Ванильные сухарики для Холмса

Иногда высшие силы вмешиваются в нашу жизнь

Зинаида ВИЛЬКОРИЦКАЯ

 

Был у Рины дом, мхом изумрудным поросший. От тети бездетной достался. Резные наличники, черепичная крыша, скрипучие половицы. Старинный буфет, льняные скатерти, кружевные салфетки, шелковые абажуры. Стопки стародавних открыток, атласными ленточками перевязанных. Книги с пожелтевшими газетными закладочками, хрупкими от времени. Клубки с вязаньем незаконченным… В тетрадке "Заметки для памяти" — "Холмс любит ванильные сухарики". Не рассадник хлама — существо с живой душой…

Жило там привидение по имени Шмулик, по фамилии Цезаридзе. Он сам так представился. Спокойно с ним, надежно. Какое-никакое общение: яблоки с веток роняет, листвой сухою шелестит, занавески колышет, настроение оживляет, скучать не велит.

Приходит Рина однажды с работы, а в плетеной корзиночке на журнальном столе — трубка. Цвета корицы, солидная, элегантная, для легендарного детектива вполне подходящая. Неужели Шмулик в "той жизни" трубку покуривал? С него станется. Точно Шмулик! Больше некому. Подкинуть через окно не смогли бы: окно закрыто наглухо — задвижка заклинила. Если бы даже с задвижкой справились и снаружи вовнутрь забросили, так аккуратно в корзиночку не положили бы.

Поместила Рина трубку в резную тетину шкатулку, полюбовалась — и "под телевизор" отправила, а назавтра приходит с работы — на том же месте… новая трубка лежит! Дизайном позамысловатее — из благородного черного дерева, укутанного тишиной сумерек. Рина не боялась ни тишины, ни темноты, ни черта лысого. Плечами пожала, брови подняла, шторы отодвинула, задвижку подергала. "Неужели у меня крыша едет? — подумала. — Сижу тут, понимаешь, одна-одинешенька… И никакая зараза, кроме Шмулика Цезаридзе, ко мне не приходит"…

— Зараза, говоришь? — ухмыляется Шмулик. — А голубь?

— Ах, голубь… Я его, залетного, на веранде увидела и кричу: "Чего расселся, как у себя дома?! Кыш отсюда!" А он восседает на крышке кастрюли, как на трибуне… И про любовь воркует.

— Тебе? Про любовь?

— Сдалась я ему. Он свою даму сердца на крышку моей кастрюли пригласил. Она его позор и увидела.

— Кто-о-о? Крышка кастрюльная? — хохочет Шмулик.

— Голубица! Голубица увидела, как я ейного Ромео полотенцем изгоняла!

— Ты очень эффектно смотрелась… — одобрил Шмулик. — Полотенцем, как пращой, махала и на всю улицу орала. Всех соседских котов перепугала.

— А толку? Голубице мой ор — до одного места. Она сама решила, когда и с кем улететь — и унеслась, окрыленная счастьем. А я вслед посмотрела, немножко позавидовала и, как всегда, при своих интересах осталась.

— При своих, говоришь? Одна-одинешенька? И никакая зараза к тебе не приходит? — передразнил Шмулик. — А трубки откуда? Скоро коллекцию соберешь.

— Разве не ты их приносишь? — удивилась Рина. — А кто же тогда?

— Так я тебе и сказал! — заухал филином Шмулик. — Присмотрись, прислушайся… Мозгами пораскинь… Авось, у себя под носом сокровище разглядишь…

— Да раскидывала я мозгами, раскидывала, — добродушно ворчит Рина. — И нос мой на месте со всеми моими веснушками… А сокровищ — ты прав, полон дом: вдруг конец света? В чулане — два неподъемных ящика мыла хозяйственного. Каждый брусок в страницу из "Крестьянки" завернут. Рука не поднимается выбросить.

— Хорошее мыло, кстати, — поддерживает разговор Шмулик. — Я в той жизни в Индию ездил, три штуки с собой брал, ни один микроб не укусил.

— Зачем индийским микробам тебя кусать? — отшучивается Рина. — У них другая миссия. Может, они сюда пробрались, чтобы трубку мира на журнальный стол водрузить?

