Из Ури-Цви Гринберга. Перевел с иврита Михаил Польский
ПОЭМА «ПО ПРАВУ МАТЕРИ, СЫНА И ИЕРУСАЛИМА» (1948)
1.
Бьётся, бьётся родная, стеная, скорбя:
сколько жарких ночей я хотела тебя,
девять лун я под сердцем носила тебя,
как же ты потерялся, кровинка моя?
Где вы кудри, обнявшие чёрной волной
лик твой милый, улыбку сияющих глаз…
Ты счастливый однажды с прогулки пришёл,
и сказал: ты не знаешь, родная, какой
весь в закатных лучах город наш золотой!
по зелёным холмам мы бродили сейчас,
Я устал, но мне так хорошо!
Я застлала постель белоснежным бельём.
Ты уснул. Я легла… Мы с тобою вдвоём…
О, волшебная ночь, свет любимых очей –
сладкий плод моих первых ночей.
Но ничтожная пуля тебя отняла…
Хватит! Память навеки хранят зеркала,
как ты входишь – хозяин – в заждавшийся дом
со словами: родная, шалом!
Читайте в тему:
2.
Сын, ты пал смертью храбрых, погиб как герой,
жар земли утолил своей кровью живой
на подъёме в столицу. Она твоя мать
как и я. Я должна тебя ей передать
навсегда — на подъёме в столицу,
там, где свет невечерний струится.
Сын, ты пал смертью храбрых, погиб как герой…
Кто вернёт мне тебя из могилы сырой —
колыбели твоей, кто теперь твой сандак,
мой единственный! – Пепел и мрак.
О, когда бы я знала дорогу к тебе —
всю бы кровь отдала благодарна судьбе,
чтобы вечно свиданию длиться.
Но начало твоё – это лоно моё,
а конец – на подъёме в столицу.
Подписывайтесь на телеграм-канал журнала "ИсраГео"!
3.
Столица мира, чья она? Моя
и сына моего. Он плотью с нею слился.
И кровь его – она теперь её.
Она невестка. Сын на ней женился.
Он с ней одно – навеки – потому,
что был дитя любви и движимый любовью…
Не обращайте в воду кровь сыновью.
Земли святой ни пяди – никому!
А вы, о други сына моего,
вы поклялись над телом, над могилой
прогнать араба и сломать мерило
делящих то, что Бога одного,
и светлых ангелов его. И сына.
4.
О, если бы сквозь прах, политый кровью
проник наш слух, и мы б понять смогли
его тоску, любовь его сыновью:
"Я здесь навек. Я не отдам земли.
Теперь я прав бессмертной правотою.
Я с нею пал. Но, если б снова жить,
я б всех собрал, кто был тогда со мною,
чтоб град святой навек освободить.
Я жив, покуда этом город с вами.
Ваш путь к его вершинам — это я.
Пока вы в браке с этими горами,
Не тщетны молодость и смерть моя".
5.
Сквозь ночные рыданья услышала сына родная,
И вдруг стало ей ясно, что длятся сыновние дни.
Он и город одно, вот он сын её Йерушалаим,
Милый мальчик, кровиночка – град на сыновней крови.
Мы взойдём в этот град, и куда бы ни бросили взора —
Это всё царь Давид с сыновьями, поэтому свят
И велик и сердечно любим ослепительный город,
Юность вечная сына, цена невозвратных утрат.
То столица Всевышнего, наша бессмертная мать.
То Давида венец, чтобы вечно над миром сиять.
Свидетельство любви — столица мира
Бесподобная! Как хороша!
Ныне – предана. Осиротела.
Позабывших тебя не зови.
И моя помертвела душа,
И в сосуд беззаветной любви
Превращается тело.
Память любящих так коротка,
И с уходом печали слабеет.
Ты, родная, не ею крепка.
Слышишь – тело моё
Стало звонкою арфой твоею
Жилы-струны поют,
Когда к ним прикоснётся рука.
Струн таинственных звон –
Не измене – любови старинной,
И пророчество тем –
Безмятежным на радость врагам.
Я молюсь за тебя,
Твоего лучезарного сына:
Да воспрянет Сарон*,
Как восход, озаряющий Храм.
* Сарон, Шарон, плодородная долина между Кейсарией и Яффо. Еврейские земледельческие деревни.
