Две недели назад в Тель-авивском окружном суде состоялось слушание показаний главного свидетеля обвинения по "делу 3000" — 89-летнего Шайке Барекета. После чего, похоже, дела у прокуратуры стали совсем плохи…
Петр ЛЮКИМСОН
Чтобы читатель до конца понял, что именно произошло, стоит ненадолго вернуться в прошлое.
В ноябре 2016 года на первой странице пятничного выпуска газеты "Маарив" был помещен броский заголовок "Он не мог не знать!" Долгое время, рассказывал в центральной статье журналист Бен Каспит, посредником между правительством Израиля и немецким концерном ThyssenKrupp в сделках по закупке субмарин выступал бывший офицер ВМФ, удивительно честный и порядочный человек Шайке Барекет. Однако в 2009 году в ближайшем окружении Нетаниягу поняли, что из многомиллионных сделок с Германией можно извлечь немалую прибыль, и убедили немцев отказаться от услуг Барекета и обратиться в качестве посредника к бизнесмену Мики Ганору (тоже, кстати, бывшему офицеру ВМФ и, по совместительству, дальнему родственнику Нетаниягу).
Чтобы не остаться в долгу, Ганор стал раздавать взятки высокопоставленным офицерам и чиновникам министерства обороны. В качестве адвоката, который должен был обеспечивать юридическое сопровождение сделки с ThyssenKrupp, Мики Ганор нанял кузена нынешнего премьера Давида Шимрона, выплатив ему совершенно нереальный гонорар в сотни тысяч шекелей. Близость Шимрона к кузену должна была гарантировать, что субмарины будут заказывать именно у ThyssenKrupp, даже если другие корпорации предложат более низкие цены. Премьер шел на поводу у Ганора и Шимрона, помогая им зарабатывать миллионы, и, не исключено, сам получал за это "откаты", тоже измерявшиеся семизначными числами.
Подписывайтесь на телеграм-канал журнала "ИсраГео"!
Одновременно со статьей Бена Каспита на 10-м канале ИТВ появилось почти повторяющее ее журналистское расследование Равива Друкера. Затем выяснилось, что бывший министр обороны Моше Яалон был против закупки новых подлодок, утверждая, что для нужд ВМФ Израиля вполне достаточно шести уже наличествующих субмарин. Не понравилось Яалону и то, что закупка четырех патрульных катеров для охраны газовых месторождений в море не предусматривала соответствующих тендеров, как того требует закон.
Сразу после публикаций Друкера и Каспита Давид Шимрон заявил, что никогда не общался на тему германских подлодок с премьером, и даже по собственной инициативе прошел проверку на детекторе лжи. В окружении Нетаниягу также сообщили, что ничего не знали о связях Шимрона с ThyssenKrupp, а все решения о закупке субмарин и катеров принимались только на основе профессиональной оценки военных и были обусловлены исключительно оборонными нуждами. Тем не менее, под давлением СМИ и оппозиции юридический советник правительства Амихай Мандельблит распорядился начать уголовное расследование. Среди фигурантов дела, помимо Мики Ганора, значились экс-командующий ВМФ Израиля Элиэзер Маром, бывший заместитель главы Совета по национальной безопасности Авриэль Бар-Йосеф, адвокат Давид Шимрон и… Биньямин Нетаниягу.
Достаточно скоро следователям стало ясно, что Нетаниягу "не при делах". Поняли это и госпрокурор Шай Ницан, и Амихай Мандельблит, почти сразу исключившие премьера из числа подозреваемых по делу, получившему название "дело 3000". Однако ни СМИ, ни многочисленные противники премьера в его невиновность верить не желали. Не верят они в нее до сих пор и за минувшие шесть лет провели по данному поводу немало демонстраций, на которых непрестанно таскали огромный муляж субмарины, добились создания специальной следственной комиссии и совершили немало других "подвигов" во имя истины и справедливости.
Мики Ганор, не выдержавший оказываемого на допросах давления, поначалу согласился признать себя виновным и стать госсвидетелем, но впоследствии наотрез отказался от своих показаний и заявил, что хочет честного суда. При подготовке обвинительного заключения прокуратура поняла, что ей просто нечего предъявлять ни Элиэзеру Марому, ни Давиду Шимрону. Они не были включены в обвинительное заключение, но само по себе дело, несомненно, нанесло немалый ущерб их доброму имени.
Таким образом, главными обвиняемыми на процессе по "делу 3000" стали Мики Ганор и Авриэль Бар-Йосеф.
Не так давно выяснилось, что полиция незаконно прослушивала личные разговоры всех фигурантов "дела 3000", что само по себе поставило под вопрос законность процесса. И все же самое интересное, повторим, произошло на днях, когда перед судом предстал сам Шайке Барекет.
Отвечая на вопросы адвоката Мики Ганора — Амита Нира, Барекет то и дело напоминал, что очень стар, испытывает большие проблемы с памятью и многого просто не помнит. Хотя временами казалось, что, говоря об этих проблемах, свидетель все же немного лукавит.
Поворотный момент наступил, когда адвокат Нир спросил Барекета о том, действительно ли он работал с ThyssenKrupp исключительно из патриотических соображений.
— Да, так и есть, — ответил Барекет. – Как и многим другим, мне бесконечно дорого Государство Израиль, и когда мне сказали, что ему нужна моя помощь в качестве посредника, я с радостью согласился.