— Не на стол, а в корзиночку, — приосанилось привидение. — А слабо тебе сообразить, почему именно туда? Думаешь, трубки имеют право появляться там, где им вздумается? У них свободное волеизъявление? Где хотят, там лежат? Тебя послушать, так и меня, Шмулика Цезаридзе, не существует.

— Существуешь ты, существуешь, — успокоила Рина. И подумала: "Иногда. Для видимости присутствия".

* * *

В течение месяца тетина шкатулка обогатилась пятью трубками из разных материалов. Три последние — из глины, фарфора и твердокаменного початка кукурузного. Что с ними делать? Курить для общения с высшими силами, несметные тетины сокровища охраняющими? Кроме Шмулика Цезаридзе — никаких признаков пребывания в доме кого-либо, а ручка-то у плетеной корзиночки была цела-целехонька — и вдруг сломалась. Не сама, конечно. Сломали ее. Видно же, что сломали. Рядом с корзиночкой пристроили, еще и веер японский с этажерки свалили. На свое усмотрение похозяйничали.

— Шмулик, твоя работа?

— Делать мне больше нечего! — разобиделся Шмулик.

— Но ты же дома был? Видел, кто сломал?

— Видеть — видел. Но не скажу. Сама догадайся. Корзиночка — с намеком.

— Трубки появляются, когда меня нет! Сами возникают из ниоткуда! — рассердилась Рина. — Как эти фокусы понимать?!

— Иногда высшие силы вмешиваются в нашу жизнь! — фыркнул Шмулик. — Ты даже не представляешь, как необычно они могут выглядеть. Не две ноги, допустим, а четыре. И хвост.

— И рога с копытами? Ладно, генацвале. Некогда мне твои намеки разгадывать. На работу пора! Приду поздно. Хочешь — жди. Не хочешь — не жди. Хоть с работой у меня все прекрасно. Единственное неудобство — двумя пересадками добираться. Зато коллектив хороший. Задушевный. Три Светы, две Наташи, Маша и директор Геннадий Вахтангович. Не чета тебе, Цезаридзе, с твоими подколками-подковырками.

— Не чета мне, говоришь? Все знают, что я лучше всех, одна ты этого не видишь!

* * *

Магазин, где Рина работала старшим кассиром, должен был закрываться в десять вечера, но не закрывался, потому что за пару минут до закрытия приходил Никита. В чем проблема прийти раньше? Никто никогда не видел, как он улыбается или хотя бы извиняется за столь позднее вторжение. Кивнет, сухое "спасибо" выдушит…

— Девочки, не забывайте! Мы работаем до последнего клиента. Клиенты — это выручка! Выручка — это премиальные! — наставлял Геннадий Вахтангович.

Во время директорской речи на трех Свет, двух Наташ и Машу обрушивался дикий кашель и нервный тик. Спасаясь от приступа, трудовой коллектив лихорадочно подталкивал друг друга локтями и странно перемигивался.

Игнорировать указания начальства — чревато, но выручки — кот наплакал. "Последний клиент" неторопливо расхаживал вдоль полок. Вдумчиво выбирал то, сё, крутил-вертел во все стороны, возвращал на место и снова выбирал. Просил нарезать сто граммов того, пятьдесят этого и двести вот этого. Судя по количеству и предпочтениям, холостяк. От множества манипуляций у всех трех Свет, двух Наташ и Маши кружились головы. Обслуживание доверяли Рине. Она ответственная, бессемейная, спешить не к кому, а у трудового коллектива дома дети малые, свекрови недовольные, мужья усталые…

— Светы, Наташи и Маша, ну-ка, по домам, пока я не передумал! — командовал директор. — Рина, ты где? Держи ключ запасной. Никита — родной племянник моей жены. Голодать не должен. Ты за него лично ответственна. У него холодильник сломался. Пока новый агрегат привезут, Никита каждый день по чуть-чуть покупать будет, чтобы продукты не портились. Покупки оформишь, дверь закроешь, на сигнализацию сдашь… Никита, ты на машине? Рина, он тебя отвезет. Никита, девушка из-за тебя задерживается! Ты за нее лично ответственен. Она красавица и наша лучшая работница. Прямо домой доставишь, до порога проводишь и проверишь, как она в дом войдет.

