Хранитель ромашки

Самое красивое место во Вселенной

Зинаида ВИЛЬКОРИЦКАЯ (Мадам Вилькори)

Эта красивейшая планета журчала родниками, пела соловьями, сверкала хрустальными росами, но самыми удивительными были ромашки. Это была их планета. Они дарили ей свет любви, она дарила им радость бытия…

– Отличные результаты! Тишь, гладь, благодать… Ромашки великолепно справляются! – сказал бравый межпланетный инспектор очаровательной межпланетной инспекторше. – Уверен, в ближайшее тысячелетие здесь будет полнейший порядок, поэтому наш экипаж покидает планету Ромашковых Лугов и отправляется на планету Горелых Пирогов!

– Я понимаю, что планета Горелых Пирогов важна и нужна… Но эта – особенная. Она такая чудесная… Не рассказать! – сердце межпланетной инспекторши пылало любовью к межпланетному инспектору.

– И не рассказывай! Никому не рассказывай! – сердце межпланетного инспектора пылало любовью к межпланетной инспекторше.

– Мы прилетим сюда еще когда-нибудь? Я уже по ней скучаю.

– Скучай на здоровье. Она, как старое доброе вино, отстоится – и будет еще прекраснее, но нам пора!

– Я понимаю, что пора… Неужели мы никогда сюда не вернемся?

– У межпланетных инспекций – жесткий график. Чтобы не познать боль разочарования, мы не возвращаемся туда, откуда ушли…

– А если сделать исключение и навестить планету Ромашковых Лугов через пару тысячелетий? Из научно-исследовательского интереса?

– Уговорила. По сравнению с вечностью две тысячи лет – сущая ерунда. Будут тебе Ромашковые Луга!

– Обещаешь? Спасибо! Ты просто ангел!

– Я и есть ангел.

– Тогда почему я реву?

– От радости. Болтливые ромашки шепнули тебе на ушко, что тебя любит ангел, вот ты и…

– Я люблю тебя больше! Пожалуй, ты прав, что увез меня отсюда. Еще немножко, я бы чокнулась от этой сказочной красоты.

– Сказка – обман, иллюзия… За это и любят сказки.

* * *

…Через пару тысячелетий межпланетные инспекторы, именуемые в народе ангелами, прилетели на планету Ромашковых Лугов – показать ребенку-ангеленку самое красивое место во Вселенной.

– Это оно? Самое красивое место? – удивился ангеленок. – Заросли чертополоха, горы мусора – и ни одной ромашки?

– Странный запах. Неужели ромашки могли… протухнуть? – наступив на что-то, отнюдь не ромашковое, межпланетная инспекторша изо всех сил пыталась скрыть разочарование.

– Это не ромашки. Это собачьи какашки! – межпланетный инспектор избавлялся от них движениями, напоминающими чарльстон.

Печальный случай: планета, когда-то прогретая светом солнечных ромашковых сердечек, превратилась в мусорную свалку. Она не журчала ручьями, не пела соловьями, не сверкала хрустальными росами, не гадала «любит – не любит»… Она перестала быть собой.

– Пожалуйста, увези меня отсюда! – сказала межпланетная инспекторша межпланетному инспектору. – Еще немного, и я чокнусь от этого кошмара. Ромашки были такими нежными… Такими ласковыми… Такими отзывчивыми… Я думала, они будут всегда: и завтра, и послезавтра, и через год, и через два тысячелетия… Они были такими красивыми… Не рассказать!

– И не рассказывай никому! – сказал межпланетный инспектор межпланетной инспекторше. – Я даже не знаю, как описать сей прикол в протоколе.

– Опишите, что все началось с нас, чертополохов! Мы первыми восстали против засилья этих дурацких ромашек, которые заполнили собой всю планету и много о себе воображали! Они были слишком глупыми (пригласили нас в гости), слишком уступчивыми (подарили нам половину планеты)! Они были слишком беспечными и доверчивыми, носились со своей бесхребетной добротой, как дурень с писаной торбой – и получили по заслугам! – прошуршали чертополохи. – Мы своего не упустили: прихватили с собой всех друзей-родственников, пообещали, что будем вести себя культурно, попросили не обижать нас и не травмировать… Плоды наших трудов – наша гордость!

