Памяти Геулы Коэн
Ушла Геула Коэн. Мой Первый Учитель в… нет, не в политике. В борьбе за наши национальные права на возрождение в Эрец Исраэль. Это она определила для меня это понимание сионизма.
Ее период активности в нашей общественной жизни закончился как раз тогда, когда большинство олим только начало разбираться в политике. В 1992-ом роковом году. Когда возглавляемая ею партия Тхия («Возрождение») не прошла электоральный барьер, правый лагерь проиграл выборы — и мы получили Осло и все остальное. И сегодня мало кто ее помнит и знает.
Мне же посчастливилось начать свой путь в политике именно в Тхие, под началом Геулы. И я невероятно благодарен судьбе за наше знакомство, и за все, чему я у нее учился. И в Тхие, и затем в Ликуде, куда я перешел вслед за Геулой в 1993 г., чтобы выбираться из Ослиной засады.
Тхия была «клубом ветеранов» ЛЕХИ, и это была редкая возможность общаться и работать с этими романтиками национального возрождения – которые на своем седьмом десятке говорили об Эрец-Исраэль, как двадцатилетние юнцы – о любимой девушке. Они любили свою страну, и верили в силу этой любви. Это было наследие Яира Штерна, легендарного командира ЛЕХИ, последнего русского поэта-революционера 20 века. Да, он писал стихи на необычайно красивом русском языке.
Философию Яира Геула описала в своей книге «Между ночью и днем»: «Яир был борцом за свободу. Но свобода, о которой он мечтал и воспевал в стихах, касалась не столько изгнания чужеземцев, сколько свободы взять на себя величие и трудность законов еврейской жизни. О главных принципах еврейской жизни писал Яир в своих восемнадцати пунктах-заповедях. Главное – освобождение Израиля в границах, заповеданных Торой, собирание народа со всей диаспоры, обновление исторической и духовной независимости, как в древнем царстве, и построение третьего Храма как символа освобождения.» И это при том, что Яир был светским интеллектуалом. Но поэтому в ЛЕХИ были вместе, плечом к плечу, и светские — и харедим.
Геула Коэн и подпольщики ЛЕХИ были отчаянным меньшинством Ишува. Даже среди ревизионистов. Не говоря уже об остальном, тогдашнем, большинстве. Как об одержимых социалистах и коммунистах, строивших сионистский рай для пролетариата, так и о пассивном большинстве, оказавшемся в симпатичном, но жарком (во всех отношениях) сионистском проекте по нужде или по утилитарным соображениям.
Но именно это меньшинство, с его верой в силу и неотвратимость национального возрождения, и было катализатором независимости Израиля. Именно борьба ЛЕХИ и ЭЦЕЛя «доканала» британскую оккупацию, и вынудила ее вернуть мандат на Эрец-Исраэль Лиге Наций. И дальнейшая борьба бойцов ЛЕХИ в израильской политике продолжала все тот же поиск пути обновления национальной независимости. Нечто большее, чем просто успех недвижимости у моря, даже с мощной армией и передовыми технологиями. Как писала Геула в своей книге, недостаточные или ошибочные цели нашего возрождения приводят в итоге к пустоте.
К сожалению, эта пустота одолела сначала краснознаменных социал-сионистов, во время Осло избавившихся от последних идеологических оков. А затем и национальный лагерь, не выработавший иммунитета после Кемп-Дэвида (а именно в знак протеста против сдачи Синая Геула Коэн вышла из Ликуда и основала Тхию) продолжил тащить на себе труп Осло, пока не подцепил заразу «итнаткута». И теперь расплачивается за недостаток инициативы и твёрдости в слишком многих областях.
Но решение у этого кризиса, переживаемого нами в эти дни, тоже не заключается в выпускании в воздух красивых , округлых и гладких лозунгов. Выйти из этого замкнутого круга, выгодного всем – кроме нас самих – можно только постановкой четких задач. Долгосрочных, и достойных называться целями НАШЕГО национального возрождения. Мы еще очень далеки от промежуточных целей, не говоря уже о Храме. И их нельзя терять из виду. Геула Коэн – да будет благословенна ее память – никогда не переставала говорить о них.
Геула ушла. Но она передала нам эстафету памяти и заботы о будущем нашего народа, нашей страны, и всего, что их связывает в единое целое. И мы не можем останавливаться.
