Константинопольско-израильские страдания pусской эмиграции
Пятничным вечером мы сидели с друзьями на их роскошном балконе, ели вкусности, пили крепкости, любовались закатом над Иудейскими горами и беседовали о том, о чём всегда говорят "весной в Иудее" не очень трезвые белорусские и украинские евреи — о русской культуре.
Я затруднился ответить на вопрос, почему не хожу на концерты российских звёзд, прилетевших на зимовку в наши тёплые края. Да, я знаю, что они талантливы. Да, я уважаю их гражданскую позицию. Но на концерты всё равно не хожу.
Не смог я также вразумительно объяснить, почему я не посетил проходивший недавно в Тель-Авиве фестиваль "Слово за слово" (хотя с некоторыми организаторами и участниками знаком лично и всячески им симпатизирую).
Пару недель размышлял я о своём (то есть, о моём) месте в русской культуре и о месте русской культуры в себе (то есть, во мне). За это время у нас началась и закончилась очередная война, случилось пару терактов и дорожных аварий, создалось и тут же развалилось несколько политических партий, скакнула вверх и нырнула вниз биржа.
И вдруг меня осенило: я понял, кого мне напоминают "блуждающие звёзды" в наших палестинах.
Это же белая эмиграция в Константинополе, ровно сто лет назад! Те же великие князья и присяжные поверенные, те же бывшие банкиры и сахарозаводчики, фрейлины императрицы и блогеры газеты "Русское слово". Сидя в дешёвых локантах и дорогих ресторанах, они до хрипоты спорят о будущем русской культуры, проклинают большевиков, желают смерти российскому диктатору, оплакивают свои поместья в Орловской губернии, обвиняют друг друга в заигрывании с большевиками и беспринципности по отношению к царской власти ("Где вы были 8 лет? Поздно плакать в 1922-м! Война началась в 1914-м!").
Они ностальгически вздыхают по петербургской культурной жизни и льют горькие слёзы по московской стерляжьей ухе ("Разве эти турки знают, что такое настоящая уха?"). По ночам им снятся белые скатерти и хруст французской булки, их раздражает восточный шум, восточная грязь и восточная необязательность.
Я нынешним русским эмигрантам искренне сочувствую и абсолютно с ними солидарен. Я тоже считаю, что российский режим преступен, аморален и являет собой реальную угрозу для всего человечества. Я считаю, что большевики (в их нынешней реинкарнации) развязали несправедливую войну против суверенного государства, и желаю этому государству безоговорочной победы в войне. Моя семья оказывает посильную материальную помощь армии государства, подвергшегося российской агрессии. Меня тоже бесят наша константинопольская грязь и наш константинопольский шум (хотя белые скатерти снятся всё реже).
Но при этом я не чувствую себя ни поручиком Голицыным, ни корнетом Оболенским. В аналогии с событиями столетней давности я, скорее, турок. Вернее, даже, константинопольский еврей — такой Шауль-эфенди в феске, с усами и в шароварах.
Да, я хорошо знаю русский язык, потому что, когда мой отец Моше-бей работал в Тифлисе, я закончил там русскую гимназию. Да, я читал в оригинале Чехова и Достоевского (хотя Аверченко мне нравится больше). По вечерам мы дома заводим граммофон и слушаем Чайковского и Шнитке (впрочем, Шнитке тогда ещё не родился, но, если бы родился, мы бы точно его слушали).
Я разделяю чаяния русских эмигрантов свергнуть большевистский режим и вернуться домой, в обновлённую страну. Более того, если генерал Врангель организует освободительный поход против большевиков, мы всей синагогой соберём деньги на оружие, медикаменты и продовольствие. Сыновей своих воевать не пущу и сам не поеду, а деньгами помогу.
Я хорошо понимаю проблемы белоэмигрантов, но своих проблем у меня тоже хватает. Бизнес идёт тяжело, люди хуже покупают, из-за войны затруднены поставки сырья из Европы. Власти поднимают налоги; конкуренты — греки и армяне — как-то недобро смотрят последнее время. Мой партнёр уехал в Америку, брат с семьёй собирается переезжать в Палестину. Моя ханым требует отремонтировать наш ялы на Босфоре, а денег свободных сейчас нет. Дочку нужно выдавать замуж. К ней сватается сын аптекаря Йосефа — приятный, образованный юноша, учившийся во Франции — но он моей дочери не нравится. А недавно её видели гуляющей по Галате с соседом Рамазаном. Он, конечно, хороший парень, из приличной семьи, но мусульманин…. Сына призывают в турецкую армию… В общем, совсем мне сейчас не до проблем "русского мира".
Недавно приятель пригласил меня на концерт известного эмигрантского юмориста. В здании кинотеатра, принадлежащего приятелю, собрался весь русскоязычный бомонд Константинополя. Юморист довольно остроумно шутил, передразнивал турецкие слова ("Шашлык-башлык", "Курдюк-бурдюк", "Бардак-каймак") рассказывал анекдоты из Санкт-Петербургской жизни ("Приходит великий князь на бал, а дворецкий ему говорит…"). Я понял все шутки, даже улыбнулся пару раз, но что-то юмор этот меня не затронул.
А сейчас у нас воскресенье. Поздний вечер. Мы собираемся идти спать. Из соседней гостиницы доносятся звуки концерта. Поёт звезда эмигрантской эстрады Пётр Лещенко.
"Не пора ли мне с измученной душою
На минуточку прилечь и отдохнуть?", — спрашивает Лещенко.
"Пора", — отвечаю я и плотно закрываю окно…