После этих слов адвокат представил суду письмо из ThyssenKrupp, из которого следовало, что за посреднические услуги Шайке Барекет получал 5% от каждой сделки, и суммарно за годы работы концерн выплатил ему свыше 100 млн шекелей.
Вслед за этим, словно голубя из рукава, Амит Нир извлек на свет письмо гендиректора ThyssenKrupp г-на Вальтера Фрайтага, кардинальным образом меняющее всю известную до сих пор картину дела.
В письме Фрайтаг рассказывает, что всегда считал 5%, которые получал Барекет, весьма завышенным вознаграждением за его услуги. Однако по-настоящему отношения между ними напряглись после того, как Барекет потребовал, чтобы причитающиеся ему деньги переводились в некий частный банк в Голландии, — дабы избежать уплаты налогов родному, "бесконечно любимому", государству. ThyssenKrupp пойти на такое нарушение закона, разумеется, отказался. Но то, что концерну надо срочно менять посредника, окончательно выяснилось, когда руководству ThyssenKrupp стало известно, что Барекет за его спиной сотрудничает с главным конкурентом концерна – компанией Atlas и обещает ей выгодные контракты с министерством обороны Израиля. В ярости от этой двойной игры Фрайтаг прилетел в Израиль и дал понять чиновникам министерства обороны, что больше не желает иметь с Барекетом дело.
Так во взаимоотношениях между ThyssenKrupp и Израилем возникла фигура Мики Ганора. Который, во-первых, запросил за свои услуги 2% от суммы сделки, то есть в 2,5 раза меньше Барекета, а, во-вторых, начал действительно работать, проверяя, насколько устанавливаемое на подлодках оборудование соответствует самым высоким стандартам и современным требованиям, и привлекая для этого высококвалифицированных консультантов, включая того же Марома.
Таким образом, ни сам Мики Ганор, ни кто-либо из окружения Нетаниягу не имели никакого отношения к отстранению Шайке Барекета. Инициатива исходила от немцев, но Барекет этого мог и не знать и поэтому искренне считать, что это Ганор "подсидел" его с помощью покровителей в высших сферах. Во всяком случае, на вопрос адвоката о том, как бы он охарактеризовал свои отношения с Вальтером Фрайтагом, Шайке Барекет заявил: как исключительно дружеские и хорошие. И добавил, что такие отношения у него были со всеми ведущими сотрудниками ThyssenKrupp. Письмо гендиректора явно стало для него полной неожиданностью.
На каком основании он пришел к выводу, что за его отстранением стоит Нетаниягу и его окружение? На это Барекет ответил, что никогда ничего подобного не говорил и к такому выводу не приходил. С премьером он лично ни разу не встречался, так что тот никогда не оказывал, да и не мог оказывать на него какое-либо давление.
Из дальнейших показаний Барекета следовало, что ответственность за версию о причастности Биньямина Нетаниягу к его отставке и некой коррупционной схеме несут исключительно журналисты Бен Каспит и Равив Друкер. Судя по показаниям ветерана, оказавшись не у дел, он поделился своей обидой с друзьями – такими же, как он, отставниками. Те, в свою очередь (по прошествии нескольких лет!), решили поделиться этой историей с Каспитом и Друкером, высказав предположение, что Нетаниягу тоже мог погреть на сделках с субмаринами руки. Журналисты созвонились с Барекетом, и он согласился на интервью, в ходе которого высказал накопившиеся обиды.
— Но ничего хорошего мне их публикации не принесли, — добавил он в суде. – Наоборот, одни неприятности!
Показания Шайке Барекета отнюдь не означают, что "дело 3000" в ближайшее время будет свернуто. Решение данного вопроса находится в руках юридического советника Гали Бахарав-Миара, а она, как известно, дама настойчивая и не любит останавливаться на полпути. Но одно уже можно сказать точно: статья "Он не мог не знать!" и журналистское расследование 10-го телеканала содержали множество утверждений, не соответствующих действительности. Вопрос, насколько Бен Каспит и Равив Друкер это понимали…
Также совершенно ясно, что "дело 3000" было возбуждено исключительно из обсессивного стремления госпрокуратуры найти компромат на Биньямина Нетаниягу. Ну, а после того, как ВВС, CNN и другие мировые СМИ с подачи израильских коллег назвали это дело "самым крупным коррупционным скандалом за всю историю Израиля", отступать было некуда и надо было как-то спасать честь мундира.
Есть еще множество вопросов, на которые вряд ли когда-либо общественности будет дан ответ. Например, вопрос о том, кто возместит миллионы шекелей, в которые обошлось расследование в рамках "дела 3000". И кто оплатит вялотекущий годами судебный процесс. Наконец, не пришло ли время ознакомиться с результатами работы комиссии по делу о подлодках, на работу которой было выделено 10 млн шекелей?
А "вишенкой на торте" стал вопрос о том, кто возместит сотни миллионов шекелей неустойки за разрыв договора с ThyssenKrupp (поскольку кто-то сказал, что Израилю больше подлодки не нужны), а затем его возобновление на куда менее выгодных условиях (так как подлодки все же оказались нужны). И ведь имена тех, с кого следовало бы взыскать эти деньги, хорошо известны. Но ведь не взыщут!
[nn]