* * *

— Сожалею, что вам пришлось задержаться! — вежливо говорил племянник директорской жены и отводил глаза в сторону.

— Ничего. Бывает! — выходя из магазина через час после официального закрытия, вежливо отвечала Рина.

Всю дорогу ехали молча. Рина выходила из машины. Шла, не оборачиваясь. Включала в доме свет… По привычке на журнальный стол смотрит, а в корзинке — такая уж традиция сложилась — трубка. Из папье-маше. Бутафорская. И пахнет ванилью.

"Холмс любит ванильные сухарики". Ванильные сухарики, ванильные сухарики… В последнее время запах ванили преследовал Рину повсюду. Из плетеной корзинки, из бутафорской трубки, из салона Никитиной машины… Кто такой Холмс? Легендарный детективный персонаж. Курит трубку, играет на скрипке и разгадывает всякую мудреную ерунду, которая простым смертным не по силам. Для комплекта не хватает собаки Баскервилей. И все-таки… при чем тут ванильные сухарики тетиным почерком в тетиной тетрадке?

— Ты редко смотришь в небо. Вот в чем твоя проблема! — уклончиво шуршал занавесками Шмулик. — Я из той жизни кое-что помню. Особенно, когда в окошко на луну любуюсь.

— Любуется он, — укоризненно вздохнула Рина. — Лучше бы дом охранял!

— Чтобы трубки не появлялись? — сквозняком прогулялся по дому Шмулик.

— Кто-то же их приносит, а? Через дверь-то закрытую…

— Не бойся. Это не опасно: дверь — всего лишь иллюзия защищенности от проникновения кого-либо куда-либо.

— Раз дверь — иллюзия, значит, даритель трубок тоже иллюзорный? Как ты?

— Он живее меня. Встретишь — понравится.

— На кого похож?

— На рыжий велюровый диван! — интригующе хихикнул Шмулик.

— С кем я разговариваю? С привидением! Кому я что-то доказываю?! Привидению! — сомневаясь в собственной адекватности, Рина в трубку заглянула — в отверстии для табака что-то белеет. Перевернула — посыпались на ладонь парашютики одуванчиков и увядший лепесток ромашки. Вполне материальное подтверждение "высших сил", невесть откуда взявшихся.

— Вход в параллельную Вселенную находится не там, откуда ждешь, а там, откуда не ждешь! — намекнул Шмулик и улетел дразнить летучих мышей.

* * *

"Если бы я умела летать на метле, полетела бы следом. Может, и я впрямь редко смотрю в небо?" — подумала Рина. Что там может быть нового? Все, как всегда. Небо, звезды, серебряная заклепка луны.

В высокой густой траве резвились ежики. Хрупкие полупрозрачные фонтанчики одуванчиков возносились вверх и, медленно покачиваясь, приземлялись на золотые серединки садовых ромашек. Эта ромашково-одуванчиковая лужайка объединяла два дома на одном участке, обнесенном общим забором. Входные двери домов выходили на разные улицы. Кто там живет, Рина не знала. Во дворе никто не появлялся. Очень удобные соседи. Тихие. Месяцами можно не видеться, а если подольше тут пожить, то и годами — особенно, если прибываешь домой к полуночи и с высшими силами сугубо деловые отношения поддерживаешь. Они тебе — трубки, ты им — "политическое убежище" в тетиной шкатулке.

* * *

Назавтра все было, как обычно. Позднее возвращение, пропахшая ванилью машина… Подъехали к дому — с окна занавеска слетела. Буквально на глазах. Вторая — при закрытом-то окне — шевелилась, будто ее снизу дергали. Цезаридзе разбушевался? Не похоже. Он привидение мирное. Кто же так сильно наслаждается нервотрепкой?

— Кажется, внутри кто-то есть, — сказала Рина Никите. — С некоторых пор со мной странные вещи происходят. Трубки курительные сами собой возникают… Зачем они мне? Я их в шкатулку складываю, а теперь… Сами видите… До занавесок добрались…

— Не волнуйтесь. Это Холмс! — ответил Никита.

— Холмс? Который Шерлок?

— Холмс, который любит ванильные сухарики! — невозмутимость Никиты поражала.

