Сентиментальная история
Валентина ЧАЙКОВСКАЯ, Ришон ле-Цион
Девочка лет шести сидела на краю бордюра возле дома и горько плакала.
Алина, участливо кивая, подошла к плачущей девочке и ласково спросила:
— Что случилось, милая?
Девочка подняла заплаканное личико и, протянув вперед руку, показала пальцем на тротуар, продолжая дальше плакать.
Старушка направила взгляд на указанное девочкой место. На тротуаре, почти сливаясь с серым цветом, чуть возвышался маленький комочек — раздавленная кем-то улитка. Вокруг сморщенного месива лежали осколки, оставшиеся от домика-ракушки.
Алина ласково погладила девочку по головке и произнесла:
— Ну, ну, не плачь, солнышко. Тебя как зовут? Ты ведь из этого дома, да?
Девочка молча кивнула и тихо выдавила:
— Ася.
Затем, всхлипывая, она внезапно взахлеб начала рассказывать:
— Я хотела ее поднять, но не успела. Мальчишки гнались друг за дружкой, и кто-то из них наступил на улитку и раздавил ее. Они даже не заметили, а ей ведь б-о-о-льно, — продолжала плакать девочка.
— Они сломали ее домик! Она умерла!
Алина беспомощно огляделась по сторонам, выискивая слова, которые могли бы успокоить девочку.
Неподалеку под сеткой лежал разбитый вазон. Земля напоминала усеченный конус, распавшийся на две отдельные половинки.
Посредине сиротливо лежала клубнелуковица, с одной стороны которой, возле нескольких тоненьких корешков, словно продетые на нитки бусинки, налипли комочки земли.
Ася еще громко всхлипывала. Алина, по опыту зная, что необходимо отвлечь внимание девочки, произнесла:
— Смотри, Асенька. Я что-то нашла.
Девочка без особой охоты проследила взглядом за пальцем старушки. То, на что она указывала, было совсем неинтересное, странное и плоско-круглое.
— Правда, этот кружочек тоже чуть-чуть напоминает ракушку?
Девочка кивнула.
— Ты знаешь, что это такое?
— Нет.
— Это волшебный ларчик какого-то красивого цветка. И мы спасем его! Мы поможем ему раскрыться.
— Он, что, заколдован? — уже с интересом спросила Ася.
— Да, милая. В этом, пожалуй, есть колдовство. Ты ведь любишь цветы?
— Да.
— Тогда помоги мне, — произнесла Алина, раскрывая сумочку, и вытаскивая полиэтиленовый пакетик.
— Подержи, пожалуйста, протянула она раскрытый пакет Асе и, сделав несколько шагов, подняла луковицу.
— Видишь эти маленькие, похожие на петли ростки, указала старушка в самый центр клубня. Вот-вот из них должны распуститься листики. Мы еще можем спасти цветок, его как раз надо пересаживать.
— Это же надо выбросить! — недовольно бормоча под нос, возмущалась Алина.
— А зачем разбивать горшок? Эх, хулиганы! — ворчала она, осторожно, стараясь не повредить корневую систему, вкладывая луковицу в пакет, который держала девочка.
— Ну и как оставить такое безобразие? — Алина беспомощно оглянулась по сторонам.
Метров за двадцать от них, она заметила знакомого дворника Бориса, который усердно подметал улицу.
— Вот и спаситель чистоты приближается, с облегчением вздохнула старушка.
Девочка уже перестала плакать, и Алина решила не комментировать гибель улитки. Может быть, со временем, как-нибудь позже, когда боль девочки притупится.
Затем, словно, что-то, внезапно вспомнив, старушка, приветственно махнув рукой, засеменила навстречу к приблизившемуся Борису, который уже успел подмести место, где лежала раздавленная улитка.
Шепнув несколько слов дворнику, она подозвала ближе девочку.
— Дядя разрешил нам самим убрать это "безобразие". Не знаю, как ты, Асенька, но я люблю чистоту и порядок. Давай, ты подержишь лопату, а я смету в нее землю и черепки, а дядя подержит наш пакет, подмигнув Борису, сказала Алина.
После нескольких движений, "безобразие" было убрано в мусорный ящик, и метла с лопатой возвратились в руки дворника.
— Вот, спасибо! И не чаял, что мне дадут минутку отдыха! — вытирая салфеткой со лба пот, пробасил, улыбаясь, дворник.
— Видишь, сколько добрых дел мы с тобой сделали, Ася? И возле нашего дома теперь чистота! И уставшему человеку дали передышку! А теперь еще и цветок спасем, — комментировала старушка.
— А из какой ты квартиры, Асенька?
— Из седьмой.
— А балкон у вас есть?
— Да.
— Вот и хорошо. Давай спросим у мамы разрешения и пойдем ко мне в гости, я живу этажом выше. У меня как раз осталась еще земля для пересадки цветов, и горшочек есть. Ты мне поможешь посадить этот цветок, а потом заберешь его к себе на балкон, и будешь растить сама. Хочешь мне помочь?
— Хочу, — уже с интересом закивала девочка, — я сейчас, только маму спрошу, подождите, пожалуйста, — и она с проворством вбежала в подъезд дома.
