О спектакле Елены Яраловой и Марии Мушкатиной
Марк ЭПЕЛЬЗАФТ
"У нас нет четвертой стены," — произносит перед началом поэтического песенного спектакля "Две актрисы — две судьбы" Елена Яралова, актриса кино и Камерного театра.
И я немедленно вспоминаю театр Юрия Любимова. Спектакли мастера, где эта самая пресловутая четвертая стена отсутствовала напрочь, и зонги, песенная поэзия, играли огромную, если не главную роль, стали способом разговора с людьми, открытого, ясного, точного.
Спектакль Елены Яраловой и Марии Мушкатиной стал для меня таким разговором и во многом — открытием.
Когда шел на спектакль, мне было неизвестно, что за действо развернется на сцене. Оказалось — ближе некуда. В итоге — всё было отыграно и спето талантливо, динамично. На одном дыхании. Вне России, насколько мне известно, никто этого сейчас не делает на таком уровне.
В России — Елена Камбурова, с которой доводилось выходить на сцену и видеть множество раз ее поэтическо-песенные спектакли. Но в спектакле Елены Яраловой и Марии Мушкатиной действо выглядело театральней и кабарешней в самом хорошем смысле этого слова. Напоминая как раз песенно-поэтические спектакли Любимова, которые посчастливилось посмотреть в юности на сцене Театра на Таганке.
В спектакле " Две актрисы — две судьбы" я увидел несколько пластов. Высокую трагедию сменял по ходу действия гротеск, фрондерство, искрометность. Зажигательность и лиризм одновременно. История болеющей страны, время, бьющее фонарем, словно рентгеном — всё это осязаемо передано актрисами через песни, через поэзию. В то же время, попурри из одесских песен, пародийный элементы, скоморошье пересмешничество придают спектаклю и динамику, и особое звучание. Этот приём работает, как часы.
Присутствует в спектакле и элемент греческой трагедии — когда актрисы отстраненно, словно хор у какого-нибудь Еврипида, выпевают стихи моих старших коллег и собратьев — Вертинского, Высоцкого, Окуджавы, Галича. И мне это отрадно. В том числе и потому, что сам часто исполняю песни вышеозначенных поэтов со сцены на концертах наряду с собственными сочинениями. Одно из последних стихотворений Александра Галича с аллюзиями на царя Соломона — "Возвращается вечером ветер на круги своя" актриса Мария Мушкатина пропускает сквозь сердце в своей интерпретации. Я слышу в её голосе звон галичевских трагических труб, звучание его набата — набата пророка и ясновидца.
Вторящая Галичу высоцкая "Беда" в проникновенном исполнении выдающейся, на мой взгляд, актрисы Марии Мушкатиной продлевает трагический лейтомотив этого эпизода спектакля. Яственно осязаем в исполнении Мушкатиной голос Высоцкого — поэта, странника — одиночки, его неповторима трагическая по сути нота.
Эту зависающую в воздухе серебряную ноту, как эстафету, подхватывает Елена Яралова. Актрисе на сцене подвластно всё. Она умеет заглянуть в лицо трагедии. Гротеск, ироничность, трагикомизм — её стихии и живые атрибуты.
"Новые солдаты будут получать
Новые казеные квартиры".
Строки тихого пророка Окуджавы звучат более чем современно в исполнении Елены. Во времена, когда эта строчка в очередной раз воплощается в жизнь на земле многострадальной Украины.
Сама Елена родом из Киева, и остро переживает происходящее, участвуя во многих благотворительных театральных, сценических акциях в поддержку защищающего свою землю украинского народа, в поддержку ВСУ.
Однажды, беседуя со мной и моими коллегами — журналистами в Иерусалиме, Окуджава задал вопрос:
"Ребята, вы понимаете что такое "казенные квартиры"?
Мы понимали это хорошо тогда.
Мы слишком хорошо понимаем это через тридцать лет, сейчас…
"Я маленькая балерина" — Елена Яралова в исполнении этой песни Вертинского казалось бы скупыми средствами передает трагическое одиночество почти механической куклы, абсурд грубого и жесткого мира, в котором существует хрупкая душа танцовщицы, душа самого Вертинского, прячущегося за маской балерины. Собственный имперический опыт страдания и стойкости духа являет в своих интерпретациях песенных произведений больших поэтов актриса.
Глядя на игру Елены Яраловой, я вспоминаю свое прежнее стихотворение:
В лун померкших долине, в чертоге утраченных царств,
Розой сумрака мира
Ты сияешь, отныне свободна от плена мытарств,
Сквозь прозрачность эфира,
И сквозь воздух звенящий, сквозь северный ветер-борей,
Сквозь пустоты гостиной
Ты воздушно-пьяняще ступаешь по листьям аллей
И по сцене пустынной.
