонских информаторов, и это дало результат: в захудалый ломбард на окраине столицы явился некий человек со связкой колец, среди которых имелся и знакомый перстень, принадлежавший обманутой актрисе. Владелец заведения тут же отослал мальчика в полицию и спустя десять минут два дюжих полисмена приволокли в полицейский участок… Джона Смита.
Настоящего Джона Смита, осужденного в 1877 году. Все преступления, приписанные Альфреду Беку, совершал именно он, благополучно уходя от ответственности. Сходство двух мужчин было невероятным, а способности Смита с легкостью менять свою внешность, ставили в тупик обманутых им девушек и женщин, легко опознававших в Беке "подлеца от романтики". В то время, увы, еще не было дактилоскопии, и практика съема отпечатков пальцев не смогла уличить преступника, как и оправдать невиновного.
Британское правосудие, оказавшееся в столь деликатной ситуации, вынуждено было принести свои извинения Альфреду Беку и выплатить ему компенсацию в сумме пяти тысяч фунтов стерлингов (большие деньги по тому времени). Но несчастный Бек, окончательно разочаровавшийся в жизни, довольно быстро спустил их в обществе собутыльников и проституток, и умер в нищете спустя четыре года.
— Надо же, как все случилось, — вздыхал старший инспектор Бредли, вынужденный по такому случаю уйти в преждевременную отставку. — Причуда судьбы, иначе не скажешь!
… Наших читателей наверняка заинтересовало, как же на самом деле звали Джона Смита — ибо такое сочетание имени и фамилии ну никак не подходило для человека, рожденного в еврейской семье. Увы, эта информация нам неведома. После кончины афериста никто из родственников не вытребовал его тело и похоронен он на тюремном кладбище именно под тем именем, под которым и оказался в полицейских архивах.