Спустя несколько минут, Ася вышла на площадку, где ее уже поджидала Алина. Пара приветственных слов с мамой, открывшей дверь девочке, и вот они уже входят в квартиру старушки.
— Веня, — с порога произнесла хозяйка, кивая выглянувшему из комнаты мужу,
— У нас гости, встречай.
— Познакомься с нашей милой соседкой, — представила Асю мужу Алина.
— Мы тут займемся делом. А ты пока, пожалуйста, приготовь нам чай.
— Слушаюсь, Ваше величество, шутя, поклонился, мотнув седой головой супруг, и отправился на кухню.
После ритуала приготовления, который сопровождался объяснениями старушки, клубнелуковица торжественно была посажена девочкой в приготовленный горшок с землей. Наполовину углубившись в землю, она, словно большой карий глаз, с надеждой взирала на своих спасителей.
— Для того чтобы волшебный ларчик открылся и цветок расцвел, — учила девочку Алина, — за ним надо долго ухаживать, поливать водичкой и питательными смесями, которые называются удобрение. Это для цветка, как витамины, которые едят детки, чтобы расти сильными и здоровыми. Ты ведь знаешь, что это такое?
— Да, — утвердительно кивнула девочка.
— Воды много лить не надо, и лить надо аккуратно, только по сторонам, а не в средину клубня, рассказывала девочке старушка.
— А еще, его надо любить, он ведь живой, Алиночка, и он нас слышит.
— А песенки ему можно петь?
— Конечно, даже нужно. Он так быстрее будет расти.
Когда колдовство по спасению будущего цветка было завершено, стали пить чай. Потом за Алиной пришла мама и, девочка, поблагодарив и попрощавшись, сама торжественно понесла горшочек домой.
Дни сбегали за днями, и в вазоне давно появились малахитовые листочки, с серовато-серебристыми рисунками внутри. Ася тут же сравнила их форму с сердечками и очень гордилась собственноручно возвращенным к жизни растением. Девочка с бабушкой (так она теперь звала Алину) часто встречались и стали друзьями. Бабушка всегда спрашивала Асю, не забывает ли она время от времени (ни в коем случае, не через меру) поливать вазон, на что всегда получала ответ:
— Нет, конечно. Но почему он так долго не цветет? — нетерпеливо спрашивала она.
И вот однажды, когда Алина возвращалась из магазина, она услышала восторженный возглас:
— Бабушка, бабушка! Посмотри сюда! — хлопая в ладоши с балкона, звала ее Ася.
Алина подняла глаза и увидела множество розовых цветочков, похожих на порхающих экзотических бабочек, возвышающихся над вазоном. Это был цикламен — "венец Соломона"!
— Вот и еще есть, о чем поведать малышке, — улыбаясь, подумала Алина.
Она вспомнила о притче, рассказывающей говорилось об этих сказочно-экзотических цветах и царе Соломоне, и радостно помахала счастливой девочке рукой.
— Смотрите, смотрите! — не унималась девочка, — их тут много! Эта вся красота моя!
Прошло несколько дней. Внезапно улицу огласил вой сирены "скорой помощи". Ася с подружкой, как обычно, играла во дворе. Машина остановилась возле их дома, и несколько медицинских работников, в спешке направились к подъезду. Через некоторое время оттуда на носилках вынесли бабушку Алину. Она была бледная и стонала. За носилками еле поспевал обеспокоенный муж, который уехал за ними следом на своей машине.
Когда Вениамин возвратился из больницы, на ступеньках сиротливо сидела девочка, а у них под дверями стоял вазон с пышным кружевом розовых цикламенов.
— Дедушка Веня, — сорвалась со ступеньки, увидев его Ася.
— Как бабушка? Я вас давно уже жду.
— Она осталась в больнице, — грустно произнес Вениамин.
— Пожалуйста, пожалуйста, отвезите ей это, — и Ася вручила ему, подняв с пола горшочек с цветами.
— Она выздоровеет, вот увидите. Они ведь живые, в них есть кусочек солнышка!
— Только, умоляю вас, завезите бабушке Красоту! Обещайте! — молила девочка, заглядывая в глаза Вениамина.
— Обещаю! — тронутый подарком девочки, ответил, вытирая невольно навернувшуюся слезу, муж Алины.
Ася каждый день справлялась о здоровье бабушки Алины.
Через неделю бабушка поправилась, и ее выписали домой. Когда они встретились, Алина не смогла сдержать слез:
— Спасибо, тебе, Асенька! Это твои цветы помогли стать мне на ноги. Они стояли у меня на тумбочке и тихо шептали:
— Выздоравливай! Ну же! Смотри на нас и радуйся жизни! — мне даже казалось, что они мне пели, что-то свое, розовое и ласковое…
— И вот, я снова дома! — почти шепотом произнесла старушка, смахнув слезу, а в квартире колокольчиком звенел смех девочки.
Очень ранней весной, над клумбой перед домом, соседи с удивлением увидели две склоненные к земле головы: седую, умудренную опытом — старушки Алины, и головку чуть поменьше, со смешно торчащими косичками, Асеньки. Они были заняты важным делом — высаживали в теплую израильскую почву семена цикламена.