Здесь пространство свободно, орлом или решкой падёт
В нём назначенный жребий,
Как пространно-вольготно в гипнозе грозы самолёт
Разгоняется в небе.
В пять часов ты паришь. И танцуешь на всех площадях
В ритме звёздной Вселенной
И спешишь, и творишь, и гарцуешь на всех лошадях,
Над невидимой сценой.
И в саду среди роз, и в беседке под гулом дождя,
И в блаженстве нирванном
На извечный вопрос не ответишь, вослед уходя
Облаков караванам
До тех пор мы незрячи, покуда не вспыхнут глаза.
Наши страхи и речи
Вместе с нами влачатся туда, где как будто нельзя
Изменить место встречи
Настоящего с будущим. Не о чем и горевать.
Тут сознанью нет места.
Сознавать – это значит вне времени плыть – пребывать
И замешивать тесто
На закваске такой, что просыпятся зёрна полей
Вглубь амбаров летейских.
Это как избавленье от воли чужой и своей,
От желаний житейских.
А пока на лице всех душевных усилий печать
И пульсаций артерий.
Невозможно молчать. Невозможно в ночи не кричать,
Осознавши потери,
Но осколки зимы растворились в полночной звезде,
В галактической пыли.
О, как долго же мы пребывали неведомо где,
Но мы всё-таки были.
Когда актриса в одном из эпизодов исполняет хит Юлия Кима на музыку композитора Дашкевича "Пусть бесится ветер жестокий", она буквально пробивает публику своей энергетикой. И чувствуется, что поёт о себе. О судьбе. О жизни.
В спектакле звучит и песня на украинской мове. Это известная песня "Кохана" на музыку Игоря Поклада. Стихи написал отец Елены Яраловой, врач, прекрасный поэт — песенник Игорь Барах, присутствовавший в зале.
Это был очень трогательный момент спектакля. Ещё и в связи с происходящим в Украине.
Полноправным участником и автором спектакля можно назвать концертмейстера Аллу Данциг. Ее замечательная работа органично вплеталась в канву спектакля, задавала темп и ритм, помогала создавать ощущение чуда, происходящего на сцене.
В тандеме с Марией Мушкатиной, гениально перевоплотившейся в Эдит Пиаф, был показан парафраз из песен великой французской певицы.
А ещё в спектакле звучат со сцены песни об Эрец Исраэль. И люди в зале подпевают.
"Мы — израильтяне" — говорит Елена Яралова.
И зал не возражает. В том городе, где сумерки, как птичьи простые души. На берегу райского моря. На Земле Обетованной.
Вечер приближается к финалу. Я гляжу на игру двух актрис, на то, как они буквально дышат и живут на сцене , и мне приходят в голову стихи.
Весна на Земле — особое время года.
Мы наблюдаем вечность перед закатом.
Силы души оживают. Простор. Свобода.
И молнии в небе. И птицы. И облака там.
В точке пересеченья вневременное и время
Рождают любовь, и жертвенность, и горенье.
Дар перевоплощенья — сладкое бремя,
Как в небесах паренье, миров творенье.
Вне расписанья времён пропускать сквозь сердце
Мудрость чужую, чужие мечты и драмы…
Страсти и маскарады. Тайные дверцы
В души людские. Пустоты и панорамы
Прошлого и грядущего, и моменты
Входа во все пласты и выхода в космос.
А на Земле не смолкают аплодисменты.
Пьеса с названьем "Жизнь" довела до слез нас.
Сцена и музыка. Музыка в сердце длится.
Дар внутреннего движенья пространству явлен.
О, как прекрасны в зале сегодня лица.
Свечи горят. И новый спектакль объявлен.
От поражений спасают дар и упорство.
Сколько не прячься от мира, не бегай прочь, но
Только любовь — основа для чудотворства,
Для полновесной жизни и почвы прочной.
Тёмное время года. Душа немая.
Цели как будто нет. Но за краем слова
Вспыхнет шальное пламя — предвестник мая.
И мы живём. Играем. И дышим снова.
Тем, кто не был на спектакле " Две актрисы — две судьбы", ценителям поэзии, песни, музыки, театра — очень рекомендую посетить этот спектакль.
Завершу, пожалуй, своими строками из стихотворения "Театральное".
Что мудрость? — Знанье мертвых тайн.
И дар игры ценнее опыта.
Кружится в мюзикле Бернстайн.
И всё, от крика и до шепота,
Мы пропускаем сквозь себя.
Вот зал с восторженными лицами.
И жизнь. И слезы. И судьба.
И гул волшебный за кулисами.