— Что-что? — переспросила Рина. — Что-что?

"Ничего себе, — подумала она. — Значит, не только моя крыша поехала. У Никиты тоже. Массовое помутнение мозгов — не шутка. Я еще молодец, что все это выдерживаю. Завтра же к психиатру запишусь!"

Попыталась отомкнуть дверь, но руки дрожали. Никита взял ключ и вошел первым.

— Холмс, ты тут? Иди сюда! Я тебя вычислил!

— Гав! — подал голос Холмс. — Гав-гав!

И проворно рванул к Никите.

Вот тебе и высшие силы. Так, значит, они выглядят. Хвостатый Холмс был похож на маленький рыжий велюровый диванчик. Шустрый, вертлявый, прыгучий и милый до невозможности.

— Это ваша собака?

— Моя. А трубки — моего дедушки. Холмс их вашей тете приносил в обмен на ванильные сухарики. Она тоже трубки в шкатулку складывала. Когда дедушкина тумбочка, где они находятся, пустела, я приходил сюда и забирал.

Хозяин Холмса с каждой минутой становился все симпатичнее и разговорчивее. За полчаса починил заклинившую оконную задвижку, повесил на место занавеску. Оказалось, он улыбаться умеет! Очень ему такое идет!

— Четвероногие джентльмены без презента за сухариками не являются! — Рина почесала за ухом рыжую "собаку Баскервилей". — Как ты сюда попал? Через вход в параллельную Вселенную?

— Гав! — уклоняясь от дачи показаний, Холмс на глазах исчез. — Гав! — появился. В самом низу входной двери — отодвигающаяся створка. У тети когда-то кот был. Кота не стало, лазейка осталась. Холмс ростом с кота. Носом толкнул — и в гостях.

— Как хорошо, что крыша моя на месте! — обрадовалась Рина. — Почему я такая непрактичная? Почему такая ненаблюдательная? Насочиняла детективной чуши… Так вы в соседнем доме живете? Давно поселились?

— Я всегда там жил. С дедом.

— Так вот откуда моя тетя знала, что Холмс любит ванильные сухарики…

— Она его к ним и пристрастила. Холмсу такое нельзя, но без ванильных сухариков он уже не может.

— Представляю разочарование Холмса. Трубки приносит, а ритуал нарушен. Нет у меня сухариков…

— Они у меня всегда в кармане! — просиял Никита.

Так вот откуда запах ванили.

— А здорово, что у тебя холодильник сломался… — Рина перешла на "ты".

— Он не ломался! — смущенно признался Никита. — Я просто не знал, как к тебе подступиться. Три Светы, две Наташи, Маша и Геннадий Вахтангович мозги сломали, стараясь придумать что-нибудь достоверное… Ну, до завтра?

Подхватив под мышку Холмса, Никита ушел. Заодно унес дедушкины трубки.

***

— Правда, Рина, славные ребята? — подал голос Цезаридзе. — Вижу, уже по ним скучаешь! Тебе с Никитой и Холмсом хорошо будет. Я тебя в надежные руки пристроил!

— А ты при чем? — интересуется Рина, не сводя глаз с ромашково-одуванчиковой лужайки.

— При том. Я тебя Никите во сне каждую ночь показывал все эти полгода, что ты тут поселилась. Теперь вы свою жизнь живите, а я — свою. Мое личное пространство расширения требует. Я тут у тебя задержался, а ведь ужасно хочется станцевать лезгинку на крышке чьей-то кастрюли. Или фрейлахс.

— Сотрясать воздух гениальными идеями — твой талант, Цезаридзе! — восхищается Рина. — Спасибо тебе огромное!

— Ты тут без меня не скучай, ладно? Через год-другой наведаюсь. Хочется посмотреть, как ваши близнецы бегают с Холмсом по ромашкам и на одуванчики дуют.

— Откуда ты это знаешь?

— Шмулик Цезаридзе знает все! Как я сказал, так и будет!

…Иногда высшие силы вмешиваются в нашу жизнь. Вы даже не представляете, как необычно они могут выглядеть!

Новую книгу Зинаиды Вилькорицкой «Подарок на счастье» вы можете приобрести, заказав по адресу [email protected]

Кто-то издалека…