– Мы тоже восстали против! – похвастались мокрицы. – Ромашковые луга – не лучшее, что есть во Вселенной! Лучшее – это мы! Наша цель – бороться за справедливость: нам – все, им – ничего!

Мы своего не упустим: пускай нам будет хорошо, а им – плохо!

– Да здравствует свобода духа! – бурлила канализация. – Чем сточные воды хуже родниковых?

– Мы тоже ущемлены в правах! Ромашки раздражают! Они задевают наше самолюбие и влияют на наше творческое самочувствие. Мы ничуть не хуже! – отозвались дырявые носки и пластиковые бутылки. – Почему нас используют и выбрасывают на обочину жизни?

– Так вот в чем дело! – догадался межпланетный инспектор. – С некоторых пор планета Ромашковых Лугов называется «Планета борьбы за ЭТО»! Здесь каждая хрень борется за свои хреновые права: кассовый чек из супермаркета претендует на право считаться научным исследованием; квитанция за сапожные набойки мнит себя литературным произведением; рыбы (нельзя дискриминировать рыбьи личности!) воюют за право носить купальники; конфетные фантики жаждут выставляться в лучших галереях мира – наравне с картинами великих художников…

– Именно так! – сказала осетрина третьей свежести. – Мы боремся за свои права и достигаем результатов. Можете нас поздравить: лично я добилась права называться осетриной наипервейшей свежести, туалетная бумага больше не соприкасается со срамными местами, огромный фиолетовый прыщ имеет полное право красоваться на лице, а дамские усики (вот молодцы так молодцы!) заявили: «Любите нас такими, какие мы есть!» – и положили конец ужасам эпиляции.

– Да-да, нам есть чем гордиться, но еще многого предстоит добиться! Нам не до ромашек с их ужасными замашками! Друзья, поддержите нижнее белье в борьбе против прищепок, ущемляющих нашу свободу! – трепетали семейные трусы на бельевой веревке. – Мы же красивые, посмотрите на нас! Мы хотим стать не объектами потребления, а предметами искусства!

– Запретите дантистов! Они мешают мне жить! – орал кариес. – Я же хороший, посмотрите на меня!

– Ищу себе сочувствующих! – истерически трясся целлюлит. – Меня не уважают! Недооценивают! Я чувствую себя униженным! Я же так мил, не губите меня!

Анархия, доведенная до идиотизма, убийственна. Наверное, каждый должен жить в своем мире и не соваться в чужой. Когда миры пересекаются, начинаются провокации с манипуляциями. Планета борьбы за ЭТО унеслась далеко за пределы истины. Это была неправильная сказка.

– Нам пора! – у межпланетной инспекторши задрожали крылья. – Прекрасные воспоминания о ромашковых лугах останутся в нашей памяти…

– Они останутся не только в памяти! – ангеленок успел облетать местность и кое-что обнаружил. – Не торопите «а гицн паровоз»!

Детям дано разглядеть то, чего не всегда удается увидеть взрослым. На одном из неприглядных пустырей – таком заброшенном, что не росли там даже сорняки – каким-то чудом сохранилась крошечная зеленая полянка. В малахитовом шелке травы-муравы мягким нежным светом сияла ромашка. Одна-единственная.

Чтобы мир стал светлее, порой достаточно одной-единственной.

– Она в заточении? – спросил межпланетный инспектор.

– Она под охраной, – ребенок-ангеленок был настоящим рыцарем. – Я охраняю ромашку. Кто-то же должен беречь красоту и защищать доброту? У этой планеты – живая душа, наивная и беззащитная… Чтобы выжить среди клыков, кулаков и колючек, ей просто необходим ангел-хранитель. Поэтому я остаюсь.

– Спрашивается, почему я реву? – сказала межпланетная инспекторша межпланетному инспектору. – Потому что идеи любви и добра не устарели… Потому, что наш сын охраняет ромашку… Потому что у каждого из нас – живая душа, и мы не дадим ей зарасти чертополохом.

– Да уж. Не завидую чертополохам! – улыбнулся межпланетный инспектор. – Они даже не представляют, какой дьявольский характер у нашего ангеленка!

* * *

…У межпланетных инспекций – жесткий график, но по сравнению с вечностью две тысячи лет – сущая ерунда. Межпланетные инспекторы, именуемые в народе ангелами, улетели, чтобы через ерундовое количество лет возвратиться в самое красивое место во Вселенной.